Османов Дж.

"Какой же театр без интриг" -,

требует актер Театра юных зрителей и кино, режиссер, ведущий и шоумен Ниджат Кязимов

Одним из самых популярных ведущих и шоуменов Азербайджана по-прежнему остается актер театра и кино, режиссер Ниджат Кязимов. В беседе с "Эхо" Кязимов рассказал о том, как попал в театр, и как сложилась его дальнейшая судьба.

Ниджат Кязимов:

- Я родился в 1972 году в Девечинском районе, как принято писать в биографии, женат, имею двух сыновей. Будучи ребенком, рос очень артистичным. Поначалу хотел стать певцом, но потом интересы изменились, и я, к удивлению всех, захотел стать дипломатом. В шестом классе в моей судьбе произошел резкий поворот. Я увидел фильм "Ромео и Джульетта". Сразу же мне захотелось стать актером, почувствовать себя в роли Ромео. С этой мечтой я рос. И когда настало время, я подал документы в тогда еще Институт искусств. Но не прошел. Получил две пятерки и одну, портящую всю малину двойку. А получил я злополучную оценку по сценической речи. На следующий год подал документы в совершенно отдаленный от искусства вуз и поступил на факультет автоматики и телемеханики. Поучился там год и решил попытать счастье во второй раз. Подал документы уже в Университет искусств и, получив отличные оценки, поступил. Тогда я получил две пятерки и одну четверку. Экзамен принимала Шафига Мамедова, и она мне впоследствии помогла. А педагогом моим был ныне покойный Алиаббас Гадиров. Но, честно говоря, я посещал его занятия редко. Больше всего я посещал занятия Бахтияра Ханызаде. И с первого курса меня пригласили в Театр юного зрителя. И даже на роль Ромео. Но эту роль мне не суждено было сыграть. Как, в принципе, и остальные. И однажды меня спросили, мол, а почему же я ни в каком спектакле не играю, я в свою очередь ответил, что здесь нет режиссера, у которого бы я смог играть. Моя молодость позволила мне быть наглым, но не от самоуверенности, а скорее от глупости. Но тем не менее. Тогда меня спросили о том, у кого бы я сыграл. Я ответил, что с удовольствием бы работал с Бахтияром Ханызаде. Его пригласили в ТЮЗ, официальные лица побеседовали с ним и пришли к единому мнению. Через месяц был открыт Театр пантомимы. И я был в числе первых актеров этого театра. Сыграл огромное количество ролей. Даже поставил моноспектакль "Семеро козлят", который вызвал некий резонанс в театральном мире Азербайджана. В принципе, сам наш театр был неким нонсенсом для Азербайджана.

- Чем же театр вызывал такое отношение к себе театральных деятелей?

- Тем, что сама идея театра была новой, свежей, дерзкой и смелой. Ведь такого на азербайджанской сцене еще не было. И вдруг, на тебе! Но проработал я в театре недолго. Причиной увольнения были обычные театральные интриги. Какой же театр без интриг. Я не стал этого терпеть и ушел.

- А как получилось, что вы, будучи актером, начали ставить сами спектакли?

- Я пришел в ТЮЗ, но тогдашнее руководство театра в лице Кямала Азизова не поверил в мои актерские способности и колебался с решением брать меня на работу или нет. Хотя я играл в Театре пантомимы почти все главные роли. Тогда я обратился к господину Азизову с предложением: я ставлю спектакль, и если он не нравится Азизову, то не будет ни спектакля, ни меня. Он согласился и дал мне на все неделю. Через пять дней мой первый спектакль был готов. Это был спектакль "Тыг-тыг и туг-туг" по мотивам сказки "Тыг-тыг ханым". Конечно, он был больше капустником, чем спектаклем, но все же. И он вызвал резонанс во всем театральном мире Азербайджана. Так как впервые на отечественной сцене был поставлен шоу-спектакль. И меня взяли в театр актером. Следующей моей работой в качестве режиссера был спектакль "Три райских яблока" по мотивам сказки "Меликмамед". Кстати, он до сих пор успешно ставится на сцен ТЮЗа. Потом были "Кошкин дом", "Золушка", "Волшебная лампа Аладдина", "Хеир вя Шяр", "Мать-гусыня" и т.д. Кстати, последний спектакль, то есть "Мать-гусыня", пожалуй, одна из моих успешных работ, побывала в России и Турции. Я не буду перечислять все свои работы. И последний на сегодняшний момент спектакль, поставленный мною, это "Пери Джаду". О моем спектакле хорошо отзывались критики, что не может не радовать.

