Бабаев Р.

«Ниточка между прошлым и настоящим не должна прерываться»

Ансамбль «Гая» был самым популярным в СССР азербайджанским музыкальным коллективом 60-70-х годов прошлого столетия. Прославленный квартет исколесил всю страну вдоль и поперек. И везде ему неизменно сопутствовали успех и аншлаги. О прошлом, настоящем и будущем «Гая» корреспондент «Азербайджанских известий» Самира КЯЗИМОВА беседует с одним из участников знаменитой четверки, народным артистом Азербайджана Рауфом БАБАЕВЫМ.
— Рауф муаллим, как получилось, что вы решили посвятить свою жизнь музыке?
— (Улыбается.) Иногда мне кажется, что все произошло случайно, а иногда думаю, что все было предписано свыше. После окончания музыкальной семилетки я поступил в музыкальное училище им. А.Зейналлы на факультет ударных инструментов. В то время все ведущие музыкальные учебные заведения располагались в одном здании: на первом этаже — музучилище, на втором — десятилетка, впоследствии получившая имя Бюльбюля, а на третьем — консерватория. Мы, первокурсники, частенько посещали экзамены старших товарищей, потому что нам нравилось слушать хорошую музыку. Само собой разумеется, что на этих экзаменационных концертах в зале не было свободных мест. Мы росли в музыкальной среде. В училище я подружился с Теймуром Мирзоевым, Арифом Гаджиевым и Адилем Назаровым. Именно в таком составе мы впервые начали петь. Теймур с Арифом учились на хоро-дирижерском отделении, а Адиль — на струнном, по классу контрабаса. Кому первому из нас пришло в голову организовать квартет, спустя 40 с лишним лет уже трудно вспомнить. Скорее это был Теймур. Именно он рассказал нам о музыкальной радиопередаче, которую услышал по «Голосу Америки». Передача была посвящена квартетам «Айлос» и «Фо Фрешман». В годы нашей молодости джаз был в опале. Доступ к нему открывали только «зарубежные голоса» — сегодня об этом много написано и сказано, не буду повторяться. Так вот, не зная английского языка и не понимая толком, о чем поется в композициях, мы переписывали тексты на слух. Конечно же, получалась абракадабра. Но мы были так влюблены в джазовое многоголосие, что ничто не могло нам помешать. Репетировали прямо на улице: собирались во дворах, где была хорошая акустика, и пели.
— Как же вам удалось из «дворового» квартета вырасти в культовый ансамбль?
— Иногда мы выступали на днях рождения и вечеринках друзей. И очень скоро бакинцы узнали, что в городе появилась группа, которая поет джаз. Нам даже предложили войти в состав эстрадного оркестра Азербайджана, но мы отказались (смеется.) А как же! Мы пели джаз, а нам предлагали играть в обычном эстрадном оркестре! Но позже, когда руководителем этого оркестра стал замечательный композитор Рауф Гаджиев, мы все же приняли повторное, но уже его личное предложение. Тогда же из Ленинграда был приглашен в качестве музыкального руководителя оркестра известный джазовый пианист и аранжировщик Анатолий Кальварский. Кстати, впоследствии он женился на азербайджанке, которую просто выкрал, потому что ее родители были против их брака.
Оркестр готовился поехать на гастроли в Ленинград. Над программой работали такие известные авторы, как Борис Сичкин и Аркадий Арканов. Помню, мы пришли на прослушивание и спели пару вещей из репертуара американских джазменов. Нас сразу же приняли, но предупредили, что тексты песен будут исполняться на русском языке, а имена и фамилии авторов переделают на русский лад. Пришлось пойти на обман ради того, чтобы только исполнить джаз.
— А как в вашем коллективе появился Лев Елисаветский?
— Спустя некоторое время Адиль Назаров познакомился с волейболисткой из Москвы и женился. Молодая семья решила обосноваться в столице. Тогда Лев Елисаветский играл на трубе в эстрадном оркестре и часто приходил на наши репетиции. Ему нравилось слушать нашу музыку. Посовещавшись, мы предложили ему петь с нами. Так сформировался квартет в его наиболее известном составе. Примерно в то же время нам пришлось расстаться с эстрадным оркестром. Тогда наш хороший друг Мурад Кажлаев, сын знаменитого бакинского врача Кажлаева, выпускник консерватории и секретарь Союза композиторов Дагестана, предложил нам работать в Махачкале, где мы и встретились с Рафиком Бабаевым (он там руководил инструментальным составом), создали квартет, которому дали название знаменитого местечка Гунип. За несколько месяцев мы подготовили программу, которая имела огромный успех, начали готовиться к поездке в Москву на предварительное прослушивание, после которого нашу четверку должны были отправить на международный фестиваль в Алжире. Но в это время из Азербайджана поступило письмо тогдашнему министру культуры СССР Екатерине Фурцевой с жалобой на Дагестан, который, дескать, переманивает у нас музыкантов. А тут и в Алжире произошел переворот, и фестиваль отменили. Да в Дагестане нам по-дружески посоветовали подумать о будущем и вернуться на родину. Какое-то время после возвращения мы сидели без работы. И тут генеральный директор Азконцерта Ильдрым Касимов предложил нам съездить вместе с Муслимом Магомаевым на гастроли по Дальнему Востоку. Именно тогда мы и задумались над названием нашего коллектива. Вариантов было несколько. Кто именно придумал «Гая», сейчас и не вспомню. Но оно понравилось всем четверым, и на Дальний Восток мы отправились уже под новым «парусом».
