Исмаилзаде З.

Невеста в желтом одеянии

Принадлежность «Сары гялин» именно национальному искусству Азербайджана подтверждается не только мелосом, но и самим названием и содержанием песни

Посягательства армян на достижения культуры соседей — не новость. Особенно активным и настойчивым атакам подвергается наше музыкальное искусство, в первую очередь народные песни. И началась эта агрессия не сегодня. Попытки «приватизировать» тот или иной шедевр азербайджанского народного творчества предпринимались в разные времена, ныне только приобрели особенно беззастенчивый характер.

Мой отец, заслуженный деятель искусств Азербайджана Мабуд Исмаилзаде, в 50-60-е годы прошлого века руководил Республиканским домом народного творчества. В те времена в большом количестве записывались на ноты и издавались народные песни и ашыгские мелодии. С возглавляемым им учреждением сотрудничали такие видные деятели искусств, как Гамбар Гусейнли, Назим Аливердибеков, Гаджи Ханмамедов и многие другие. Они, пядь за пядью исследуя наши районы, посещая самые отдаленные и глухие деревни, записывали на ноты и готовили к печати многочисленные образцы народного творчества. В одну из таких поездок с исполнения народного музыканта по имени Искендер была записана и напечатана в середине 50-х песня «Гарабагын маралы», ставшая впоследствии украшением репертуара таких мастеров вокала, как Шовкет Алекперова, Сара Гадимова, Абульфат Aлиeв.
Песня завоевала огромную популярность. И, как вскоре выяснилось, не только в Азербайджане. Уже через год после издания нот и текста песни, рассказывал мне отец, в командировке в Ереване побывал один из его сотрудников. Вернувшись, он сообщил, что, оказывается, «Гарабагын маралы» исполняется в Армении под названием «Красавица Еревана». В срочном порядке в Дом народного творчества, Союз композиторов и Комитет по защите авторских прав Армянской ССР были направлены ноты песни «Гарабагын маралы» и соответствующее письмо. Информация об армянском плагиате была сообщена и во Всесоюзный дом народного творчества. В те времена таких оперативно предпринятых мер было достаточно, чтобы они возымели свое действие. Сегодня, когда еще более беспардонной агрессии со стороны армян подвергается другая азербайджанская народная песня — «Сары гялин», требуются куда более решительные действия и более обоснованная аргументация, что, кстати, не представляет труда, ибо принадлежность этого шедевра именно национальному искусству Азербайджана подтверждается не только мелосом, но и самим происхождением, названием и содержанием песни.
Сначала о принадлежности. В апреле 1961 года в Баку проводился III съезд азербайджанских ашыгов. В этом съезде приняли участие многие известные деятели: академик Гамид Араслы, народный писатель Мирза Ибрагимов, композитор Сеид Рустамов, народный артист СССР Бюль-Бюль и др. Доклад Бюль-Бюля на этом съезде долгое время был темой обсуждения азербайджанской интеллигенции. Всенародно любимый певец в присущей себе очень живой и эмоциональной манере анализировал отдельные аспекты и тонкости ашыгской музыки, а затем своим исполнением подтверждал сказанное. Весьма интересны были его суждения, связанные с песнями «Сюсян сюнбюль», «Сары гялин» и «Яхан дюймя». Он говорил о том, что рожденные как ашыгские произведения, они, пройдя через сито исполнительского отбора самых известных мастеров пения, дошли до нас в своем нынешнем виде.
О «Сары гялин» как ашыгской мелодии говорил и знаменитый тарист Гурбан Примов. Привожу его воспоминание: «Я был еще ребенком. В нашей деревне Гюлаблы (Агдамский район) жили ашыги. Самым известным из них был ашыг Исфандияр. Мой отец Бахшали киши очень любил мугамы, ашыгские и народные напевы. Он рассказывал, что впервые услышал песню «Сары гялин» в исполнении ашыга Исфандияра. Эту песню он исполнял с особым обаянием».
Слова Гурбана Примова подтверждает и живший в 60-е годы в Физулинском районе известный ханенде Агабаба Абдуллаев. Он говорил, что «слышал от своего отца и деда о жившем в деревне Гюлаблы ашыге Исфандияре, исполнявшем песню «Сары гялин». Был ли он автором этой песни, сегодня сказать невозможно, тем более что существуют и другие версии возникновения «Сары гялин». Так, дочь знаменитого ханенде Джаббара Гарягдыоглу Шахла ханым утверждала, что песню написал ее отец. Есть мнение и о зарождении песни еще во времена шаха Исмаила Хатаи.