- Поговорим о ваших гастролях, когда вы в первый раз поехали в качестве актера за границу?

- Первый раз я поехал на гастроли, будучи актером Театра пантомимы, чуть ли не на край света. Мы поехали в города Сургут, Муравленко, Кагалым и Хануней. Мы играли спектакли полтора месяца при 30-40-градусном морозе. Потом уже, работая в ТЮЗе, мы повезли спектакль "Махмуд и Марьям" на фестиваль тюркоязычных театров мира "Новруз" в город Казань. Также побывали на различных фестивалях в Кузнецке, Москве, Турции и т.д.

- Как вас принимала публика?

- Я скажу интересную вещь. В России есть огромный интерес к азербайджанской литературе, нашей театральной деятельности. Например, в Москве многие пытаются попасть на спектакль из Азербайджана. Но, конечно же, многое зависит от качества игры актеров спектакля. Также можно привести, например, спектакль, поставленный народным артистом Азербайджана Вагифом Асадовым "Сожженные дневники" по Ильясу Эфендиеву. Этот спектакль мы играли на фестивале в городе Кузнецке. До нас выступал Театр пластической драматургии, они поставили спектакль "Человек". Они сыграли превосходно, и я боялся выйти на сцену после такой игры. Но наш спектакль пришелся по дуще публике. Даже понравился больше, чем омский "Человек". Я там играл Савалана. В Москве мы играли "Мать, гусыню". Там тоже отнеслись с большим интересом, даже увидели некий политический подтекст, хотя для меня это было неожиданностью. В сентябре мы поедем в Конью и Бурсу. Далее поедем в Узбекистан. Мы повезем три моих спектакля. И, может, поедем в Украину с "Гусыней". С этим спектаклем вообще удобно. В нем нет языкового барьера, так как он построен на пантомиме.

- Можете ли вы провести параллели между театральным российским, чересчур европеизированным турецким и азербайджанским зрителями?

- Если смотреть в глобальном плане, то параллели можно провести. Мы привыкли к нашему зрителю. Я знаю, что может понравиться нашей публике, а что - нет. Зарубежную публику трудно предугадать. Но, как вы правильно отметили, российский зритель очень театрален и тем удобен. В Турции зритель другой. Например, если в Москве зритель может выслушать получасовой монолог, то в Стамбуле нет. В Турции любят эмоции, действия, чувства. Были спектакли, которые имели колоссальный успех, но лично меня они не затронули. Я не знаю, может, дело в нашей ментальности, но, если неинтересно, то все. Хотя был один спектакль про любовь двух инвалидов. Он меня так увлек, хотя вроде бы и действий было не так много. Какие действия у инвалидов, но все же было интересно. А совсем недавно, будучи в Москве, я посмотрел "Кошкин дом". Вы не поверите, я удержался буквально 15 минут, потом встал и вышел. Значит, если это интересно, то интересно везде.

- Вы отметили, что уже знаете, что может понравиться, а что не понравится азербайджанскому зрителю...

- Когда я беру пьесу, я ее читаю и если чувствую, что я ее не осилю, я просто не берусь за нее. А если берусь, то уже заранее знаю, где зритель будет плакать, где смеяться, где хлопать. Дело в том, что, к сожалению, азербайджанского зрителя принижают. Зритель всегда отличает качественную работу от халтуры. Мне часто говорят, что успех моих спектаклей лишь в том, что я ставлю шоу-спектакли. Но ведь "Пери Джаду" не шоу-спектакль. Хотя когда мы его играем, практически всегда бывает аншлаг. "Волшебная лампа Аладдина" - это классическая детская сказка. Разве это шоу? Наличие танцев и музыкальное сопровождение, это еще не шоу. Кстати, за "Аладдина" в 1999 году я получил звание "лучшего режиссера года". То есть, я хочу сказать, что добросовестность - это залог успеха. Главное, не халтурить. Ведь это не так. Мы играли спектакли в различных районах Азербайджана. И где бы мы ни играли, везде зрители были благодарны. Люди попросту "проголодались" по качественной работе. Я сужу по себе. Если по спектаклю мне нужно переодеться 10 раз, то я это делаю. Причем это не зависит, где я играю - в сельском доме культуры или на сцене ТЮЗа.

- А как обстоят дела в других театрах?

