Керимов Ф.

«Занижение профессиональной планки недопустимо - стандарты могут быть только общемировые»

Говорят, что успех любого дела, любого начинания зависит от профессионализма тех, кто в нем участвует. Правда, в искусстве, а в частности в музыке, есть еще и такая категория, как талант, но последний никогда не может проявиться автономно от знаний, поэтому для профессионального музыканта залог любого достижения в избранной области - хорошая школа. Дирижер Азербайджанского государственного симфонического оркестра Фахраддин КЕРИМОВ в своем творчестве в этом убеждался не раз. С маэстро беседовала кандидат искусствоведения, музыковед Лейла АБДУЛЛАЕВА.

- Начиная свою деятельность в музыке как скрипач, затем вы нашли себя в дирижировании. Что это - закономерность, если учесть, что в прошлом многие, в основном знаменитые, композиторы, пианисты, скрипачи, виолончелисты примерно в середине своего творческого пути становились дирижерами?
- Вообще-то я со школьной скамьи был влюблен в эту профессию. Как вы знаете, середина прошлого века была знаменательна тем, что интерес к классической музыке и искусству в целом составлял неотъемлемую часть облика бакинской интеллигенции. Мой старший брат и я выросли в семье врачей - папа был хирургом, мама по сей день работает глазным врачом. Родители буквально боготворили наших именитых композиторов, певцов и т.д. Сначала брат, после и я поступили в школу им. Бюльбюля по классу скрипки. С большой теплотой и любовью вспоминаю моих учителей по скрипке И.Спивака, Л.Раппопорта - эти люди, как бы шутя и в то же время терпеливо, раскрывали передо мной нелегкие азы игры на скрипке. Благодарен всем моим педагогам, которые в бытность директором Назима Аливердибекова, интеллигентнейшего и преданного своему делу человека, сумели создать в нашей школе атмосферу любви к музыке, к искусству. Благодаря им мне по окончании школы было легко учиться в Московской консерватории, хотя привыкать к новым требованиям, самостоятельности было не просто. Если кто-то не проявлял особого интереса к учебе, играл неважно, то и отношение к нему было соответствующее. В общежитии мы занимали очередь в репетиционные комнаты, одним доставались ранние часы, другим очень поздние, но при этом старались не пропускать важные музыкальные события, которые непременно становились предметом жарких дискуссий. С удовольствием посещал занятия в оркестре, проходившие в Большом зале консерватории, и считаю, что именно там я прошел прекрасную школу оркестровой игры. В Московской консерватории было целых два студенческих симфонических оркестра - I-II и III-IV курсов. Руководил нами дирижер Большого театра Фуат Мансуров. Под его управлением мы познакомились с множеством симфонических произведений классиков. Кроме того, 2-3 раза в году с нами работали маститые дирижеры, такие, как К.Кондрашин, Г.Рождественский, Ю.Симонов и т.д. Поэтому когда я вернулся в Баку и занял место помощника концертмейстера первых скрипок государственного оркестра, то мне легко было работать под руководством Ниязи - ведь меня научили не только играть под руку дирижера, но и чувству ансамбля, оркестра, стиля. И все-таки, несмотря на то, что мне нравилось играть в оркестре, желание стать самому дирижером не оставляло меня.

