Гасан Адыгезалзаде: Нужно уметь убеждать людей в полезности и успехе твоего дела

Говорят, композитор – профессия штучная. Не могут каждый год рождаться Гаджибековы, Гараевы, Амировы. Но музыканты, окончившие композиторский факультет, как правило, отличаются своим особым пониманием музыки, и если они занимаются какой-либо музыкально-общественной деятельностью, их профессионализм определяет успех. Мой собеседник – композитор Гасан Адыгезалзаде, великолепный знаток азербайджанского национального искусства, чья неутомимая деятельность по собиранию и пропаганде азербайджанского фольклора привела поистине к возрождению в 80-х годах прошлого столетия многих старинных музыкальных обрядов и жанров. Вот уже более 15 лет музыкант живет и работает в Бурсе (Турция), где его труд не только востребован, но и оценен: его имя как организатора камерного и симфонического оркестров города значится в вышедшей в 2002 году энциклопедии «Бурса».
– Вы принадлежите к той немногочисленной группе музыкантов, которые в конце 60-х годов, будучи еще студентами консерватории, способствовали переоценке значения национального искусства и роли в его развитии Узеира Гаджибекова. Наверное, это и предопределило направленность вашей общественно-полезной деятельности по окончании консерватории. Вся она – пример творческого следования именно идее, без громких лозунгов. И все-таки, если попытаться сформулировать ее в виде девиза, каким вы руководствовались?
– Пропаганда азербайджанского искусства. Пожалуй, это было основной целью. Ведь нас нигде не знали. А что нужно, чтобы тебя узнали? Показать лучшие свои стороны.
В то время, работая заместителем директора Республиканского дома народного творчества, я имел возможность отбирать и рекомендовать тех или иных народных музыкантов, ансамбли, музыкальные коллективы. Я объездил в то время множество районов Азербайджана, и чем больше я ездил и слушал, тем больше удивлялся. Не только талантам, самородкам, коими богата наша земля, но и абсолютной неизученности народного творчества. Взять хотя бы такие обряды, как «Килим-арасы» и «Марал-ойуну» в Кяльбаджаре или «Запу-зопу» в Габалинском, «Тешти» в Агдашском районах – все это должно было стать достоянием широкой публики.
– Но ведь вы – не фольклорист по образованию. Неужели при классификации и отборе различных фольклорных образцов вы полагались только на свой композиторский вкус?
– Конечно, нет. Огромную помощь оказал мне Байрам Гусейнли, великолепный знаток фольклора, с которым я постоянно консультировался, который помогал мне в расшифровке текстов. Это был тихий, интеллигентный человек, который работал в созданном Узеиром Гаджибековым кабинете народной музыки. Именно он своими комментариями и замечаниями сформировал мой вкус, именно он своим примером показал, что в фольклористике, как и в любой другой науке, профессионализм и честность неотделимы друг от друга.
– Если не ошибаюсь, вы представляли Азербайджан и на всесоюзном уровне, являясь членом Всесоюзной фольклорной комиссии?
– Да, и это, безусловно, также повлияло на принципы очень жесткого отбора, которыми я руководствовался в своей деятельности. Ведь я общался с Лихачевым, сотрудничал с Дмитрием Покровским. В то время Центр народного искусства при Всесоюзном фонде культуры открывал свои отделения по регионам, и в Азербайджане был создан центр «Гопуз». Постепенно проведение этнографических концертов было поставлено на тот профессиональный уровень, когда не пропускается ни одна мелочь. Взять хотя бы костюмы. Здесь приглашались художники-этнографы Эльчин Асланов и Бадура Афганлы. В постановке танцев консультировались с Аминой Дильбази.
– Конечно, подобный серьезный подход к делу, что называется, был обречен на успех.
– Помню, как организовал в Сальяне ансамбль исполнителей на духовых «Джанги». Дело в том, что там был мастер, который изготавливал духовые инструменты все в одном строе (идеальное условие для существования оркестра: нет проблем с настройкой). Видели бы вы, какие аплодисменты сорвало в Москве их четырехголосное исполнение «Калинки»!
А возрождение площадного театра! Да, да, того самого, что в старину существовал почти во всех регионах Азербайджана. Сколько книг тогда перелопатил, выискивая описание этих зрелищ! И вот оно – представление в трех действиях «Муганская свадьба», вывезенное нами в Югославию. Тогда был бешеный успех.
– Работая в Министерстве культуры, вы продолжали курировать народное творчество. Взять хотя бы вторичное возвращение народу в середине 80-х годов празднование Новруз байрамы, в виде площадного представления, выполненного ярко, интересно и со вкусом. Все это было по тем временам достаточно новым и необычным и, безусловно, сопряжено с трудностями идеологического характера.
– Знаете, во все времена есть трудности, когда дело касается организации каких-либо мероприятий. Тогда были идеологические шоры, сейчас – материальный фактор. Но нужно уметь убеждать людей в полезности и успехе твоего дела. Да, соглашались не сразу, да, были споры, но в конце концов власти давали зеленый свет, во всяком случае тогдашние министры культуры Закир Багиров, Теймур Алиев всегда относились к подобным проектам с интересом.
Последним очень важным мероприятием такого рода было проведение фестиваля монодийного искусства «Хары бюльбюль» в Агдаме (село Абдал-Гюлаблы) и Шуше (1989 год). Съехались многие исполнители из разных республик.
– С тех пор прошла как будто вечность. Сейчас мы живем в другой стране. Как вы думаете, осуществимы ли сегодня в Азербайджане мероприятия такого масштаба?
– Знаете, сейчас модно слово «менталитет», дескать, такой вот мы народ, думающий только о своей наживе. Народ народом, а не нужно этот самый менталитет опускать до самых негативных образцов. Нужно, чтобы тот же банкир или олигарх, от которого что-то зависит, не увидел в твоих глазах рвачества, нужно, чтобы он поверил в важность, успех дела. Кстати, один из пунктов того проекта касался оперы Узеира Гаджибекова «Лейли и Меджнун». Ведь мугамная основа и импровизационная сущность могли бы стать поводом для исполнения ее по всему региону, связанному с устной монодийной культурой – от северной Африки до Индии. Каждый из указанных Узеир беком мугамных разделов мог бы исполняться с учетом специфики его бытования в той или иной стране. Это ли не пропаганда нашей культуры?
– Предвижу, как скептически отреагируют на нашу с вами беседу многие из коллег: «А что он хочет? Сидит в Турции, зарабатывает деньги, и на родину возвращаться не торопится». Но мне почему-то кажется, что если бы вам предоставили поле широкой деятельности, не рутинной, а действительно творческой, это перевесило бы разницу в оплате труда.
– Думаю, это касается не только меня лично, но многих талантливых наших музыкантов

Каспий.- 2007.- 24 октября.- С.7.