Алиева У.

Дело жизни

Интервью накануне 50-летия композитора Джалала Аббасова

Джалал Аббасов - композитор, педагог, этномузыковед. Член Союза композиторов СССР. Член правления Союза композиторов Азербайджана. Автор 4-х симфоний, 5 кантат, 3-х вокальных циклов, целого ряда хоровых и камерно-инструментальных произведений. Участник ряда международных фестивалей. Единственный из композиторов "постсоветского пространства", сочинение которого прозвучало на XXII фестивале Лиги азиатских композиторов "Музыка III тысячелетия". Лауреат различных республиканских конкурсов. За симфонию N4 "If I could see you again..." Дж.Аббасов был удостоен премии ООН.
- Юбилей для вас особенный день?
- Трудно сказать, наверное, если бы не внимание близких, друзей, коллег, может быть, я бы это даже не почувствовал. Я вообще не ощущаю себя в каком-то конкретном возрасте. Но, видимо, большая часть жизненного пути уже пройдена и чем старше становишься - стараешься подвести какие-то итоги и жизни, и творчества. Чаще думаешь о том, что мог бы сделать больше. У меня, например, всегда была любовь к сценическому жанру, а крупное музыкально-сценическое произведение как таковое еще не написал. Но я пока еще не "капитулировал" и считаю, что смогу еще как-то осуществить свою мечту.
- Вы сын известного композитора Ашрафа Аббасова. Повлияло ли это на выбор вашей профессии?
- И да, и нет. В нашей семье споры даже не возникли при выборе школы - специальная музыкальная школа им. Бюль-Бюля и никаких вариантов. Вначале учился игре на фортепиано под руководством великой Койкеб ханум Сафар-Алиевой, причем довольно успешно - выступал на концертах. Но в какой-то момент я почувствовал, что это не мое призвание. Мне было неинтересно часами сидеть за роялем и заучивать что-то одно, мне всегда хотелось больше узнавать: слушать музыку, изучать партитуры, то есть меня больше увлекал творческий процесс, и, наверное, это повлияло на то, что уже с девятого класса, когда ученик бюльбюлевской школы выбирает "узкую" специализацию, я выбрал музыковедение. Кстати, я и в консерваторию поступил как музыковед и моими педагогами были легендарные И.В.Абезгауз, Д.Х.Данилов, С.Ф.Шейн, М.Исмайлов...
- А как же композиторский факультет?
- Меня всегда интересовало творчество современных композиторов - А.Шнитке, С.Губайдулина, Э.Денисова, В.Сильвестрова... Несмотря на весьма маленький тираж, но их издавали, и по этим нотам я изучал различные виды современной композиторской техники. Наверное, большое значение играл тот факт, что известный магазин музыкального профиля "Тарана" находился на первом этаже нашего дома. Тогда по вторникам и пятницам в магазин поступал товар - новые ноты, книги. Я всегда дожидался, когда товар разгрузят и как постоянный клиент магазина заходил сразу на склад, долго и тщательно выбирал ноты, партитуры, книги. На это я "спускал" все свои карманные деньги и стипендию.
Наверное, это тоже сыграло свою роль, и свои первые произведения я начал сочинять еще в школе, в старших классах. Но даже тогда я не думал, что со временем стану композитором.
- А отец одобрял ваши композиторские поиски?
- Отец не был даже в курсе. В основном я занимался творчеством, когда отца не было дома, а мама по профессии врач-педиатр не совсем понимала, что, помимо заданий своих педагогов, я занимаюсь еще и сочинением своих пьес.
- И как все же ваш отец узнал об этом?
- Совершенно случайно. Я живу в "Доме композиторов" и этажом выше живет Хайям Мирза-заде. Однажды Хайям Хадыевич встретил в подъезде моего отца и сказал: "Ашраф муаллим, из вашей квартиры постоянно звучит музыка - это не классика и явно не ваш стиль. Это что-то новое, видно ваш Джалал что-то там пытается сочинять". Так отец узнал о моем увлечении.
- Вашему отцу понравились ваши произведения?