- Чем подпитывается, на ваш взгляд, такое желание? Стремлением самому трактовать музыку?
- Безусловно. Ведь каждое новое произведение - это как раскрытая книга: вот она лежит перед тобою, и ты еще не знаешь, о чем будет речь, а потом начинаешь вчитываться, и открывается мир образов, которые обретают плоть в твоем воображении. Но при всем желании стать дирижером я не мыслил себе того, что могу стать дирижером без специального образования. Бытует ошибочное мнение, дескать, дирижерам, как и певцам, не нужно профессиональное образование, талант, мол, сам выведет на нужную дорогу. И даже знаменитые музыканты прошлого, о которых вы упомянули, обязательно обучались еще и дирижерскому ремеслу.
- И созрело решение ехать в Ленинград?
- Да, в этом меня поддержали мои близкие и друзья, а еще два человека: Фарадж Караев и Рауф Абдуллаев. Оба являются для меня большими авторитетами, а у маэстро Абдуллаева я даже взял несколько уроков дирижирования. На экзамене получил самые высокие баллы, причем ко мне очень хорошо отнесся Илья Александрович Мусин, один из столпов кафедры оперно-симфонического дирижирования. По этой специальности я и был принят в Ленинградскую консерваторию в 1982 году в класс Валерия Гергиева. Он дал мне очень много практических советов, но оттачиванию техники дирижирования я учился у Мусина, в класс которого перешел на третьем курсе. Конечно, всем, чем я сейчас нашпигован, я обязан ярким личностям, оказавшим на меня влияние на разных этапах моей жизни. Вообще-то считается, что дирижер - это профессия второй половины жизни. Разумеется, дирижерской техникой нужно владеть. Но что такое жест? Для меня это отклик души и мыслей на слышанье музыки. Д.Ойстрах говорил, что со временем эмоции и ум меняются местами. Так вот с возрастом приходит мудрость, когда меньшими жестами достигаешь большего эффекта, когда трактовки одних и тех же произведений могут меняться.
- А как начиналась ваша карьера профессионального дирижера?
- В 1989-м меня приняли в исполнительскую ассистентуру - стажировку в Кировский театр, где и учился два года. Это стало прекрасной школой постижения профессии, а спектакли «Трубадур», «Отелло» Верди, «Дон Паскуале» Доницетти, «Фауст» Гуно, «Евгений Онегин» Чайковского вошли в мой репертуар.
- Как и многие наши соотечественники, вы в течение долгого времени работали на благо развития культуры Турции...
- Да, в 1991 году меня пригласили преподавать в Госконсерваторию Стамбульского университета имени М.Синан, где в течение десяти лет я вел оркестровый класс. Но главную свою заслугу вижу в организации студенческого симфонического оркестра. Выступая с концертами в разных городах Турции, за короткое время мы добились таких успехов, что в 1994 году нас пригласили принять участие в международном молодежном фестивале в концертном зале имени Дж.Р.Рея. Вообще за все время работы с оркестром мы переиграли множество произведений - от венских классиков до композиторов современности. В их числе - «Коронационная месса» Моцарта, «Реквием» Г.Форе, оратория «Юнус Эмре» А.Сайгуна. Великолепной практикой для коллектива стало участие в постановке «Богемы» Дж.Пуччини на сцене Стамбульской оперы. После успешного выступления на фестивале мне предложили наряду с работой в консерватории организовать и возглавить оперу и симфонический оркестр при муниципалитете Стамбула.
- Тогда вы и предложили к постановке «Аршин мал алан»?
- Мне хотелось еще раз познакомить турецкую публику с шедевром нашей классики, и я приложил максимум усилий, чтобы спектакль получился интересным. Режиссером был приглашен покойный Гусейнага Атакишиев, солистами выступили турки, а оркестровое переложение клавира (партитуры у нас не было) осуществил мой друг - композитор И.Мирзоев. Успех был ошеломляющий: за три года состоялось более тридцати спектаклей, помню, как после одного из представлений к нам подошел Э.Сабитоглу и, прослезившись, поздравил с успехом. Что касается оркестра, то его костяк составили участники того самого студенческого коллектива, которым я руководил в консерватории. Уже в 1996 году была поставлена опера Г.Доницетти «Любовный напиток», а через год на фестивале «Золотой рог» мы представили «Похищение из сераля» В.А.Моцарта и оперу Оz soy А.Сайгуна, потом была поставлена «Травиата» Дж.Верди и т.д.
- А как насчет пропаганды азербайджанской симфонической музыки?
