Бюльбюль

Посвящение театру

Интервью с заслуженным артистом Азербайджана Видади Алиевым
"Хочется, чтобы театр был рукодельным, а не компьютерным. Наверное, я цепляюсь за необратимо ушедшее прошлое"

История Иреванского театра насыщена, порой трагична, порой полна счастья. Есть что-то в нем, в театре, что не отпускает, заставляет переживать о его судьбе. Наверное, истина в стенах театра, которых никогда не было. Удивительно, что театр, готовящийся в сентябре этого года отметить 125-летие, до сих пор не имеет своих родных стен. И все же театр продолжает жить, борясь за это право. И, наконец, спустя 125 лет президентом подписан указ о предоставлении театру нового здания. Все будет. Надо только верить. Именно вера двигала человеком, который посвятил всю свою сознательную жизнь Иреванскому театру. Театр - это жизнь и судьба Видади Алиева, здесь реализовался его мощный, уникальный талант актера и организатора театрального дела. Видади Алиев принес с собой на сцену жизнь в ее будничной простоте, романтическом пафосе и неизъяснимых предчувствиях. Сегодня, в свой день рождения, Видади Алиев вновь получает поздравления от зрителей, восхищение и восторг которых он заслужил.
- Видади муаллим, позвольте поздравить вас с несколькими знаменательными событиями. В первую очередь с вашим днем рождения, с юбилеем театра и новым зданием. Наконец, у театра будет свой адрес. Слово вам. Расскажите о себе.
- Я родился и вырос в Газахском районе. У нас в деревне никто не знал, что такое театр. Показывали кино, но никто не видел театральных постановок. Однажды, словно на каком-то подсознательном уровне, я предложил своим друзьям создать театр. Я не знал, каким бывает театр, но что-то меня заставляло претворить эту идею в жизнь. Помнил из литературы, что на сцене театра ставятся пьесы. Я обратился к классическим произведениям, но, увидев, какие там сложные и длинные диалоги, монологи, понял, что нам это не осилить, да и жителям деревни неинтересно будет слушать. Я решил, что интереснее будет инсценировать анекдоты и забавные истории из жизни односельчан. На том и порешили. Выбрали популярную историю, соорудили сцену, и тут возникла проблема с занавесом. Я понимал, что актерам надо где-то прятаться, но не мог придумать, как это организовать. Решение пришло неожиданно. Простыни из интерната, в котором я учился, заменили нам занавес.
Загоревшись идеей о театре, я позабыл обо всякой осторожности. Не обошлась наша труппа и без грима. На тот момент мы и не знали, что в настоящих театрах пользуются гримом, что у каждого героя свой костюм. Нам было просто интересно раскрашивать себя. Специальную краску нам заменила гуашь. Каким же было наше удивление, когда выяснилось, что самодельный театр стал очень популярным среди односельчан.
Крестьянам нравилось проводить вечера в поле, слушая веселые истории о своих соотечественниках в такой необычной форме. Думаю, с тех пор и началась моя деятельность в театре. Наверное, в эти дни я сам предначертал себе путь актера и режиссера театра со сложной судьбой. Решая проблемы театра в своей деревне, я словно готовил себя к тому, что мне придется приложить немало усилий, чтобы сохранить жизнь театру, который станет моей неотъемлемой частью. Я не знаю, как назвать тот вид искусства, который изобрели мы, простые деревенские мальчики, но это точно было искусство.
В итоге я решил ехать в столицу страны и поступать в театральный вуз. В первый раз я опоздал, оказывается, вступительные экзамены уже закончились. Я вновь попробовал на следующий год, и мне удалось поступить в Институт искусств. После постепенно началось вступление в необъятный мир театра и кино. Я снялся и в главных, и в эпизодических ролях во многих фильмах. После окончания института получил направление в Иреванский театр, который к тому времени переживал свое второе рождение.
- Иреванский театр занимает особое место в азербайджанской культуре, и вы стали его неотъемлемой частью.
