Кастрюлин

  С.

Искусство должно идти от сердца

Интервью с известным киноактером Алексеем Булдаковым

 Некоторое время назад Баку посетил заслуженный артист России Алексей Иванович Булдаков. Наш коррекспондент встретился со знатоком особенностей национальной охоты и рыбалки, и несмотря на то, что актер долго сопротивлялся попыткам его разговорить, все же задал ему несколько вопросов.
- У режиссера Рогожкина вы снялись в полюбившейся зрителям комедии "Особенности национальной охоты". У вас не было с ним разногласий, подобных тем, какие были с режиссером в театре, после которых вы ушли работать на завод?
- Вы знаете, разногласия актера с режиссером по поводу трактовки роли должны быть постоянно, иначе он станет просто марионеткой и потеряет свою индивидуальность. Вообще, актерское соавторство, вклад исполнителя в режиссерский замысел - без этого невозможен современный кинематограф. Особенно важны они при создании комедии.
- Но ведь говорят, что актер чаще всего играет в кино самого себя. Вот как Жан Габен, например.
- Такое возможно. Актерская индивидуальность и ее творческое выражение - вполне определенная данность. Но вы ведь собираетесь не просто увидеть артиста. Вы желаете увидеть его создание. Это не значит, что я должен так измениться, переделаться, чтобы публика весь фильм гадала - Булдаков это или не Булдаков. Смотрите, вроде бы он, но уши-то у него другие совсем и нос другой. Да разве судья из "Королевы Марго" похож на передовика Пивоварова в фильме "Единожды солгав"? Хотя и там, и там - Булдаков. Значит, не одно и то же играю. Я не вывожу дефинации. Но если мы вспомнили Жана Габена, то по-моему в фильмах "Сильные мира сего" и "У стен Малапаги", в самых лучших своих ролях этот актер совсем разный. Впрочем, он личность. Неповторимая личность.
- Но вот в роли генерала Иволгина из "Особенностей национальной хоты" и в последующих подобных фильмах вы повторяетесь. Разве нет?
- Было бы прекрасно, если бы режиссеры искали в актере и духовное родство, и внешнее сходство. Но чаще мы приходим к тому, что можно назвать типовым проектом в икусстве. Это и есть использование внешней типажности. В кино, особенно в сериалах, не всегда хватает времени разобраться, кто чем обладает и кто на что способен.
- А крупность актерской личности - она как-то мешает перевоплощаться или нет?
- Нет. Не мешает. Не должна мешать. Она может только помогать. Но в последнее время, к сожалению, все получается наоборот. Наверное, потому, что кинематограф пошел несколько по другому пути, чем нам хочется. У молодых режиссеров, к примеру, изменилось представление о хорошем и плохом актере. Они, эти представления, утратили четкость. Это трудно словами выразить. Для меня хорошее - это Бабочкин-Чапаев, это папановский Серпилин...
У Эйзенштейна замечательно сказано: "Моральные качества значительного человека для общества, даже для исторического развития этого общества, значат намного больше, чем его интеллектуальные способности". Это и к актерам относится. Мало стать профессионалом, необходимо отодвинуть свои штампы. Каждую роль начинать с нуля. Соединиться с литературой, а потом искать обратный ход. И постоянно контролировать себя - куда направлены мысли, на утверждение чего? Дарить или брать? Чем богаче твоя суть, тем большим ты можешь поделиться. Вот опять мы пришли к тому, что личностью надо стать. А популярность у актера всегда неустойчива.
- Мне вот кажется, что у вас, несмотря на вашу популярность, не было главной роли, где вы могли бы сыграть индивидуальность, о которой вы говорите. Генерал Иволгин, на мой взгляд, - собирательный образ военачальника советской поры. В меру пьющий, в меру думающий, в меру практичный. Только вот командовать он может и хочет от всей души. Что здесь можно привнести нового, индивидуального? Каким может быть критерий для истолкования образа?
- Видите ли, для меня критерий - реакция человека, с которым я делаю роль, режиссера и моих товарищей. Я же не один творю. Мы вместе на репетициях ищем общий взгляд на персонаж, на эпизод. На фильм в целом. Вместе с коллегами этим я занимаюсь постоянно, даже уже снявшись в 60 кинофильмах.