- Был интересный случай. В программу одного из концертов наряду с турецкими произведениями я включил «Караван» С.Гаджибекова, «Кюрд овшары» и «Азербайджанское каприччио» Ф.Амирова. Так знаете, что творилось с залом после исполнения нашей музыки? Это был настоящий триумф азербайджанского искусства. На следующий день в газетах вышла статья, где критик писал о том, что азербайджанские композиторы сохранили близость к истокам гораздо в большей степени, чем их турецкие коллеги.
- Насколько сегодня широка география музыкальной жизни в Турции?
- Практически во всех больших и малых городах, кроме консерваторий и музыкальных факультетов при университетах, существуют и государственные симфонические оркестры, а оперные театры созданы, помимо Стамбула и Анкары, в Измире, Мерсине, Анталье. Проводится много различных фестивалей, а также целый ряд мероприятий, способствующих развитию культуры страны, например, практика создания камерных и симфонических оркестров при муниципалитетах, больших синдикатах и банках. Подобная поддержка культуры - часть налоговой политики, и нужно ли говорить, как это способствует пропаганде классической музыки!
- Последние годы пребывания в Турции вы возглавляли Измирскую оперу?
- В Измирской опере я стал работать в качестве музыкального руководителя и главного дирижера с 2001 года. Из спектаклей, которые считаю своей удачей, назову «Кармен» Ж.Бизе, «Сказки Гофмана» Ж.Оффенбаха, «Норму» Беллини, «Любовный напиток» Г.Доницетти, «Ромео и Джульетту» С.Прокофьева, «Жизель» А.Адана, «Насреддина Ходжу» С.Календера. В программу сезона входили и симфонические концерты. С этим театром мы были на гастролях в Германии: Кельне, Дюссельдорфе, Дуйсбурге, Марле, где среди разнообразия программы была исполнена и Девятая симфония Л.Бетховена.
- Вы вообще много гастролируете?
- По возможности. Скажем, был приглашен в Голландию на Международный фестиваль музыки, проходивший в Гааге, неоднократно дирижировал в Польше симфоническими оркестрами Катовице, Кракова, Гжешева. Теплые воспоминания о Румынии, где в течение нескольких лет дирижировал разнообразными программами, включающими также произведения румынских композиторов. В 2004-2005 гг. руководил и был постановщиком оперных и балетных спектаклей в театрах оперы и балета Беларуси и Республики Саха (Якутия). Ежегодно сотрудничаю с симфоническими оркестрами Турции, откуда вернулся совсем недавно.
- Вы знакомы с реалиями музыкальной жизни разных стран. Что, на ваш взгляд, могло бы способствовать улучшению состояния нашего музыкального искусства?
- Вопрос достаточно емкий. Сквозь призму своей специальности коснусь профессионального музыкального образования, большую роль в котором играют БМА, музыкальный колледж им. А.Зейналлы, школа им. Бюльбюля и т.д. Здесь подчеркну два момента. Во-первых, игре в оркестре нельзя учить, если ученик еще недостаточно владеет инструментом. Это может принести не пользу, а вред. Самое время наступает примерно после 8-9-го классов, тогда игра в ансамбле просто необходима. А во-вторых, руководство подобными коллективами нужно доверять дирижеру, получившему специальное образование, желательно оперно-симфонического профиля.
- Вот прочтет кто-нибудь из людей, владеющих ситуацией, эти строки и скажет: Керимов набивается в руководители студенческого оркестра. И это притом, что зарплата копеечная, а ответственность огромная!
- Конечно, это смешно. Признаюсь, пару лет назад был у меня такой порыв: захотелось что-то сдвинуть с мертвой точки, но я столкнулся с таким равнодушием к делу среди людей, принимающих какие-то решения, что сейчас, скорее всего, отказался бы, благо никто и не предлагает. А вообще, чтобы любое дело стало развиваться в сторону прогресса, необходима, прежде всего, личность, способная объединить людей. И это обязательно должен быть талантливый человек. Самое опасное здесь - допустить к делу людей серых и безликих.
- У нас принято считать, что любая критика направлена не на улучшение чего-то, а против конкретных личностей.
- В жизни я встречал много умных и способных людей, учился у них как профессионально, так и житейски, старался самостоятельно разбираться во всем, поступать честно и избегать интриг. Естественно, бывают обиды, но, по-моему, критика - неотъемлемая часть профессиональной работы, если она направлена на созидательность. Недопустимо занижение планки - стандарты могут быть только общемировые. И я желал бы, чтобы наше музыкальное искусство было достойно представлено на международной музыкальной арене.

Азербайджанские Известия.-2007.-23 мая.-С.3.