Кастрюлин С.

Путь от пианиста до режиссера

Постановка знаменитой оперетты - это всегда трудное дело. А если это к тому же пpоизведение мэтра азербайджанской музыки Узеира Гаджибекова, то это ответственно вдвойне. Это произведение, несколько раз экранизированное, создало определенный имидж азербайджанскому театральному искусству. Понимая это, директор Театра музкомедии А.Лалаев не доверил бы это дело случайному человеку. Как известно, выбор на постановку этой несколько позабытой оперетты пал на молодого режиссера Эльвина Мирзоева, уже поставившего в молодежной студии Союза театральных деятелей Азербайджана спектакль по нашумевшему произведению Мухаммеда Асад Бека "Али и Нино".

Кто же этот молодой и, судя по всему, талантливый режиссер, которому доверено поднять несколько поиссякший в последнее время интерес у зрителя к жанpу музкомедии? Нам удалось поговоpить с Э.Мирзоевым накануне празднования Нового года.

- Насколько я знаю, вы начали свой творческий путь с музыки, изучая ее в училище имени А. Зейналлы. И вдруг вы решаете связать свою жизнь с театром. Конечно, этому можно найти объяснение. К примеру, вы решили отдать дань детскому увлечению. Но, с другой стороны, работа в театре - это неблагодарное и зачастую материально невыгодное дело. В наше время немногие становятся знаменитыми. Быть может, на ваш выбор оказал давление ваш дядя - известный художник Азербайджана Эльчин Мамедов?

- Дядя не довлел надо мной своим авторитетом, хотя я часто бывал в его мастерской. Да и сам я немного рисую для себя. Вообще выбор профессии для меня был сложным. Я окончил музшколу имени А. Зейналлы. В 1994 году я поступил в Консерваторию на отделение фортепиано в класс профессора Нигяр Усубовой. Она скончалась, а я на протяжении двух лет мучительно раздумывал о том, что делать дальше. В конце концов пришел к выводу, что музыка, хоть она и облагораживает человека изнутри, для меня не главное. Осознав это, я успокоился и решил уйти из Консерватории и заняться чем-то иным. К примеру, по тайному детскому желанию - пойти в театр и там состояться как личность. Побудительная причина к этому шагу у меня была. В детстве я из спичечных коробков составлял мизансцены. Был и другой побудительный фактор. Мне казалось, что пианиста зритель может увидеть на сцене только с одной стороны, как исполнителя чужих произведений. А мне хотелось, чтобы зритель увидел меня по-pазному. А такое можно достичь только с помощью актерского, а затем и режиссерского мастерства. В 1996 году я поступил в Институт искусств на режиссерский факультет, который вел Рафик Атакишиев. Но для меня этого было мало, я узнал, что в городе действует камерный театр, которым руководит чудный режиссер, профессор Джаннет Селимова. Это меня заинтересовало. В театре тогда была нехватка молодых актеров, и мне случайно удалось туда попасть. Я быстро влился в коллектив и стал наблюдать, как дается мне воплощение в ту или иную роль. Спустя некоторое время, познав искусство перевоплощения, я стал ловить себя на мысли, что мне хочется быть не только на сценической площадке, а уже со стороны. Почему? Воплощая сценический образ, мне хотелось сыграть еще и другую роль.

- Быть может, этому способствовала специфика вашего театра, в котором работа актера, режиссера несколько другая?

- Да, по репертуару он сильно отличается от других театров. На его сцене обычно ставят серьезные спектакли по произведениям классиков - Мирзы Фатали Ахундова, Дж. Мамедкулизаде, Шиллера и Шекспира.

- Неужели театр не ставил комедии? На мой взгляд, они обладают большей социальной значимостью для зрителя и чутко улавливаются.

- Как же, комедии мы тоже ставили. Я играл в комедии Мирзы Фатали Ахундова почти всех героев. В Стэнбековской пьесе о людях-мышах, которую мы ставили, тоже много разящей сатиры. Но не в этом дело. После каждой исполненной на сцене роли во мне зрело сожаление, что мне чего-то не хватает. Но чего? Еще занимаясь музыкой, я понял, чего хочу. Хочу, чтобы у меня как музыканта звук стал бы осязаемым. И эта осязаемость звука пришла ко мне в театре. Однажды Джаннет Селимова познакомила нас с повестью Константина Сергиенко "До свидания, овраг!". Октай Кязимли и Ильгар Фахми повесть переделали в спектакль-мюзикл "Бродвей для бедных". Сюжет о том, что в овраге стоит заброшенный музыкальный инструмент. На нем стали играть, и место получило несколько иной смысл. Оно стало более теплым, обитаемым. Мне в спектакле доверили роль одной из собак по кличке "Профессор". По роли я там играл на фортепиано. По зрительской реакции, по внутренним ощущениям я понял, что мог бы стать пианистом. Но время ушло. Надо было осваивать режиссуру театрального искусства.

Почувствовав мое желание, Джаннет Селимова показывала мне как стать режиссером, на что обращать внимание. Вообще, все ее слова, действия как бы перекликались с моим внутренним состоянием. Обычно она говорила:"Иди и смотри!". Дипломной работой у меня была пьеса У.Гибсона "Двое на качелях". Потом я поставил "Трамвай желаний".

- Вы играли только в азербайджанском секторе театpа?

- Не только. В русском секторе театра, у Иpины Перловой, я играл в пьесе Э. Олби "Что случилось в зоопарке". Когда меня спрашивают, чей я воспитанник, я говорю, что Джаннет Селимовой и Ирины Перловой. Они меня направляли в нужное русло. Так камерный театр стал для меня серьезной школой.

