Салахова А.

«Айгюн нужно лишь вывезти, а уж удивить и убедить — это она умеет как мало кто»

Недавно в Марокко прошел 12-й ежегодный фестиваль сакральной музыки — один из самых значительных среди музыкальных событий в мире. На нем были представлены различные течения — от местных суфийских песнопений до цыганских песен Испании. Это форум, на котором кажущиеся полярно противоположными в культурном плане народы неожиданно обнаруживают общие корни. Азербайджан здесь представляла популярная исполнительница мугамов, заслуженная артистка Азербайджана, лауреат международного фестиваля-конкурса в Самарканде «Восточные мелодии» Айгюн Бейляр. О марокканском фестивале и многом другом корреспонденту «Азербайджанских известий» Натаван ФАИГ ГЫЗЫ рассказала менеджер певицы Алагез САЛАХОВА.
— Алагез ханым, мы ждем от вас, что называется, информации из первых рук.
— Фестиваль проходил в городе Фес, который именуют духовной столицей Марокко. Дневные концерты шли в прекрасном саду музея Batha, вечерние — во дворе дворца Bab Makina, а поздно вечером музыканты различных суфийских братств собирались в садах Dar Tazi. Кого здесь мы только не увидели! В программе этого года были крутящиеся дервиши из Турции, соборная музыка Латинской Америки XVII—XVIII веков, старинная французская музыка, японские барабаны, фламенко, церковный хор из Великобритании, музыканты из Индии и Саудовской Аравии, Пакистана, Тибета, Мали. Айгюн Бейляр, блистательно выступив, попала в каталог этого крупнейшего международного музыкального форума. К слову, Азербайджан не впервые был представлен здесь — Алим Гасымов тоже был участником этого фестиваля.
— Сколько дней проходил фестиваль?
— На протяжении 10 дней. Как правило, на подобного рода форумах cудейства как такового не бывает, здесь же присутствует строгое жюри, отбирающее лучших для включения в каталог фестиваля. В их число безоговорочно вошла и Айгюн.
— А как на нее реагировала публика?
— Реакция была потрясающей! Скажу, что самих марокканцев среди зрителей было немного, в основном это были европейцы. На концерте Айгюн — преимущественно специалисты по восточной традиционной музыке из США, Англии, Франции, Испании. На протяжении всего ее исполнения, — а это час с лишним, именно столько продолжался ее сольный концерт! — зала, словно не существовало. Такой тишины на фестивальных прослушиваниях ну просто не бывает. Не звонили телефоны, народ не ходил, люди прямо-таки растворились в мугаме — Баяты Ширазе, Сегяхе, затем Шуре... Остается добавить, что все это происходило в музее под открытым небом — представляете, жара за 40, а публика будто в каком-то необъяснимом трансе — слушает как завороженная. Сами выступающие сидели под раскидистым деревом, тогда как пришедшие на концерт прямо-таки жарились под палящим солнцем — это было 4 часа дня. Они долго не хотели отпускать Айгюн после исполнения, что тоже беспрецедентно — подобной овации вообще редко кто удостаивается, что уж говорить о выступлении практически конкурсанта! Жюри пыталось остановить ее выступление хлопком — мол, достаточно, как обычно бывает, когда видят перед собой безоговорочный талант. Да не тут-то было! Зал запротестовал, неутихающей овацией требуя продолжения...
— А что же Айгюн?
— Айгюн, как всегда, была в это время где-то очень далеко, она не слышала ни тех и ни других: закрыв глаза, с упоением импровизировала, ведя свой прямо-таки мистический диалог с гавалом. Ко мне подошел организатор фестиваля господин Казнодар и попросил «закругляться». У них свои требования, нужно уместиться в оговоренное заранее концертное время. «Мы же договорились, весьма строго сказал он, — ровно час 15 и одна вещь на бис».
— Не так уж и мало, с учетом числа исполнителей.
— Совершенно верно, более того, — это даже много для публики, которая не подготовлена. Именно из этого и исходили устроители — слушать мугам более часа не всем под силу. Но они ошиблись — концерт Айгюн Бейляр это убедительно показал. Вышли отведенные час 15, 20, 30, 40... Господин Казнодар то и дело ко мне подбегал — «скажите, что хватит!». Я, значит, сидя в первых рядах, пытаюсь ей как-то подать знак. А она ничего не видит, она поет. Мало того, и народ недоволен моими действиями — он хочет дослушать. Казнодар не знает, что и подумать, Айгюн же допела мугам, встала, поклонилась и еще а-капелла спела под бушующие аплодисменты зрителей, которые неожиданно поднялись и обступили сцену кругом! Если учесть, что фестиваль ежедневно широко освещался, транслируясь по всем каналам ТВ, и это было прямое включение, я испытывала чувство настоящего счастья, видя торжество азербайджанской культуры...
— Форум этот еще называют «Фестивалем священной музыки» — речь идет о религиозных песнопениях?
— Нет, здесь упор на другом — «священная» выступает синонимом «классической». Я об этом сужу, исходя из того, что оркестр, открывший фестиваль, исполнял старинную французскую музыку, которую трудно было назвать «религиозной». Скорее это музыка, способная создать непосредственный контакт со зрителем, что называется, диалог сердца с сердцем, тет-а-тет. Надо ли говорить, что с этого ракурса наш мугам пришелся ко двору на все сто? Да что там ракурс! Они прямо-таки обескураживали своими познаниями в этой области — ко мне подходили европейцы и заводили разговор об... Гюльаге Мамедове, о Шовкет Алекперовой, в деталях и подробностях разбирали стилистику их исполнения, репертуар и проч.
— Поговорим об испанском фестивале. Он предшествовал Марокко?
