Ислам А.

Мугам - путь к истине

Азербайджанская музыкальная культура до зарождения и формирования профессиональной и композиторской школы имела многовековые традиции народно-профессионального искусства. Из поколения в поколение передавался в устной форме опыт выдающихся мастеров-исполнителей на различных музыкальных инструментах (сазенде) и певцов-мугаматистов (ханенде).
По распространенному мнению, мелодический стиль мугама восходит к традиции распева Корана, однако некоторые ученые видят его истоки в авестийской гимнической традиции. Обе эти точки зрения, расходясь в определении истоков мугамного мелодического стиля, сходятся в его оценке как явления сакрального по своему происхождению. Термин "мугам" в азербайджанской музыке существует, по крайней мере, семь веков. В трактатах Абдулгадира Марагаи, выдающегося азербайджанского теоретика, исполнителя и композитора XIV века, он применяется в отношении 12 основных ладов, распространенных в музыке средневекового Ближнего и Среднего Востока.
Монументальным и циклическим формам мугама присущи большая отточенность мельчайших деталей, разноплановость в воспроизведении выразительных возможностей мелодии. Художественные образы, воплощенные в мугамах, отличаются благородством, утонченностью эмоционального содержания, возвышенностью. Глубоко и выразительно передается в мугамах на протяжении большого отрезка времени одно эмоциональное состояние во всех его нюансах и характерной динамике развития, ибо мугам строится на целостном восприятии - освоении мира, и функция его, в отличие от песенно-танцевальных жанров, сугубо художественно-эстетическая.
Следует отметить, что в азербайджанских мугамах ярче, чем в мугамах других народов, выражено импровизационное начало. Мугамная исполнительская культура сложилась из творческих достижений многих поколений блестящих музыкантов - ханенде и сазенде, известных на всем Кавказе и в Иране.
Азербайджанский мугам - самая богатая по содержанию, зрелая по художественной мысли и законченная по своему строению форма народного музыкального искусства. Мугамы в целом и каждый из них в отдельности заключают в себе большой мир поэтических образов, представлений и философских идей.
Людьми, которые воплощали и несли в массы этот мир, были прежде всего певцы-ханенде и инструменталисты-виртуозы, сопровождавшие их пение. Ханенде обычно не только обладали прекрасными голосами, они были также тонкими знатоками огромного, накопленного многими поколениями народных музыкантов опыта мугамного исполнительства. В стиле мугама большую роль играет импровизационное начало. От индивидуальной фантазии и мастерства каждого ханенде зависят богатство и затейливость интонационного рисунка мугамной мелодии.
Еще издавна мугамы были прочно связаны с классической поэзией Востока: в текстах мугамов использовались строки из произведений Низами, Физули, Насими и других выдающихся поэтов. Поэтому исполнители мугамов являлись одновременно как бы пропагандистами творчества этих величайших поэтов, способствуя распространению среди масс их бессмертных шедевров.
Исполнитель проявляет большую творческую инициативу, нередко он создает даже новый мелодический материал, по-новому осуществляя переходы, исполняя в рамках предусмотренных канонами каждого мугама новые варианты, обогащающие традиции, приемы, формы и масштабы мелодии, проявляя фантазию, вкус. Именно поэтому наиболее творчески инициативные исполнители мугамов являются одновременно и его творцами.
Искусство мугама имеет глубокие корни в культурной традиции и истории азербайджанского народа, фундаментальность которой подтверждается огромным числом ее носителей в стране, а также ее центральной ролью в национальной культуре. Мугам является неиссякаемым источником творческого вдохновения для азербайджанских композиторов, художников, скульпторов и поэтов. Вместе с тем искусство мугама воспринимается азербайджанцами как одна из главных культурных ценностей, составляющих основу национального самосознания и самоидентификации.
Азербайджанские музыканты одними из первых на мусульманском Востоке стали обращаться к не традиционной для мугама слушательской аудитории, гастролируя в Европе и записываясь на грампластинки. Впервые в 1906 году английское акционерное общество "Граммофон" записало азербайджанскую музыку в исполнении знаменитого ханенде Джаббара Гарьягдыоглу и других азербайджанских музыкантов на грампластинку. За период с 1906 по 1914 год несколько европейских фирм грамзаписи, в том числе французская компания "Братья Пате", германское акционерное общество "Спорт-Рекорд", российские компании "Экстрафон", "Концерт-Рекорд", "Монарх-Рекорд", "Граммофон-Рекорд", "Премьер-Рекорд", выпустили десятки пластинок с записями азербайджанских мугамов, теснифов и ренгов.
После установления советского режима в Азербайджане, в особенности начиная с 1930-х годов, музыкальная культура попадает под полный контроль государства. Политика "железного занавеса", проводившаяся советским государством, закрыла на долгие годы доступ для азербайджанской музыки и музыкантов на международный музыкальный рынок. В первых десятилетиях ХХ века, в период, когда искусство Востока стало вызывать интерес у слушательской аудитории на Западе, азербайджанские музыканты в силу известных политических обстоятельств не имели свободного доступа к ней, как не имели его традиционные музыканты советского Востока.
