Алиева У.

"Замечательная публика, замечательный город, замечательные люди в Баку"

В филармонии состоялся концерт молодого пианиста Андрея Шибко

На днях на сцене Азербайджанской государственной филармонии выступил молодой пианист, лауреат многих международных конкурсов пианистов Андрей Шибко. Но перед началом выступления А.Шибко наш симфонический оркестр под руководством Фахреддина Керимова исполнил увертюру к опере "Виндзорские проказницы" абсолютно не известного бакинским меломанам немецкого композитора первой половины XIX века, одного из основателей знаменитого Венского филармонического оркестра Отто Николаи. Сама увертюра оказалась занятным, не лишенным венской легкости кунштюком, достаточно пестрым в стилистическом отношении - что-то от "обероновских" интонаций К.М.Вебера, что-то от венской танцевальности (хотя, конечно, трудно судить о творческом почерке композитора по одной исполненной увертюре).
Создавалось ощущение, что эта увертюра не к опере (пусть и комической), а к очередной блестящей венской оперетте. А впрочем, от исполнения увертюры Николаи выиграли все - и музыканты, и дирижер, явно получившие удовлетворение от исполнения ими весьма интересной, можно даже сказать, занимательной музыки, и прежде всего публика, которой посчастливилось за один вечер услышать столько классических номеров.
Нужно сказать, что для бакинских меломанов Андрей Шибко - "темная лошадка", где-то что-то о нем слышали, но... не слышали его самого. А потому и был аншлаг - послушать лауреата многих международных конкурсов, в том числе победителя довольно престижных международных конкурсов D'Angelo (США) и в Порто (Португалия, премия и два специальных приза), пришла практически вся музыкальная общественность республики. И в этом смысле нужно отметить заслугу руководства филармонии, которое по мере своих возможностей старается приглашать молодых высококлассных исполнителей, концерты которых, помимо чисто эстетического удовольствия, несут практическую нагрузку: во-первых, знакомят бакинских меломанов с новыми именами, а во-вторых, становятся своего рода мастер-классами для наших музыкантов.
В первом отделении концерта был заявлен знаменитый 21-й концерт Моцарта, а второе отделение было целиком посвящено романтикам: исполнены Первый концерт Листа и "Ноктюрн" Шопена. Нужно отметить, что каждый раз, увидев на афишах выступление пианиста с хрестоматийной программой, возникает вопрос в духе дзен-буддизма: что же делать, если делать ничего нельзя? Кое-что все-таки можно, что, собственно, и продемонстрировал белорусский музыкант с украинской фамилией и считающийся одним из самых перспективных российских пианистов Андрей Шибко.
Музыкантам-профессионалам хорошо известно: для того, чтобы сыграть венскую классику, нужно обладать чувством меры (идеального равновесия между осмыслением формы и звукоизвлечением, внешней подачей), что же касается романтиков, то здесь нужно море чувств, фантазии, раскрывающих внутренний мир исполнителя. От себя добавим: эмоциональной утонченности и немного деликатности.
Скажем сразу. Наши опасения по поводу сложных, одолеваемых скепсисом и тяжелыми заумными раздумьями интерпретаций двух заигранных шлягеров не оправдались. Взаимодействие солиста и оркестра было корректным и лишенным каких-либо неожиданностей. Артистичная манера игры Андрея Шибко лишена как чрезмерного психологизма с "выуживанием интонаций", так и показной драматизации. В наше изъеденное рефлексией время сыграть знакомый классический репертуар, не "впадая" в две крайности: банальность или сумасбродство - достаточно редкое явление. И Шибко нашел ту "золотую середину" - неброскую манеру музицирования, которая в наше время выглядит слишком серьезной и интеллигентной (если не сказать нерешительной, особенно в моцартовском концерте), но от этого не менее ценной, за которой прослеживаются талант и высокий профессионализм. И в этом смысле пленящая своей виртуозностью и тонкой филигранностью, покоряющая поэтичностью и чистотой исполнения игра Шибко пришлась по душе бакинской публике.
