Хаиндрава Г.

"Надеюсь, что с Баку начнется моя вторая волна в кинематографе"

Призеp кинофестиваля "Восток-Запад" рассказывает о своем фильме и деятельности: режиссерской и не очень

Баку вновь посетил с визитом экс-министр Грузии по вопросам урегулирования конфликтов Георгий Хаиндрава. На этот раз не с политической миссией. Лидер оппозиции, правозащитник и режиссер привез в наш город свой фильм о грузино-абхазском конфликте. Как уже сообщало "Зеpкало", его показ состоялся в рамках ретроспективы кинофестиваля "Восток-Запад". И по итогам форума грузинский режиссер был награжден призом за отображение "самого мужественного образа".
В интервью нашей газете Георгий Хаиндрава рассказал не только о работе над фильмом "Кладбище грез", но и поделился своим видением политической ситуации в Грузии и решения конфликтов:
- Для вас награда фестиваля стала неожиданностью, ведь ваш фильм не был включен в конкурсный показ?
- Честно говоря, да. Фильм мы снимали более 14 лет назад и было очень приятно получить награду по прошествии стольких лет. И я надеюсь, что с Баку начнется моя новая волна в кинематографе. - Фильм "Кладбище грез" - полудокументальный? - Нет, это художественный фильм от начала до конца, просто он снят во время войны, в тех местах, где шли боевые действия. - Ходили слухи, что "Кладбище грез" вы снимали, когда вели солдат в бой, тесня армянский дивизион. Это тоже правда? - Нет, армянский дивизион к этому кино никакого отношения не имеет. Да, был батальон Баграмяна, армяне воевали против нас, но непосредственно в этой картине таких элементов нет. Хотя есть целые куски, снятые непосредственно во время ведения боевых действий, у нас даже несколько человек было ранено во время съемок. - А вы были реальным полковым командиром, как в фильме, или это инсценировка? - Нет, я реально был государственным министром по урегулированию конфликта в Абхазии. А там я просто режиссер. - До последнего времени вы были, как некоторые полагают, практически вторым человеком в Грузии после президента. - Ну, нет, вторым человеком я не был. Как я уже сказал, я был государственным министром по урегулированию конфликтов. - Теперь вы в отставке, изменилось ли отношение к вам простых граждан Грузии? - По-моему, нет. Ничего негативного сказать не могу, скорее, наоборот, я достаточно популярен сегодня как один из лидеров оппозиции. - И все-таки, что для вас более плодотворно: работа политика или кинематографиста? - Политика - это не моя работа, это просто обязанность. Волею случая мне пришлось заниматься политикой, но наиболее плодотворен, успешен и больше всего пользы я могу принести все-таки в кино. - Вы снимали во многих горячих точках: революционные события в Тбилиси, 20 Января в Баку... - Да, и в Баку, и в Карабахе, и в Фергане. Я работал для грузинского архива. Закончил операторский, а затем и режиссерский факультеты, поэтому мог и сам снимать, и сам монтировать. И, конечно, в условиях военных действий намного более удобно, когда работает не целая съемочная группа, а один человек. - Вас вдохновляет война? - Нет, как может вдохновлять война?! Но любой документалист старается не упустить возможность снять такие кадры. И, конечно, есть здесь и доля авантюризма. А сама по себе война - самая большая глупость, которой могут заниматься люди. Это абсолютно бесплодное занятие. И абсолютно безумное. - По роду деятельности вы регулировали военные конфликты. Но есть ли из них реальный выход? - Выход есть. Это, в первую очередь, добрая воля. Надо понять, что мы рождаемся для того, чтобы отстаивать собственные интересы, а не интересы больших стран. Чаще всего за этими конфликтами стоят интересы империй. И малым народам нельзя поддаваться на эти уловки. За такими конфликтами всегда стоят высшие интересы. Потому что ни у абхазов, ни у осетин, ни у грузин не могло быть заинтересованности в уничтожении друг друга из-за общей для них земли. И поэтому решить вопрос лишением кого-то родной земли невозможно. Поэтому придется решать вопрос в сотрудничестве. На Кавказе есть старинные традиции по примирению кровников, пора их вспоминать. - Как вы вообще пришли в политику? - У нас три поколения политзаключенных: мой дед, отец и я. Мы все трое выступали против российского империализма. Мой дед сидел еще при батюшке царе, отец сидел в сталинских лагерях, а я - в КГБ. - Получается, вы потомственный революционер? - Просто моя родина была покорена Россией и мы старались освободиться от нее. И потом, когда начались эти события, я достаточно активно выступал и это принесло определенную популярность. И вы знаете, в период таких крупных катаклизмов в странах, не подготовленных для самоуправления, а в Грузии фактически не было управленческих кадров, грамотных политиков - да и откуда они могли взяться при Советском Союзе - очень часто во главе оказываются люди известные, популярные по каким-то другим причинам. Какие-то деятели, которые завоевали уважение народа на другом поприще. - А это оправдано? - Я думаю, не очень, потому что все должны заниматься своим профессиональным делом. Но до того, пока эти кадры вырастут, эту роль берут на себя люди, просто завоевавшие доверие. Во всяком случае у нас не было кадров, зато было 400 тысяч коммунистов в стране. - Как вы оцениваете свою политическую деятельность? - Это сложная работа, и я считаю, что это был один из самых важных этапов в моей жизни. Занимаясь урегулированием конфликтов, я пришел к выводу, что возможность достигнуть мира существует. Просто для этого должно быть честное руководство и в России, и в Грузии. Но ни в России, ни в Грузии честного руководства нет. И там, и здесь - авантюристы. - На данный момент вы состоите в жесткой оппозиции к существующей власти. Что вы думаете о политике Саакашвили? - Этот человек практически уничтожил в Грузии независимую судебную систему. И у него нет практически никакого будущего в нашей стране. - Вы хотите сказать, что он строит тоталитарное государство? - Тоталитарное государство - слишком громко сказано, но авторитарное - да. И есть попытки полностью подмять под себя власть. Но у него это не получится, в Грузии слишком сильно гражданское общество, которое этого не допустит. Хотя у Саакашвили популярность и поддержка поначалу просто зашкаливала. И надо еще постараться, чтобы за три года довести отношение к себе собственного народа до такой черты. У него есть таланты, но это абсолютно несовременный человек. Это человек с советским прошлым и советским будущим. - Вы считаете, что он хуже Шеварднадзе? - Ну, хуже Шеварднадзе очень трудно что-то представить, потому что это было просто болото. Но Саакашвили - хороший ученик Шеварднадзе. - Но ведь какие-то положительные изменения есть? - Изменения, конечно, есть, но для меня главное, чтобы моя страна стала свободно мыслящей, страной свободных людей. Мне не нужна идеология. При коммунистах строились дороги, были бесплатные больницы, гарантированные пенсии, но беспокоила идеологическая сторона дела. То же самое происходит и сейчас. - Вы чувствуете себя несвободным? - Нет. И я никогда не смирюсь с тем, что сейчас происходит в Грузии.

Зеркало.-2007.-14 сентября.-С.8.