- Скажу вам откровенно: когда я услышал, что будет проведен юбилей театра, то почувствовал теплоту, подобную ощущению, которое бывает поздней осенью - мерзнешь, ждешь, когда станет тепло. А потом раз - и становится тепло. У театра сложная судьба, и он заслужил, чтобы его взял под свое крыло Азербайджан, ведь он был одним из маяков азербайджанской национальной культуры в регионе, который вынужден был покинуть. Само его возникновение, его история - еще одно доказательство неоспоримого права азербайджанцев на земли, которые Армения упорно пытается сделать "своими". Как сказано в документе, "Иреванский Азербайджанский театр не жалел усилий для ознакомления десятков тысяч наших соотечественников, проживавших на азербайджанских землях, присоединенных к Армянской ССР в результате искусственного определения в советский период границ на Кавказе, с жемчужинами азербайджанской литературно-культурной мысли и воспитания их в духе привязанности к нашим национально-духовным ценностям".
- Как сложилась судьба театра?
- Начало творческого пути театра было достаточно радостным, светлым. "Этот центр культуры, начавший свою деятельность спектаклем, показанным в начале 1882 года театральной труппой, состоящей из азербайджанцев, вписал яркие страницы в историю нашего театра. Постановка в 1886 году по инициативе и при непосредственном содействии видного общественного деятеля, литературоведа Фирудинбека Кочарли произведения великого Мирзы Фатали Ахундова "Мусье Жордан и дервиш Мастали шах" придала мощный импульс становлению Иреванского Азербайджанского театра", - говорится в распоряжении. В 1928 году театр получил свой первый государственный статус, а с 1935 года стал носить имя выдающегося драматурга Джафара Джаббарлы.
Затем начались трудные времена. Сталинские указы конца 40-х годов о депортации азербайджанского населения "из Армянской ССР на Кура-Аразскую низменность Азербайджанской ССР" стали в том числе и причиной закрытия Иреванского театра, возрождение которого началось только в 1967 году. В этом году азербайджанская группа актеров, в числе которых был и я, открыла первый сезон спустя годы перерыва произведением Дж.Джаббарлы "Севиль".
Сейчас эти люди по-прежнему в труппе, они - ее основа, хотя появилось и много новых актеров. Но с приходом 1988 года Иреванский театр переживает новую волну депортации азербайджанцев из Армении. Это как раз то время, когда разгорался нагорно-карабахский конфликт. Мы вынуждены были приехать в Баку. Театр разместили в ДК "Абшерон". С тех дней началось третье рождение театра. Самое главное - наша труппа. Ведь несмотря на все трудности, актеры не бросили театр в трудную минуту.
В 1994 году театр во второй раз получил государственный статус. И сегодня можно с уверенностью сказать, что, пережив столько трудностей, он продолжает жить, потому что у Иреванского театра есть своя тема, свое лицо, свои творческие пристрастия и главное - уникальный театральный коллектив.
- Что готовит театр к своему юбилею?
- Для меня лично не столь важна пышность мероприятия, сколько сам факт его осуществления. Это значит, что Азербайджан не оставил свой очаг культуры. Готовится монография Иреванского театра, в которой будут отражены не только исторические сведения о театре, но также и его настоящее и будущее. Конечно же, премьеры и гастроли. Ведь Иреванский театр всегда отличался количеством премьер.
- Судя по отзывам, несмотря на все трудности, Иреванский театр всегда удивлял яркой творческой жизнью...
- Иреванский театр соединяет то, что было, с тем, что есть. А связь времен прежде всего в том, что будет. Я не знаю, чем сердце успокоится, но сегодня уже легче. Нам помогает вера. Ведь что такое в сущности театр? Прежде всего - это праздник. Давным-давно, чуть ли не до греческой зари, он был праздником религиозным: его завели, чтобы людям было где поплясать и восславить богов. И теперь, претерпев сотни изменений, он существует, чтобы жители Хаммерсмита или Камберуэлла могли собраться и восславить жизнь.
Театр - ничто, если в нем нет радости, если нет зрелища, если нет театра. Пьеса может быть веселой, печальной, бурной, тихой, страшной и нестрашной, но она должна быть праздничной. Она должна возносить сердце, жечь его, терзать, восхищать, чтобы зритель, как это ни грубо, мог сказать, что он свое получил. Театр - это праздник или, как сказали бы теперь, сильная и положительная эмоция. Простую душу грека радовала громкая и буйная хвала Дионису. Но пьеса - ничто, если она не потрясает.
Она ничто, если мы не идем в театр жертвенно и самозабвенно, как дети, готовые стоять часами в глубине зала. Она ничто, если не освещает нам обратный путь в темноте, и если нам не кажется, что пропустить ее было бы так же немыслимо, как пропустить жизнь. Для нашего коллектива всегда важно было в конце представления услышать слово "халал"...

Зеркало.-2007.-1 сентября.-С.22-23.