Шариф А.

"Шейх Сафи" - восьмое чудо света

В далеком 1962 году вместе с группой молодых советских журналистов мне довелось побывать в Великобритании. В основном эти дни были насыщены встречами с английскими журналистами, посещениями редакций таких известных европейских газет, как "Гардиан", "Таймс", "Дейли телеграф". Мы также побывали в информационном агентстве "Рейтер" и, конечно, в телерадиокорпорации "Би-би-си", что было чрезвычайно интересно и полезно для нас, молодых журналистов.
Наша программа предусматривала также ознакомление со знаменитыми лондонскими музеями, в том числе, конечно, музем восковых фигур "Мадам Тюссо", с Лондонской королевской библиотекой, где были выставлены рукописи стихов великих азербайджанских поэтов Низами и Физули. А в английском национальном музее мы впервые увидели египетские мумии и саркофаги. Во всех лондонских музеях демонстрируются произведения мирового искусства, вывезенные из разных государств.
Но, разумеется, самое большое впечатление на меня произвел Музей Виктории и Альберта, в котором я, наконец-то, воочию увидел знаменитый тебризский ковер "Шейх Сафи", о котором много слыхал еще с детства. Признаюсь, что, увидев висевший огромный ковер, помещенный в коробку из тонкого стекла, я не поверил своим глазам: в жизни мне не доводилось видеть такое произведение искусства. Ведь в каждой азербайджанской семье всегда были ковры, ну двух, от силы трех метров. А тут... Смотрительница зала, узнав, что я из Азербайджана, подробно рассказала мне историю создания ковра и его данные, они были поразительны: он был самым большим в мире ковром шириной 5,34 м, длиной 10,51 м, а общая площадь ковра - 56,12 кв.м. Количество узлов на квадратный дюйм поразительно - 34.
Конечно, описать красоту такого ковра может только самый талантливый художник. Должен сказать, что Музей Виктории и Альберта - один из самых богатых и крупных музеев Лондона. Он был основан в 1852 году, а через 47 лет назван именем королевы Виктории и принца Альберта. Здесь собрано около 4 млн. экспонатов изобразительного искусства из разных континентов мира. И, как подчеркнула смотрительница, лишь один экспонат удостоился редкой в мировой практике высокой чести - празднование 100-летия со дня приобретения музеем азербайджанского ковра "Шейх Сафи".
Об истории этого ковра было много публикаций в научной литературе и прессе. Я с удовольствием прочитал статью в газете "Азербайджанские известия" В.Сапунова. Эти исторические факты широко известны специалистам, об этом у меня были интересные беседы с патриархом азербайджанского ковра Лятифом Керимовым, с таким прославленным устадом ковра, как Кямиль Алиев, после вторичного посещения лондонского музея он мечтал создать такой ковер на своей родине. Но ему не помогли... Интересную информацию при подготовке материала мне сообщила директор Азербайджанского музея ковра Ройя Тагиева и даже подарила цветную фотографию этого ковра.
Ковер был задуман Шахом Тахмасибом I, сыном основателя азербайджанской династии Сефевидов - великого Исмаила Хатаи, который хотел увековечить память своего не менее знаменитого прадеда - Шейха Абу Асаг Ардабелли. Специалисты предполагают, что строительство усыпальницы и работа над созданием ковра шли одновременно и руководились из одного центра. Доказательством тому являются росписи купола мавзолея и миниатюры на центральном медальоне на ковре, которые почти зеркально совпадают. Точно известно, что ковер соткал знаменитый тебризский устад Максуд Кашени, который трудился над его созданием около двух лет и закончил свою работу в 1539 году. Ковер отличается красочностью колорита, многообразием цветовой палитры, тонкостью тканья. Справа по краю ковра устад поместил строки из оды Хафиза, увековечив под ним свое имя: "Работа раба святого места Масуда Кашеми, год 946". Вряд ли устад мог мечтать, что его труд будет назван потомками "Восьмым чудом света".