- А как случилось, что председатель Союза театральных деятелей Азеp Нейматов доверил вам постановку "Али и Нино"? - В Германии задумали провести международный конкурс моноспектаклей. Узнав об этом, в Азербайджане решили проверить, насколько местные театралы подготовлены к участию в этом серьезном театральном форуме. В 2002 году в Баку состоялся фестиваль моноспектаклей. В числе 38 представленных на суд зрителя работ две были моими. Мои работы в Азербайджане не взяли никакого приза. Тогда я решаю самостоятельно, без содействия Союза театральных деятелей, послать в Германию записанные на диски мои спектакли. Однажды мне оттуда позвонили и сказали, что заинтересовались моими работами. Вот тогда и Азер Нейматов помог мне в материальном плане, за что я ему очень благодарен, добраться до Германии. В Гамбурге и в Киле я был десять дней, словно в сказке. Мы там получили диплом. По возвращении домой у нас с Азером Нейматовым наладились дружеские отношения. В 2003 году я поставил сказку по Гофману "Апельсиновая принцесса" в Камерном театре и неожиданно получил республиканскую премию в номинации "Лучший молодой режиссер.

У Азера Нейматова давно созрела мысль создать молодежный центр. В то время я сотрудничал с творческой группой на канале ANS. Была такая годовая серия передач под названием "Это Азербайджан". Ездили по всем регионам Азербайджана и делали тридцатиминутные передачи. На телевидении была воплощена в жизнь и идея создания фильмов о журналистах-стрингерах, работающих в жестких условиях жизни. Мы сделали фильм о погибшем журналисте Чингизе Мустафаеве и о других. Вот в это время у меня состоялась случайная встреча с Нейматовым. Потом три молодых режиссера: Имамеддин Гасанов, Микаил Микаилов и я предложили Нейматову начать работать в молодежном движении по своему профилю. Мы предложили сделать спектакль. Нейматов выдвинул "Али и Нино".

Прочитав произведение, я зажегся желанием поставить пьесу, так как она перекликалась с моими желаниями. Так мы начали работать. На роль Али искали актеpа во всех театрах. Задача состояла в том, что актер должен быть двуязычным: говорил бы свободно на азербайджанском и русском языках. В конечном итоге остановились на мне. Нино играла Нигяр Гасанзаде. В пьесе были задействованы артисты многих театров.

- В оперетте "Аршин мал алан" кто-нибудь из них будет играть?

- Не будет. В новом спектакле в роли Аскера будут играть два тенора. Это Фарид Алиев и Анар Шушалы. А роль Гюльчохры будут исполнять Инара Бабаева и Наргиз Керимова. Из русского сектора на роль мы пригласили Юлию Сидорову.

- А под каким углом зрения вы видите оперетту Узеира Гаджибекова сегодня?

- На мой взгляд, наступает новая эра. Весь мир как бы преобразовывается в каком-то другом, нежели раньше, направлении. И что интересно, произведения гениальных авторов сегодня тоже рассматриваются иначе. Но каждый режиссер рассматривает их по-своему. Если он угадает правильно, и тема найдет должное отражение у зрителей, значит, и пьеса пойдет на "ура". Если не угадает, то значит, режиссер еще не состоялся, чтобы ставить классику в новой интерпретации. Но я в одном уверен: в любом случае надо рисковать. Если мне удастся pаскрыть "Аршин мал алан", то для зрителя пьеса откроется новыми гранями. Подробно я не буду рассказывать о том, какие у меня задумки на этот счет. Вдруг мне не удастся их воплотить на сцене. А вот когда спектакль выйдет, тогда милости прошу мнение со стороны. Но я интуитивно чувствую, что тема пьесы, затронутая композитором в 1913 году, перекликается с нашим бытием очень сильно. Мы сегодня живем на стыке двух исторических формаций. И мне кажется, что немногие из нас это чувствуют. Фраза Аскера "Я хочу жить иначе" заключает новый смысл для нашего современника. И это надо показать. Эта мысль постепенно попадает на благодатную почву, это осознают его друзья и родственники. Это новое пришло в жизнь и нашего общества.

Как на это среагировать? По-европейски или с точки зрения старого общества 1913 года? Лично я думаю, что на это новое, пришедшее с запада, надо реагировать так, как это делали герои пьесы в то позабытое время. Ведь нашла отклик у нашего современного зрителя пьеса "Али и Нино".

Показать истоки, каким было общество в прошлые времена, и сравнить с настоящим, думаю, будет интересным ходом.

- А как вы попали в кино? Помнится, еще на отечественном телевидении вы дебютировали как режиссер-документалист.

- Мои фотопробы уже были на киностудии "Азербайджанфильм". На меня вышли люди из продюсерского центра "Далга" и предложили главную роль молодого Эюба в фильме "Вне Гринвичского меридиана". Суть современной жизни не давала мне больших возможностей для самовыражения. Не скажу, что эта работа принесла мне большое удовлетворение. Думается, в этом не виноваты ни сценарист, ни режиссер, а сам материал из нашей жизни. Много спешки, некогда остановиться и оглянуться, чтобы со всех сторон оценить сделанное. Мне по душе более глубокое раскрытие образа. В то же время я играл Алихана в "Али и Нино". Между этими двумя персонажами была большая разница. Мне больше импонировал второй мой герой с более глубокой внутренней жизнью. Быть может, и время было другое.

- Как вы относитесь к компьютерным технологиям?

- Положительно и даже использую возможности компьютерной графики в спектакле.

- Что вы пожелаете себе в новом году?

- Из главных желаний - снять игровое кино. Мне кажется, что режиссер кино должен хорошо знать театр, а я это уже знаю. Кино - это последнее, где я хочу реализовать себя как художник.

Зеркало.- 2008.- 27 декабря.- С. 28.