- Отец был довольно сдержанным человеком и редко меня хвалил, но он мне дал определенное задание - написать цикл пьес и сказал: "Справишься - покажем Хайяму Хадыевичу". Хайям Мирза-заде тогда был заведующим кафедры композиции. Я написал 7 пьес для фортепиано, и мы показали их Хайям муаллиму. Он заинтересовался некоторыми техническими приемами - я использовал там способы современной нотации - и сказал отцу, что я буду алеаториком (одно из течений в современной музыке, провозглашающее способ сочинения и исполнения музыки, основанное на случайном сочетании звуков - примечание авт.).
- И как ваш отец, композитор-классик, воспринял известие о том, что его сын станет алеаториком?
- Довольно сдержанно. Он вообще очень хотел, чтобы я стал музыковедом. Мой отец любил повторять, что хороших мужчин-музыковедов и дирижеров у нас мало. На дирижерский факультет я не пошел, мне казалось, что у меня не те данные, а идея стать хорошим музыковедом мне больше импонировала. Поэтому, я бы не сказал, что отец меня поощрял в данном направлении, скорее даже придерживал мой энтузиазм. Он как композитор хорошо понимал насколько это ответственно, и я сам должен решать, хочу ли этим заниматься.
И поэтому когда Хайям муаллим предложил перейти на композиторский факультет я вначале отказался. Основной причиной отказа стала, наверное, внутренняя неуверенность - ведь было много случаев, когда поступали на композиторское отделение, но потом не могли учиться, "не дотягивали". Тогда он предложил мне год позаниматься этим предметом факультативно у Фараджа Караева. За этот год я написал фортепианную сонатину, романсы, пять пьес для духового квинтета, сдал экзамен и получил "перевод" на композиторское отделение, причем без потери курса. На следующий день, после зачисления, я должен был сдать последний экзамен по зарубежной музыке Д.Х.Данилову. Экзамен начинался утром и заканчивался под вечер. Я пришел поздно и потому сдавал экзамен одним из последних. Когда я ответил на все вопросы билета, он сказал: "Наконец я услышал ответ музыковеда", я ему ответил: "Даниил Христофорович, я уже не музыковед, а композитор".
- А как вы попали в класс Кара Караева?
- Уже когда я перешел на композиторский факультет, меня определили в класс Кара Карева. Это было в 1977 году и так получилось, что я стал последним учеником Кара Караева.
- Какое произведение вы считаете отправной точкой для себя как композитора?
- Трудно сказать, наверное, это была "Соната" для скрипки и фортепиано. Это было первое мое произведение, с которым я, будучи еще студентом, выступил на съезде Союза композиторов. Когда я впервые показал это произведение Кара Караеву, он сказал: "Произведение, конечно, "сыроватое". Но если ты хочешь узнать, надо ли тебе учиться на композиторском отделении, то я отвечу "Да!".
Нужно сказать, что Кара Караев уже с первой встречи сказал мне слова, которые повлияли на всю мою творческую деятельность и которые я сейчас цитирую своим ученикам: "Тот, кто живет в горах, строит дом из камня. Тот, кто живет в лесу, строит дом из дерева. Мы, композиторы, тоже должны использовать в своем творчестве нашу народную музыку, ее "глубинные пласты", то есть ту сферу, которая нас окружает".
Другое произведение, которое мне дорого, - это "Постлюдия памяти Кара Караева". Я ее написал 24 года назад, к годовщине смерти Кара Абульфазовича. Мне тогда было 26 лет. Это одно из тех сочинений, которое я не чувствовал, что я его пишу. Оно как бы диктовалось мне свыше, а я был своего рода ретранслятором, передающим на бумагу готовые мысли. У меня абсолютно не было сомнений, что я делаю, правильно ли я это делаю? Я просто знал, что так должно быть. Может быть, поэтому это произведение входит в репертуар многих органистов. В последнее время ее исполняет российская органистка Марианна Высоцкая.
- А какие ваши произведения одобрил ваш отец?
- Ему очень нравились мои "Весенние обряды".
- Вы ведь положили начало традиции воплощения в музыке ритуалов национального праздника Новруз...