И все-таки всех исследователей до сих пор волнует один вопрос: "Каким образом этот уникальный ковер попал в Лондон?" Есть такая распространенная версия, что "Шейх Сафи" был продан одному англичанину за громадную сумму, перед которой не устояли смотрители мавзолея. Это похоже на правду, потому что в то время в Тебризе активно разворачивали свою деятельность филиалы манчестерской торговой фирмы "Зиглер и К". И якобы ее представитель приценивался к этому ковру. Посетивший Ардебиль в 1843 году путешественник У.Р.Холмс в своей книге "Рассказы с каспийских берегов", написанной после возвращения на родину, писал: "Ничего подобного ковру, который лежал на полу сефидской усыпальницы, я никогда не видел". Но как бы там ни было, в 1891 году ковер таинственным образом исчез из усыпальницы.
Смотрительница музея рассказала мне, а позже и нашим кинодеятелям, что в 1892 году "Шейх Сафи" был выставлен в торговом зале "Винсент энд К" на лондонской Уикмор стрите. Ковер произвел фурор в английской прессе. Вот на этом аукционе служащие Музея Виктории и Альберта впервые увидели "Шейх Сафи". Но вывешенная стартовая цена за ковер была фантастической для того времени - 200 тысяч фунтов стерлингов. Там же к ковру приценивались и немецкие ценители искусства. Но у английского музея таких крупных средств не было. Зато было огромное профессиональное стремление приобрести этот уникальный ковер для своей экспозиции. И Музей Виктории и Альберта обратился к английской общественности с просьбой оказать помощь приобрести этот ковер, не дать ему уйти за рубеж. И призыв был услышан, хотя англичане, как известно, - расчетливый народ, но здесь они проявили свою солидарность с музеем, деньги были собраны, и ковер перешел в собственность Музея Виктории и Альберта. С тех пор "Шейх Сафи" привлекает большое число посетителей и является гордостью музейной экспозиции.
Будучи в командировках в разных странах и, конечно, посещая национальные музеи, например, в Нью-Йорке, Вашингтоне, Тегеране, Лондоне, Париже и Будапеште, я часто встречал в их экспозициях различные произведения азербайджанского искусства: ковры, старинную бронзовую национальную посуду, оружие. И еще тогда созревала мысль, что, конечно, вряд ли мы сумеем выкупить все наше древнее богатство, но чтобы растущее поколение имело представление о них, почему бы не заснять все это на кино или видеопленку для демонстрации по телевидению.
Еще в 70-х годах, на совместном заседании Госкино и Союза кинематографистов, я внес предложение об образовании группы режиссеров и операторов для создания документального полнометражного фильма о произведениях азербайджанского искусства в зарубежных музеях. С помощью искусствоведов был составлен примерный список зарубежных музеев, где эскпонируется наше национальное богатство, утверждали список опытные кинематографисты, составили маршрут. С этой целью по каналам МИД оповестили эти музеи с просьбой, чтобы они создали благоприятные условия для съемок. Госкино СССР дало обещание обеспечить качественной пленкой, но все уперлось в валюту. К этому времени стал распадаться СССР, в республике возникла сложная внутриполитическая ситуация, вдобавок Госкино объединили с Министерством культуры, а я вернулся в журналистику и был назначен генеральным директором "Азеринформ", ныне "АзерТАдж".
Прошли десятилетия, но идея о создании такого документального фильма не потеряла своей привлекательности. И вот однажды, в 1996 году, во время съемок фильма Анара "Тахмина" в Стамбуле один турецкий бизнесмен, но азербайджанец по происхождению, Али Булат, будучи в Лондоне и увидев ковер "Шейх Сафи", загорелся идеей снять фильм об этом ковре. Судьба свела его с нашим замечательным кинооператором Кенаном Мамедовым, а тот привлек и режиссера Ялчина Эфендиева. И было решено, что Али Булат берет на себя все расходы по командировке их в Лондон для создания документального цветного кинофильма о ковре "Шейх Сафи".
