Назирова С.

Идущий по миру

Фазиль Наджафов слышит голос камня и воплощает его в реальность

Когда, вырвавшись из городской суеты, попадаешь в мастерскую скульптора Фазиля Наджафова, кажется, что вливаешься в поток вечности. Тебя встречает целая галерея скульптур. А автор, обливаясь потом, обтесывает очередную каменную глыбу. Фазиль по старинке делает это вручную, обрабатывая рукой каждый дюйм, иначе работа не приносит ему удовлетворения. Он не признает камнерезательной машины, с помощью которой можно переносить гипсовую форму в камень. Если мастер, рискуя своим здоровьем, сам собственными руками не освободит статую от ее каменных одежд, он не сможет признать ее до конца своей.

Даже когда он сам отдыхает, можно оглохнуть от грохота молотков из соседних мастерских. Как любитель природы распознает птиц по их пению, так и Фазиль отличает камни по звуку.
— ...Слышишь, это речной камень. Он сопротивляется, когда начинаешь с ним работать. Но если немного пройтись по нему, его звук станет помягче. А вот там голос гранита. Но работа еще сырая, — говорит он, прислушиваясь к какофонии камней, которые не видит, но различает их по голосам.
Создаваемыми образами скульптор, по сути, извлекает из камня заключенную в нем энергию. Точнее, к этой энергии добавляются его чувства, мечты, тепло рук. И тогда молчавший миллионы лет в природе зернистый, теплый известняк оживает и превращается в старика («Идущий по миру»), старуху («Молитва»), маленьких девочек («Близняшки»), мудрецов («Апостолы») и другие композиции.
Особое звучание обретает статуя «Идущий по миру» на плэнере: на открытой природе композиция словно начинает жить. Динамика, истинное психологическое состояние скульптуры, ее пластика утверждаются на свободном пространстве, органично вписываясь в окружающий мир. Не случайно, что когда эта работа выставлялась в Москве, она привлекла внимание знаменитого мексиканского художника Давида Сикейроса. Он остановился возле нее, чтобы обсудить со спутниками ее достоинства.
А Фазиль Наджафов действительно мастерски умеет незаметным техническим приемом передать всю полифонию отношений и чувств человека. Его композиции «Жизнь вдвоем», «Помощь», «Разговор», «Зашедший месяц», воплощая в себе единство материального и духовного, сомнений и веры, угнетения и свободы, утверждают парадоксальность жизни — духовное богатство того, на чью долю выпало много страданий, и внутреннюю нищету человека, жаждущего лишь плотских наслаждений. Этот дуализм жизни он передает очень просто, на первый взгляд. Скульптор не обрабатывает глубину камня. Да и сам камень — такой материал, что не пустит человека углубляться в него. И если для художника эта глубина неприкосновенна, тогда возникает гармония между ним и каменной массой.
— Как египетские пирамиды, как сфинксы,.. — говорит Фазиль.
И блестящее подтверждение тому — работа «Человек тысячелетий». В небольшом куске камня лаконично высеченное топором лицо человека. Игра светотени, возникающая в крупных зернах зрачков, придает композиции архаическую монументальность. Так, будто сама могучая природа создала эти человеческие формы.
И именно потому они так гармоничны на плэнере, на открытом пространстве. Но, увы, его монументальные работы «Отдыхающий старик», «Фонтан», «Утро» и другие вместо того, чтобы украшать парки и площади нашего города, толпятся в мастерской, мешая повернуться.
Искренность, неумение идти в творчестве ни на какие компромиссы всегда очень дорого обходились Фазилю. С молодости ему пришлось столкнуться с непониманием, равнодушием. В 70-е годы он стал жертвой идеологических запретов. Горельефы медного монумента, украшающего вход в Дом актера, были сняты со стены специальным распоряжением сверху. Примерно в тот период и появился «Автопортрет» — скульптура с разорванной грудью, воплощающая непробиваемость окружающего мира, вставшего против творца. К экспрессии этого скорчившегося от боли несправедливости гиганта в пустоте его разорванной груди прибавляются выделенные бледным рельефом силуэты женщины и ребенка.
Сегодня Фазиль Наджафов — один из ведущих наших скульпторов. Его работы регулярно выставляются за рубежом. Он представляет страну на многих международных выставках в самых известных городах мира. Но потом его работы опять возвращаются в мастерскую, которая сейчас напоминает запасники солидного музея. Галерея скульптора, уже разменявшего восьмой десяток, неуклонно пополняется. За эти годы он дал жизнь сотням скульптур. Впрочем, сказывается и долгое «общение» с глиной и камнем. От них руки скульптора загрубели, превратившись в тиски. Они подорвали его сердце, застлали пеленой глаза. Тяжелый физический труд отнимает силы скульптора. Но Фазиль по этому поводу лишь отшучивается:
— Пора переходить от каменного века к бронзовому.
Расширять поиски в этом направлении скульптора подвигает еще и успех его композиций, выполненных в этом материале. «Слепые», «Стихийная сила», «Игры времени», «Ангел», «Этажи жизни», «Эхо времени», «Кали-Юга» и другие произведения выполнены именно в бронзе. Они вошли в золотой фонд нашего искусства. А бронзовая композиция «Игры времени», ассоциативно отсылающая нас к культурному наследию Манны и Мидии, одновременно воплощает в себе непрерывность вечно текущего и изменяющегося мира. Огромные зрачки, словно устремленные на нас из глубины веков, от самого сотворения мира, занимают чуть не треть человеческой головы. И как символ древних народов, на колесницах покоривших государства и страны, она опирается на два колеса. Борода мужской головы завивается в бронзе, как бороды царей, изображенных на настенных рельефах Древнего Востока. А на голой поверхности головы декоративными линиями запечатлен символ солнца. На форме мы видим и изображение льва. Все это, вместе взятое, придает скульптуре дух древних каменных, глиняных изваяний. Многофигурные композиции Фазиля Наджафова, выполненные в бронзе, звучат как симфония, воплощенная в металле. В скульптуре «Эхо прошлого века» воплощен образ целого народа, поверженного на колени. Однако в безмолвии композиции заключена мощь хора. Фигуры ее тают, исчезают. В глубине массы, выглядящей внешне покоренной и покорной, таится потенциал взрыва. У зрителя невольно возникают ассоциации с событиями прошлого века, годами революции, периодом коллективизации, временем репрессий. И тогда невольно задумываешься: ведь в нашей стране еще не установлен памятник жертвам репрессий 37-го. И разве можно найти лучший памятник невинно осужденным, чем эта работа Фазиля Наджафова?
Он еще многое должен силе, даровавшей ему жизнь и талант.

Азербайджанские Известия.- 2008.- 30 июля.- С. 3.