— Аналогичный фестиваль проходил в Мадриде, правда, он был менее грандиозный, уступал в масштабности, но, тем не менее, участников и там было очень много — от России до Монголии.
— Контакты завязать удалось?
— Да, конечно, но я не хотела бы об этом заранее говорить. Понимаете, каждому вывозу ее в свет предшествует изрядная организационная работа — мне заблаговременно приходится связываться с устроителями фестивалей, затеивается долгая переписка, где все оговаривается до мельчайших деталей, чтоб все прошло без накладок, и т.д. А в Испанию нас пригласили после Самарканда, где Айгюн стала обладателем Гран-при. В Мадриде я вновь воочию убедилась в том нарастающем интересе, который мир проявляет по отношению к искусству мугама, — ей там проходу не давали. «Это не пение, а какой-то духовный экстаз!» — говорили про нее.
— Все же это была публика подготовленная, думаю, рассчитывать на подобный успех, к примеру, в Москве, было бы вряд ли возможным.
— О чем вы говорите! Жаль, что вы не видели ее московского фурора, — я же ее возила в Клуб-дом — есть такой в Москве, очень рейтинговый для России. Он специализируется исключительно на фольклорной музыке — Алим Гасымов там частый гость. Так вот мы получили туда приглашение еще в Узбекистане. Это было в декабре, еще до приглашения Айгюн Дмитрием Дибровым на свою популярную передачу.
— Он увидел ее на концерте?
— Да, а увидев, решил во что бы то ни стало с ней встретиться. Он, оказывается, давно мечтал о том, чтоб в его авторской программе «Просвет» прозвучал мугам, в котором он, как выяснилось, прекрасно разбирается, вплоть до специфики ладово-интонационной системы. К сожалению, в Азербайджане эта передача не транслировалась, мне бы очень хотелось, чтобы ее здесь увидели.
— Вы не могли бы рассказать о ней поподробнее?
— С удовольствием. Дибровская передача выходит по РТР-Планета в 3 часа ночи. Он дал нам 20 минут, при этом его главный редактор непосредственно пению отвел всего шесть минут, потому что все остальное время должны были занять реклама, вопросы, ответы. Я даже не могу вам передать состояние Диброва, когда она запела...
— А нельзя, чтобы эту передачу показали здесь, не так уж и часто нашей культуре удаются прорывы такого рода.
— Думаю, что сделать это нужно обязательно — Айгюн там превзошла саму себя, возможно, этому способствовал жесткий временной регламент, и тут меня поразила сама Айгюн. Я все посматривала на огромные стенные часы, моля стрелку не передвигаться так скоро — ну нельзя обрывать мугам на полуслове. Вижу, что у нас остается всего 3 минуты, и уже готовится к выходу участник следующего сюжета, а она только начинает петь очередную композицию. Я начинаю нервничать не на шутку, ясно понимая, что завершить эту вещь ей уже не удастся. Вы не поверите, в течение 40 секунд Айгюн заканчивает исполнение, — это была фантастика! Она такой вот трансфернер в плане адаптации — ей это ничего не стоит. При этом мугамная композиция не кромсалась, не искажалась, это был никакой не фрагмент, а выстроенное, развернутое, предельно цельное полотно! Как это она делает, остается загадкой.
— Представляю, каково при этом галопе приходится ее музыкантам.
— Они работают под нее. Несмотря на молодой возраст, это высокопрофессиональные музыканты, предельно слаженный коллектив, чувствующий каждое ее намерение, ловящий каждое придыхание! Сами понимаете, что добиться такого может редкий певец. Это результат скрупулезной работы, она очень серьезно репетирует — по 5-6 часов практически каждый день. Безупречный стиль творится не с помощью чуда, а создается в результате напряженной работы.
Так вот передача та закончилась в 4 часа утра, после чего мы его пригласили на... Я не знаю, как это назвать — ранним завтраком или поздним ужином...
— Надо отдать Айгюн должное, наверняка это не просто — петь далеко за полночь, да еще в прямом эфире.
— Да что там — за полночь, она продолжила свой концерт уже сидя за столом в ресторане со всеми участниками передачи. Дибров попросил ее спеть — так она пела до семи утра! Он, зная о том, что через три часа им улетать, только руками разводил и слушал ее как зачарованный. «А можно еще? А еще? Еще...» И она пела, не переставая.
— Алагез ханым, а ведь своего рода путевку в жизнь ей дал не кто иной, как Гeйдap Aлиeв.
— Это удивительно, как безошибочно оценивал он людей искусства, критерий его всегда был четок. Вы абсолютно правы, ведь это по его указанию Айгюн получила звание заслуженного артиста уже в 27 лет! Он первый распознал в ней будущую величину — как это было свойственно ему! А Айгюн... Мне бы очень хотелось, чтобы ей встретился человек, который бы по-настоящему понимал ее. Очень хочется, чтобы не мешал ей творить и помогал — во всем. Потому что ей в самом деле нелегко приходится, поскольку вся нагрузка быта, организации выступлений и множество того, с чем приходится сталкиваться серьезному артисту, — на ней. У нее нет помощников, она все тащит на себе. Айгюн старшая в своей большой семье и несет ответственность за всех — от мала до велика. Такой вот она человек. Что касается меня, то я возглавляю продюсерский центр «Алагез» в Москве, занимаюсь исключительно поездками. У меня свои взаимоотношения с зарубежными организациями по фестивалям, я не касаюсь республиканских мероприятий. Я ее очень люблю и хочу, чтоб она имела возможность быть услышанной не только у себя на родине, но и далеко за ее пределами, чтобы ее увидел мир. Для этого ее нужно лишь вывезти, а уж удивить и убедить — это она умеет как мало кто.

Азербайджанские известия.- 2006.- 6 сентября.- С. 3.