В Лондоне все оказалось сложнее, во-первых, владельцы музеея не любят, чтобы их эскпонаты, особенно редкие произведения, снимали для телевидения. А во-вторых, категорически отказались снять с ковра стеклянную коробку, которая обеспечивает его сохранность: необходимый температурный режим и влажность. Кроме того, пришлось выйти на руководителей музея, доказывая, что этот ковер, который числится у них по реестру, не персидского происхождения, а соткан в Тебризе, когда город Ардебиль находился на территории Азербайджана.
Наконец разрешили снимать, но всего на один час - с 9.00 до 10.00, до прихода посетителей и без осветительных приборов. Хорошо, что Кенан встретился в Лондоне со своим сокурсником по учебе во ВГИКе - Виктором Никитиным. Он достал бакинцам компакткую аппаратуру и убедил смотрителей музея разрешить снимать фильм с подсветкой. И в этих сложных условиях Кенан Мамедов и Ялчин Эфендиев первыми добились осуществления нашей старой мечты и сняли прекрасный цветной полнометражный документальный фильм "Шейх Сафи", который, к сожалению, еще не вышел на экраны телевидения.
Но Ялчин и Кенан на этом не остановились, вернувшись, в Баку, они потом поехали в Иран и провели съемку в самой усыпальнице Шейха Абу Асаг Ардабелли. Фильм и рассказ об усыпальнице еще раз убедил меня в том что все-таки возведение мавзолея и создание ковра осуществлялись Шахом Тахмасибом I. Все миниатюры на стенах, потолках зеркально были отражены на ковре. Наш знаменитый ученый, специалист по восточным коврам Лятиф Керимов, оценивая "Шейх Сафи", писал: "Композиция ковра, его необыкновенно выразительный центральный медальон, стебли и цветки выполнены на высоком профессиональном уровне, эскиз ковра сделан профессиональным художником, виртуозно владевшим рисунком и при этом прекрасно знающим законы композиции средневекового ориентального искусства".
Как мне удалось выянить, им оказался Устад Султан Мохаммед, который считается основателем тебризской школы миниатюр. Он был главным художником и хранителем библиотеки во дворце Шаха Тахмасиба I. Он является автором миниатюр, украсивших произведение Низами "Сокровощница тайн" и поэзию Физули и Хафиза. Его миниатюры хранятся во всех крупных музеях мира, в том числе и в Британской королевской библиотеке, где эти творения лежат под пуленепробиваемым стеклом. Несмотря на это, наши кинематографисты сумели заснять эти сокровища для своего фильма.
Теперь я хочу подойти к главной теме моего материала. Не так давно в московской прессе промелькнуло сообщение, что достигнуто соглашение между национальными музеями Каира и Лондона о временной передаче египетских мумий и саркофагов под государственную ответственность и сохранность для временной опять-таки экспозиции их в столице Египта.
И в связи с этим возникло предложение: а что если Обществу защиты азербайджанской культуры совместно с министерствами культуры и туризма, МИД с привлечением к этой гуманитарной акции наших друзей из ВР выйти с предложением через английское посольство в Баку, под ответственность и гарантию государства передать для временной экспозиции Музеем Виктории и Альберта нашему государственному музею - ковер "Шейх Сафи".
Нам могут возразить, что этот ковер у них по реестру числится как персидский, то же самое говорили и нам. По-этому в составе переговорщиков должны быть историки, которые с документами и картами объяснят англичанам, что, во-первых, ковер краденый, а во-вторых, он создавался в 1539 году, когда Тебриз был столицей Азербайджана и город Ардебиль был на его територии. И тольк ов 1828 году, по итогам войны между Ираном и Россией, по Турманчайскому дог ов ору от 1828 года, Азербайджан был раздлелен на две части и исконный азербайд жанский город Ардебиль остался по ту сторону Араза.
И если до конца быть искренним, было бхорошо, если бы эту группу возглавили Посол ЮНЕСКО Мехрибан ханум Алиева и Поольство Азербайджана в Лондоне. Сейчас планируется создание нового здания для Азербайджанского музея ковра, и было бы прекрасно, если бы открытие нового здания музея совпало с демонстрацией древнего азербайджанского ковра "Шейх Сафи" на своей родине. Разве не этого хотел Шах Тахмасиб I...?

Зеркало.-2007.-21 апреля.-С.43.