- Отвечая на этот вопрос, мне бы не хотелось наживать себе врагов. Элементарно, в театрах пошла такая тенденция, "если это спектакль нашего театра, то это хороший спектакль. Если в спектакле играю я, то это очень хороший спектакль. Если спектакль поставил я, то это гениальный спектакль". Я не буду называть имен, но, уверяю вас, что есть режиссеры, которые продают роли актерам. О каком уровне спектаклей идет речь? Если, к примеру, в театре ставится "Клеопатра" и есть молодая, талантливая, но материально не обеспеченная актриса, то режиссер выжидает момент. Ждет пока к нему не придет бездарная, старая, но обеспеченная псевдоактриса и заплатит ему 5 или 6 тысяч долларов. Когда все необходимые роли куплены, он начинает утверждать актеров на роли. Зарабатывая при этом немалые деньги. Конечно, это явление распространено не везде. Каждые 10-15 лет театр должен модернизироваться, но, к сожалению, это не происходит в Азербайджане. Это заметно тормозит работу.

- Каков уровень молодых актеров, выпускников Университета искусств?

- Я категорически против того, чтобы выпускалось столько актеров. Я не говорю о качестве этих актеров. Если все поставили на количество, то не о каком качестве речь идти не может. Нельзя ставить режиссерам одновременно три спектакля. Как это возможно? Я вынашивал идею "Матери-гусыни" около 10 лет. В Кузнецке я задумался об использовании нашего мугама в спектакле, точнее, поставить спектакль на мугаме. И, буквально, несколько недель тому назад меня осенило, и я нашел решение того, как я буду ставить мугам на сцене. Я начал работать над мугамом - легендой "Апарды селляр Сараны". Думаю, как вынести этот спектакль на мировой уровень. Кстати, здесь я затрону и азербайджано-армянский вопрос.

- Что вы думаете о политизации творчества?

- Конечно же, отрицательно. Творчество должно быть вдалеке от этого. Но тут вы можете мне задать вопрос о моем замысле по поводу "Сары". Я вам отвечу. Это не политика, это всего лишь правда. А как режиссер могу сказать правду только с помощью своего спектакля. Я же не могу выйти на сцену и кричать, мол, Карабах наш и всякое такое. Нет, можно поступить иначе.

- Как вы попали на телевидение в качестве ведущего?

- Это было в далеких 90-х. Единственный телеканал AzTV объявил конкурс телеведущих и дикторов. Я недолго думая, пошел на кастинг. И, как ни странно прошел. Претендентов было около тысячи, а выбрали всего троих. Мне предложили работать диктором, я отказался, но остался в качестве ведущего передачи "Тест". Это было в 1992 году. После нее меня перевели на передачу "Геджя каналы". С 1994 года вел детскую передачу "Дяджялляр". Потом был длительный отпуск. Я отдыхал от основной работы ведущего, но периодически появлялся на разных передачах. В 2000 году меня пригласили на телеканал Space, где я вел передачу "Шоу-галиб". Потом вел передачу "Поле чудес" все на том же Space. Потом пригласили на Общественный телеканал. Сейчас есть предложение, о котором я вам ничего не скажу (смеется).

- Как вы попали в кино?

- Честно говоря, мне не повезло как киноактеру. Меня приглашали на первом курсе сняться в фильме "Йуху". Я даже прошел все необходимые пробы, но в итоге не получилось. Я снимался в телеспектаклях, но в кино - никогда. Потом неожиданно фортуна улыбнулась мне, и я сыграл главную роль в фильме "Спасибо". Попал я в кино совершенно случайно. Оператор, с которым мы работали, порекомендовал меня режиссеру за день до начала съемок. Опять затишье. Я снялся в фильме "Полет чайки" польских кинематографистов. Опять затишье. Телеканал НТВ снимал фильм про журналиста, и я снялся в роли йеменского офицера. Также я снимался в фильме "Истина момента". Я сыграл одну из главных ролей. Вся проблема состоит в том, что наши режиссеры не знают отечественных актеров. Для передачи "Сынаг" нужен дурачок, пожалуйста, играю дурочка. Для "Шоу-галиб" нужен интеллектуал, пожалуйста. Кинорежиссеры отправляют на выбор актеров своих ассистентов, которые часто ничего не смыслят в искусстве. Не удалось сыграть молодых героев, наверное сыграю дедушек. Скорее всего, так не будет, если не изменится отношение к актерам.

Эхо.-2007.-16 августа.-С.8.