Андрея Шибко нельзя причислить к категории "мощных" пианистов: его руки мало приспособлены для массивных fortissimo. Он использует не столько весомость удара, сколько усилие - рывок. Немного "жестковато" и толчкообразно, но весьма пылко и порывисто, особенно в листовском концерте. Правда, после концерта многие "ахали", что листовскому финалу не хватало "мацуевской" мощности. Что касается автора этих строк, то я скорее за глубину и сочность звучания финала Шибко, нежели за "прогибающийся" рояль под тяжестью мацуевской силы и мощи. Ведь еще отец-основатель Петербургской консерватории Антон Рубинштейн любил повторять, что "игра на фортепиано - движение пальцев; исполнение на фортепиано - движение души. Обычно мы слышим только первое", а у Шибко мы услышали и второе.
К числу бесспорных достоинств исполнения Шибко надо отнести чувство формы, не звучание отдельных эпизодов, а какая-то цельность, способная "повести" слушателя за собой. Возможно, потому полуторачасовой концерт Шибко слушался на одном дыхании. Среди минусов: несмотря на ровненькое исполнение и чувства стиля, в быстрых частях моцартовского концерта не хватало того, что принято называть "брызгами лучезарного моцартовского шампанского".
Что же касается других исполнительских достоинств, то у Шибко мягкое, прозрачное и богатое колористическими нюансами туше. Это ярко проявилось в медленных частях концертов, особенно в моцартовской кантилене. У Моцарта грусть светла, в исполнении Шибко она еще и тепла - удивительно "теплый" звук, с позволения сказать, даже не "бархатное", а скорее "теплое" звукоизвлечение. Достоинство туше Шибко проявляется также в "деликатных" mezzoforte и особенно в "поэтических" piano - почти как у Ахматовой: "Настоящую нежность не спутаешь ни с чем, и она тиха..."
Также тихо, весьма проникновенно Андрей Шибко исполнил "на бис" шопеновский "Ноктюрн". И в атмосфере непривычной академической тишины поймала себя на мысли, что в последнее время абсолютно не испытываешь чувства стыда за бакинскую публику. То ли публика подобралась неслучайная, то ли сказывается целенаправленная культурно-просветительская работа руководства филармонии, но не было ни столь привычных звонков мобильных телефонов, ни громких переговоров, ни дилетантских аплодисментов между частями произведения. Смеем ли надеяться, что наряду с bon ton (хорошими манерами) в концертные залы Баку вернется и та незабываемая атмосфера старых, добрых, еще окончательно не стертых из памяти времен, когда каждый визит в филармонию превращался в маленький, но торжественный "выход в свет". Хотя не все сразу.
После концерта А.Шибко любезно согласился дать короткое интервью специально для газеты "Зеркало".
- Судя по стилю вашего исполнения, вам ближе композиторы-романтики.
- Да, я очень люблю романтиков, хотя стараюсь играть все: и Моцарта, и Гайдна, и Баха, и Прокофьева, и музыку французских композиторов, но романтики мне ближе.
- В основном репертуар пианистов-гастролеров ограничивается определенным "кругом" композиторов: Моцарт, Бетховен, Рахманинов, Шопен, Лист... Почему не играют Баха, Брамса, Шостаковича, Шнитке?
- Вы имеете в виду концерты с оркестром?
- Да.
- Даже не знаю, я бы не сказал, что концерты Моцарта исполнять легче, чем концерты Брамса. Это зависит от репертуарной политики приглашаемой стороны. Я предлагаю произведения, отбираемые затем приглашаемой стороной, которые учитывают свою конъюнктуру. Если, например, у вас был недавно исполнен концерт Брамса, то, естественно, я не смогу сыграть Брамса либо Рахманинова. То есть я предлагаю, а они выбирают то, что давно у вас не звучало. Видимо, эти концерты у вас давно не звучали.
- В вашем репертуаре есть произведения азербайджанских композиторов?
- К сожалению, нет. Знаю музыку Кара Караева, но я его не исполнял.
- И традиционный вопрос о бакинской публике...
- Замечательная публика, как и ваш город, как и люди в Баку.

Зеркало.- 2007.-30 января.-С.8.