- На тему праздника Новруз я создал кантату "Весенние обряды" и детскую оперу "Веселая весна"... Нужно сказать, что я всегда интересовался азербайджанской, тюркской историей. Безусловно, все это отразилось и на моем творчестве. Например, на древние азербайджанские тексты я написал свою первую кантату для смешанного хора с интермедиями для рояля "Песни жизни", в нее вошли "Взывание к ветру", "Взывание к солнцу", "Взывание к дождю". На древние тюркские тексты я написал "Плач по Гюльтекину" для контральто и ударных, которое, к сожалению, еще не было исполнено. На текст Ю.Эмре была создана вокально-хореографическая сцена "Ритуал". Даже в своей третьей кантате "Мужество" я отразил в героическом преломлении нашу историю - первая часть на текст четверостиший героического плана, вторая часть - отрывок из "Китаби Деде Горгуд" и в третьей части я использовал текст из эпоса "Кероглу".
- Какое последнее произведение вы бы особо выделили?
- В последнее время я мало занимаюсь творчеством. И это, в основном, связано с объективными причинами и не последняя из них - это проблемы материального характера. Чтобы творить - нужна идея, а для того, чтобы идея возникла, нужно то, что принято в азербайджанском языке называть "асуделик", то есть какая-та отвлеченность, свобода. Но при ежедневной работе, когда просто нужно зарабатывать на хлеб насущный, это сделать весьма сложно.
Раньше у нас была система госзаказов. Безусловно, в ней были и свои "минусы", но даже на небольшие гонорары можно было выехать с семьей куда-то отдохнуть, или просто спокойно заняться музыкой, не отвлекаясь на бытовые проблемы. Были Дома творчества, куда за символическую плату можно было поехать отдохнуть, встретиться с коллегами со всей страны, обсудить новые направления современной музыки, послушать новые произведения...
Безусловно, мы живем сейчас в другое время. Большая проблема серьезных современных композиторов - это проблема "однократного исполнения". Сейчас, чтобы произведение прозвучало, требуются большие материальные вложения. Если раньше исполнители считали за честь стать первым исполнителем того или иного произведения, даже студенты композиторского отделения, то теперь времена изменились. Но и исполнителей тоже можно понять, каждый хочет, чтобы его труд был оплачен.
- А как вы относитесь к критике?
- У нас редко критикуют по делу. У нас либо хвалят, либо не замечают, либо просто констатируют факты. А критикуют у нас обычно по заказу.
- Вы занимаетесь также и преподавательской деятельностью. Ваш педагог - Фарадж Караев - в одном своем интервью признал, что среди педагогов-композиторов он не знает другого, кроме Джалала Аббасова, который может достойно подготовить композитора для поступления в вуз.
- Я думаю, что я что-то умею, и думаю, к этому у меня есть призвание. Помимо композиции, я преподаю также предметы, близкие к композиции, - это "Полифония", "Инструментоведение", "Чтение партитуры", "Оркестровка"...
- Среди музыкантов вы имеете репутацию прекрасного семьянина.
- Я считаю, что мне очень повезло c семьей. У меня был замечательный отец, и теперь меня окружают две прекрасные женщины. Это, прежде всего, моя мама - мудрая, чуткая, мягкая, но при этом она обладает удивительной "внутренней" силой, проявляющейся в самые трудные моменты моей жизни. И моя супруга - мой друг. Она замечательный музыковед и прекрасно понимает и меня, и мою музыку. Особая гордость - мои сыновья.
- Ваши дети тоже музыканты?
- Нет, они оба программисты. Удивительно, помимо музыки, меня всегда привлекали точные науки, особенно математика. Мне это пригодилось в композиторском творчестве, ведь современные приемы композиции порой требуют довольно точного расчета. Ну а мои дети еще больше развили эту способность.
- И традиционный вопрос о ваших планах на будущее.
- Идей очень много, я даже однажды составил список замыслов, которые хотел бы реализовать. Получилось около 30, и это только крупные жанры. Но все вновь упирается, в первую очередь, в материальные проблемы - очень много внемузыкальных факторов, которые чрезвычайно важны. Безусловно, любые жизненные ситуации (как положительные, так и отрицательные) должны создавать импульс, толчок для создания новых произведений. Но сейчас слишком часто пытаешься искусственно создать себе хорошее настроение, а это невозможно делать постоянно. В один прекрасный момент энтузиазм как батарейка может просто разрядиться. Нужны положительные эмоции, а этого порой очень не хватает.

Зеркало.-2007.-12 мая.-С.26.