— Изменилась ли ваша жизнь после «окрещения» новым именем?
— (Задумался.) Думаю, изменилась. Мне кажется, это название в какой-то мере принесло нам успех. В 1966 году в Москве проходил Всесоюзный конкурс на лучшее исполнение советской песни, и по всем министерствам были разосланы заявки. К удивлению его организаторов, не было заявки только от Азербайджана. И за 20 дней до начала конкурса из Минкульта СССР позвонили Рауфу Гаджиеву, тогдашнему министру культуры Азербайджана, с требованием срочно готовиться к конкурсу. Рауф муаллим вспомнил о нас. До конкурса оставалось чуть больше двух недель. Нам отвели специальную комнату для репетиций. Руководителем нашей музыкальной делегации стал Тофик Кулиев. Конкурс состоял из трех туров — в первом должны были исполняться песни довоенных лет, во втором — военных, а в третьем — современные песни. В конкурсе принимали участие коллективы и артисты, впоследствии ставшие лицом советской музыки — Алла Пугачева, Иосиф Кобзон, Виктор Вуячич, все серьезно — от репертуара до костюмов — а мы даже одеты были по-разному: на мне и Теймуре — костюмы темно-синего цвета, у Арифа с Левой — светло-серые. Но организаторы предупредили, что участники квартета должны быть одеты одинаково. Мы, недолго думая, позвонили Олегу Лундстрему. И он сказал: «Никаких проблем, приезжайте к нам на базу и выберите, что хотите». И мы на этом конкурсе выступили в костюмах с именитыми инициалами «О.Л.». (Смеется.) Вытягивать жребий мы отправили Леву. Мол, ты один у нас еврей — тебе должно повезти. И представьте себе — нам выпал первый номер! После этого долго шутили над «еврейским счастьем» Левы, потому что выступить утром, первыми — для вокалистов настоящая мука. Пришлось встать в пять утра, чтоб успеть до начала выступления распеться.
Состав жюри был внушительным — Леонид Утесов, Реваз Лагидзе, наш Тофик Кулиев и другие выдающие личности советской эстрады. Наша четверка прошла все три этапа. «Гая» без труда занял первое место. Кстати, на том конкурсе Алла Пугачева выбыла из борьбы после второго тура, а Иосиф Кобзон занял второе место…
В 1972 году решением Совета министров наш квартет получил статус государственного ансамбля. По задумке Юлия Гусмана мы стали готовить новое шоу. И для этой цели был создан секстет — пригласили Тамиллу Агамалиеву и Галину Баринову. За основу шоу взяли рок-оперу «Иисус Христос — суперзвезда». Партию Иисуса исполнял я, Иуду — Лев Елисаветский, а Галя — Магдалену. Шоу имело грандиозный успех во всем Советском Союзе! После была не менее успешная концертная программа «Огни большого города». Над ней работали режиссеры Марк Розовский и Юлий Гусман, а художником по костюмам был Вячеслав Зайцев. Программа, состоявшая из нескольких частей, длилась три часа. И что только мы не исполняли! И азербайджанские народные песни, и музыку народов СССР, и дружеские пародии на коллег. Закрывала программу большая финальная зарисовка «Старый Баку» со сценками из «Аршин мал алан», «О олмасын, бу олсун» и т.д. Кстати, в какой бы стране «Гая» ни гастролировал с этой программой, финальная ее часть озвучивалась на местном языке, что каждый раз поражало зрителей.
— Рауф муаллим, в настоящее время вы все свои силы отдаете детскому вокальному коллективу «Бери бах», который получил официальный статус внутригосударственного джазового ансамбля «Гая».
— (Улыбается.) Почти весь день я провожу со своими детьми. И пусть они давно стали взрослыми, младшей, Диане, — 17 лет, старшему, Эльвину, — 25, но для меня они все еще дети. Недавно мы отметили 10-летний юбилей.
Помню, несколько лет назад в Баку выступала известная джазовая певица Келли Джонс. «Бери бах», конечно, не мог пропустить такое событие, и после концерта мы встретились с ней. Она долго и терпеливо отвечала на вопросы ребят, а после дала им мастер-класс. В перерыве, пока певица отдыхала, мои девочки и мальчики устроили небольшой концерт. Келли Джонс была поражена их профессиональным пением. «Я целый час вам объясняла, как нужно петь джаз, а вам, оказывается, все известно и без меня!», — сказала на прощание певица. Другая, не менее известная исполнительница джаза Коко Йорк, посетившая Баку и познакомившаяся с моими ребятишками, написала песню «Азербайджан», которую потом спела в дуэте с «Бери бах».
В ближайшее время мы планируем снять клип, в котором прозвучит виртуальный дуэт «Гая» и «Бери бах», что вполне символично. Я хочу передать флаг «Гая» этим детям. Ниточка между прошлым и настоящим не должна прерываться. «Гая» XXI века, в свою очередь, передадут эстафету малышам из нового ансамбля «Бери бах». Я очень хочу, чтобы и после меня о «Гая» помнили и знали.

Азербайджанские Известия.-2007.- 29 августа.-С.3.