Соответственно, из всех музыкальных культур мусульманского Среднего Востока наиболее заметное место на художественном рынке Запада заняла арабская, иранская и турецкая традиционная музыка. Наряду с утратой позиций азербайджанского мугама во внешнем культурном пространстве, внутри самого Азербайджана нигилистские тенденции, выразившиеся в известных лозунгах 1920-х-1930-х годов ("Долой тар!", "Долой мугамы!"), постепенно подтачивали общественный статус искусства мугамата.
Но сейчас иные времена. Художественная ценность азербайджанского мугама, его высокая значимость как для национальной культуры, так и для культуры всего человечества были признаны в 2003 году таким авторитетным международным институтом, как ЮНЕСКО, объявившим его одним из "шедевров устного и нематериального наследия человечества". Фонд Гейдара Алиева в лице его руководителя Мехрибан Алиевой осуществляет множество широкомасштабных проектов, посвященных пропаганде и популяризации мугама.
Какие особенности мугама заставляют посвящать жизнь исполнению и пропаганде этого вида азербайджанского народного творчества? Возможно ли одному исполнителю постичь философию мугама, а может, этот процесс бесконечен, и одной человеческой жизни слишком мало, чтобы охватить все его грани? С этими вопросами мы обратились к молодой исполнительнице мугамов Севиндж ханум Сарыевой:
- Я решила посвятить себя мугамному творчеству не потому, что имела голос. Знаете, что меня больше всего привлекает в мугаме? Величие, проявляющееся в его серьезности, всеохватности, глубокой человеческой мудрости, торжественности и утонченности. Когда сидишь с гавалом в руке (а не с микрофоном), как настоящая азербайджанская ханум, он поднимает тебя над повседневностью, обыденностью, возвеличивает, наполняет мощной духовной энергией. Поющая женщина-ханенде полна чувства собственного достоинства, она призывает к чистоте, миру и возвышенному общению, это символ, олицетворение духовного богатства. Мугам таит в себе колоссальную философию жизни, причем каждый мугам трактует ее по-своему, он имеет свой характер, мелодический рисунок, средства выражения. А единство слова и музыки? У каждого мугама, даже какой-то маленькой его части или перехода свой автор, своя поэзия, свое предназначение, которое тоже необходимо донести до слушателя, тронуть, задеть самые тонкие струны его души, озарить его светом истины и добра. Мугам - это путь к Истине! А что касается постижения всех тонкостей и глубинной философии мугамов, то я не могу утверждать, что знаю все и вся. Я только вошла в этот мир. Наши корифеи, исполнявшие мугам несколько десятилетий подряд, всегда говорили, что познание его безгранично, беспредельно, это необъятный Космос, это особый Мир, который открывает каждый раз какую-то одну свою грань. Скажем, покойный Ислам Рзаев был глубоко образованным и всесторонне развитым музыкантом, он знал наизусть все симфонии Фикрета Амирова и других композиторов. Он всегда говорил, что каждый раз окунается в новый, еще более прекрасный мир, горизонты которого расширяются при каждом исполнении.
- Чем вы объясните универсальность мугамных импровизаций, которая выражается в доступности его восприятия и понимания со стороны западной аудитории? Исполняя мугам, чувствовали ли вы, что вас понимают, то есть был ли контакт с публикой, так необходимый исполнителю?
- Когда я исполняла мугам за рубежом, скажем, во Франции, публика слушала, затаив дыхание, хотя не понимала слов. Индусы или пакистанцы, отдавая должное главенствующей роли нашего мугама, признавались, что их импровизационные песнопения основаны именно на азербайджанском мугаме. Язык музыки не нуждается в переводе. Волшебная, чарующая музыка мугама заставляла трепетать их сердца, мы видели на глазах людей слезы, причем это были христиане, а не мусульмане, слух которых более приспособлен к восприятию своеобразия мугама. Мы не смогли бы так выкладываться до конца, если бы не чувствовали контакта со зрителем. Стремление донести до них сущность, богатство и красоту мугама было чрезвычайно огромным, оно руководило нами.
Не могу не подчеркнуть огромную роль в популяризации мугама на Западе Алима Гасымова, который возвысил мугам до небес. Для тамошней публики волшебство и философия мугама гораздо важнее того, кто его исполняет, хотя и этот момент немаловажен. Еще надо отметить слушательскую культуру публики, уважение к человеку на сцене - она очень высока.
- Как реагировала армянская диаспора на концерт ханенде из Карабаха? Были ли попытки вставить палки в колеса?
- Когда мы приехали в Италию, афиши сообщали о голосе из Карабаха. Армяне забросали камнями стены театра, в котором проводился концерт. Они выкрикивали, что голос из Карабаха может исходить только из Еревана. Директор театра, не побоявшись, вышел к ним, объяснил, что приглашенные артисты действительно из Азербайджана, то есть если бы Карабах был армянским, виза была бы послана в Ереван, а не в Баку. Наш посол проявил исключительные патриотизм и самоотверженность, обеспечив нашу безопасность на концерте, который был на грани срыва. Концерты проходили с полными аншлагом.
Хочу отметить один нюанс: перед концертом зрителям были розданы программы, в которых был дан перевод классических восточных газелей и стихов, используемых нами в мугамах. Это еще больше увеличило интерес к нашей национальной музыке. До сих пор нас знали только по нефти, а теперь и по мугаму, который стал визитной карточкой нашего народа.

Зеркало.- 2008.- 26 апреля.- С. 25.