- А какое у вас амплуа?
- Я снимаюсь с одинаковым интересом и в трагедиях, и в комедиях. Актер, как спортсмен, должен постоянно тренироваться. В нашем понимании - это смело экспериментировать, закреплять схваченные из жизни детали образа и идти дальше. Не зацикливаясь на амплуа. Иначе со временем можно вообще не получить приглашение на съемку.
- Пройдя какой-то этап пути в кино или театре, творческая личность обычно делает самооценку пройденного пути?
- Я понял вас. И прямо скажу, что на 90% испытываю творческое неудовлетворение. Есть ощущение - что должно быть и как я это делаю.
- Что вас привлекает как актера в театре?
- Наверное, антрепризы. Дома у меня лежат 5-6 сценариев для пьес. Конечно, все они не для души, а чисто для коммерческого варианта. Иначе говоря, для заработка. Такое сегодня время, когда больше думаешь о хлебе насущном, чем о сокровенном.
К примеру, мне очень нравятся произведения Вивальди или Моцарта, но это еще не значит, что мне предложат роль одного из этих мировых колоссов от музыки. Хотя, кто знает, быть может и я тряхнул бы стариной и сыграл. Когда еду на машине по Москве и попадаю в "пробки", включаю магниофон с записью произведения Вивальди "Времена года". Музыка этого произведения отображает мое внутреннее состояние, и я, находясь в "пробке" где-то на середине улицы, попадаю в умиротворенное состояние. Звуки этой мелодии навевают на меня уверенность в моих силах. В удачу, которая меня ждет. "Реквием" Моцарта тоже на меня благоприятно действует. В отличие от многих, здесь я нахожу не боль от утраты кого-то близкого, а много оптимизма, который вселяет надежду.
- Критики любят писать, что вы - мастер гротеска. Но при этом вам удается быть всегда самим собой. Как вам это удается?
- Я не отмахиваюсь от подобных слов в мой адрес. Расскажу случай. Один писатель пригнал машину на профилактику. Механик ему и говорит: - К нам Булдаков ездит. - Булдаков? Это какой Булдаков? - Артист. - А, клоун!
А я не задет, что меня так назвали. Что тут обидного? Видел ли мой хулитель фильм Феллини о клоунах? Клоуны - они умные. Они могут не только смешить. А уж наши паяцы, как и писатели-сатирики, были врачевателями общества. Гоголь и Чехов не издеваются над своими героями. Они сопереживают с ними. А если смеются, то сквозь "невидимые миру слезы".
- А у вас есть желание сыграть каноническую роль? Скажем, Гамлета.
- У зрителя сложился стереотип на Смоктуновского в этой роли. Я вряд ли потяну. Конечно, внутренне я потяну. А вот внешне вряд ли. Хочу вот сыграть роль Понтия Пилата. Эта роль, как мне кажется, мне бы подошла. Это, на мой взгдяд, харизматическая личность. Способная на широкий жест. Если помните по истории, когда в первый раз к нему привели Христа, как хулителя устоев в обществе, то он его отпустил. Во второй раз, когда привели к нему Христа, Пилат вынужден был его отправить на мучительную смерть - быть распятым на кресте.
- Сейчас трудно пробиться молодым актерам на фоне тех, кто сумел зарекомендовать себя у ведущих режиссеров России?
- В кино приходят красивые молодые люди. Но вот что удивляет - еще ничего не сделав, не создав себе имидж интересного актера, они дошли до того, чтобы всенародно утверждать, что прошлые кумиры вроде Софи Лорен для них не авторитет. А вот они, молодые и напористые, и есть настоящие и талантливые артисты. Это самомнение пугает и вызывает чувство брезгливости. Однажды я даже устроил скандал по этому поводу, когда высказал одной такой юной актрисе все, что я о ней думаю. На другой день она подходит ко мне, и я думал, что она будет оспаривать мое мнение по поводу того, кто может быть знаменитым в театре и кино. Но она не обиделась за мой разнос. Тогда я сказал: "Будешь хорошей актрисой!".
Мое счастье, что я учился у тех, кто считал, что искусство театра и кино - это познание через сердце. Конечно, с годами меняется выразительность. Но пусть в поисках ее средств бережно будет сохранено то, чем держалось и должно держаться наше дело. И лучше Горького не скажешь: "Русское актерское искусство - это искусство сердца

Зеркало.- 2007.-24 октября.- С.8.