Так или иначе, сегодня кажется очень убедительной еще одна мысль, высказанная Бюль-Бюлем все на том же съезде ашыгов: «У нас немало ашыгов, которые, подобно ханенде, при пении пускают трели и используют «мугамные узоры». Проникновение в ашыгское творчество подобных украшений песенного исполнительства явилось исторически неизбежным событием. Потому что в Гяндже, Карабахе, Шамахе известные ашыги, будучи современниками прекрасных «голосистых» ханенде, заимствовали и прививали в свое творчество исполнительские приемы мугамного пения. Ханенде же, в свою очередь, используя лучшие стороны искусства ашугов, расширили возможности мугамов и за счет ашыгских узоров, сокровенных граней ашыгского исполнительства нашли совершенно новые штрихи и оттенки».
Эта мысль Бюль-Бюля о взаимопроникновении двух ветвей народного исполнительства еще раз подтверждает очевидную вероятность факта зарождения «Сары гялин» в ашыгском творчестве и «перекочевания» ее в практику ханенде.
В том своем выступлении на съезде Бюль-Бюль не обошел вниманием и текст «Сары гялин», раскрыв его смысл: «В давние времена в Гарабаге существовал такой обычай: обрученную девушку сразу же одевали в желтую (золотистую) одежду в знак того, что она уже «занята» — чтобы другие мужчины не имели к ней никаких притязаний». Интереснейшее замечание! При анализе текста «Сары гялин» я убедилась в логичности данного суждения. Судите сами:
Косичек кончики не заплетают,
Прекрасных роз бутоны не срывают,
Сары гялин.
Обуреваем я любовью страстной,
Увы, желаю я тебя напрасно,
Что ж делать мне теперь, аман, аман,
Что ж делать мне теперь, аман, аман,
Сары гялин.
(Перевод Пярвиза Кулиева)
По древнему обычаю, кончики кос заплетают лишь тогда, когда женщину провожают в последний путь, то есть это означает конец жизни, а в переносном смысле — конец свободной жизни. Первую строку приведенного текста можно понимать как протест любящего юноши против «заплетания кончиков кос», то есть, в переносном смысле, против конца девичьей жизни его возлюбленной, или же, попросту говоря, против выдачи ее замуж. Точно так же трактуется и вторая строка текста: срывание бутона означает прерывание естественного течения жизни цветка, то есть, опять-таки в переносном смысле, — окончание девичества и начало новой жизни уже замужней женщины. И, наконец, почему после строки «Увы, желаю я тебя напрасно» (в оригинале — «Сяни мяня вермязляр») певец обращается к возлюбленной именно со словами «Сары гялин» — «Невеста в золотистом одеянье», а не как принято в азербайджанской любовной лирике: красавица, любимая, сона, марал, джейран и т.д.? Да потому, что прав, конечно, Бюль-Бюль — речь идет об обрученной девушке, отданной другому, «сары гялин»!
Казалось бы, какие после всего этого могут быть притязания на песню, родившуюся исключительно в азербайджанской народной среде? Однако причины столь назойливых посягательств кроются не только в традиционно воровской — будь то чужое искусство или чужая земля — политике наших злосчастных соседей. Зачастую мы и сами не очень бережно относимся к собственным бессмертным творениям.
Вот типичный пример. В 2003 году в Баку был издан подготовленный к печати отделом «История и теория азербайджанской народной музыки» Института архитектуры и искусства НАНА I том 10-томной «Антологии азербайджанской народной музыки». Первый том целиком посвящен народным песням. С сожалением констатирую: среди 294 песен сборника не нашлось места для «Сары гялин». Я пыталась найти этому оправдание, полагая, что авторы при его подготовке опирались лишь на изданные ранее сборники народных песен — «Народные песни азербайджанских тюрков» Уз.Гаджибекова и М.Магомаева (1927 год), «50 азербайджанских народных песен» Сяида Рустамова (1938 год), двухтомник «Азербайджанских народных песен» под общей редакцией Бюль-Бюля (1958 год) и др. Но как, в таком случае, объяснить тот факт, что в антологии увидели свет ранее нигде не печатавшиеся песни «Хейла лилай», «Тунджай Мелик», «Саттархан»?
К счастью, позже эта непростительная оплошность была отчасти исправлена. В 2005 году в двухтомном сборнике «Азербайджанские народные песни», подготовленном к изданию народным артистом Азербайджана Сиявушем Керими, «Сары гялин» наконец-то была напечатана, за что ему и должны быть благодарны все патриоты нашей культуры. И это еще одно подтверждение того, что никто вместо нас не будет защищать и пропагандировать наше искусство. А сама пропаганда должна быть грамотной, основанной на заслуживающих доверие фактах, логически обоснованной и организованной на уровне, достойном самих пропагандируемых образцов.

Азербайджанские Известия.- 2008.- 2 апреля.- С. 3.