Мирзоева С.

 

Великий кинорежиссер Ро­ман Кармен любил Баку, был предан бакинцам

Каждый год, когда наступает ноябрь, в доме известного работника культуры Азербайджана Мамеда Алили, особенно часто звучит имя Кармен.

 - Разумеется, не в связи с той Кармен,  - улыбаясь говорит дочь Мамеда Алили, учительница бакинской школы №18 Солмаз ханум,  - той самой красавицы-цыганки, поющей в опере  Жоржа Бизе «Любовь! Любовь!» и в финале  погибающей от руки горячо любившего ее Хозе.  - Речь   идет о другом человеке со столь редкой фамилией  - выдающемся советском кинематографисте, «Боге документального кино»,  -  Романе  Лазаревиче Кармене.

 - Ноябрь  - месяц его рождения,  - добавляет ее брат Горхмаз Алили, популярная личность по телевизионной игре «Лото». Он еще и шоумен, и артист, завоевавший несколько лет назад звание лауреата авторитетного московского конкурса артистов эстрады, К тому же он преподаватель Университета искусств, кандидат наук, готовящий сейчас докторскую диссертацию, посвященную историческим корням эстрадоведения.  - Мы выросли в лучах любви Романа Лазаревича к папе, Мамеду Алили, маме Кекяб ханум и, конечно, к нам, их детям.

Слушаю я их и вспоминаю своего неугомонного друга Мамеда Алили. Это был добрейшей души человек, любящий людей, жизнь, несущий всем (без разбора) свет и радость.

И, конечно, такой тонкий человек как Роман Кармен сразу смог по-настоящему оценить душевные качества Мамеда Алили. Всю жизнь со дня их знакомства он не уставал восторженно говорить о нем, писать ему, если находился на большом расстоянии, слова восхищения, слова признательности за то добро, которое бескорыстно нес людям Алили, которым щедро одарял его самого, его семью.

Роман Лазаревич Кармен  - личность легендарная. Народный артист СССР, Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской премии, профессор, секретарь Союза кинематографистов страны. Ему мы обязаны ярчайшими страницами советской кинодокументалистики. Он потрясал своим мужеством окружающих, бросаясь в самое пекло жестоких битв Великой Отечественной войны. С постоянным риском для жизни снимал фильм о кубинской  революции  - «Пылающий континент». Раскрывал суть кровавого переворота в Чили. Посвящал зрителя во все жестокости вьетнамской войны.

Когда ему предложили взяться за фильм о могучих железных островах, сооружаемых среди бурного Каспийского моря, о мужественных людях  - созидателях этого чуда нашего времени, он с радостью согласился. И в мирное время он искал труднейшие ситуации, требовавшие большого героизма и самоотверженности.
И вот уже складывалась группа выдающихся профессионалов  - Имран Касумов, Джаваншир Мамедов, Кара Караев…

Среди этих «китов» был и Мамед Алили, ассистент режиссера, человек незаменимый, он с огромной ответственностью управлял большим отрядом подсобных работников, бросался на самые трудные участки, увлекая за собой других.
Нелегко складывалась эта героическая эпопея  - «Повесть о нефтяниках Каспия» и «Покорители моря». В любых условиях, и в мороз, и в  бурю, когда огромные валы волн грозили унести в пасть «морского чудовища», каким становился порой Каспий, всю съемочную группу со всей ее техникой, шла напряженная творческая работа.

 - Это как раз самое интересное!  - старался перекричать грохот бури Роман Кармен.  - Снимаем, ребята!

 - Снимаем, ребята! Быстрее! Не упустим момента!  - вторил ему  режиссер Мамед Алили.

 - Снимаем ребята,  - оказывался рядом в труднейшей ситуации Багир Сеидзаде.

 - Это крупный начальник,  - объяснял своим «киношникам» Алили,  - храбрейший человек, недаром он был  фронтовиком. И сейчас не усидел в Баку в своем спокойном кресле замминистра культуры, примчался к нам в трудный час…

 - Наша «косточка» военная. Это о таких Горький писал: «Безумству храбрых поем мы песню...»  - добавлял Роман Лазаревич, когда группа собралась в чайной обсушиться, отогреться, отдышаться после трудной, совсем небезопасной для жизни операции, отметить одну из важных побед  - обретение убедительного, эффектного эпизода для кинопроизведения.

Здесь раскрывались характеры людей необыкновенного мужества, руководимых Курбаном Аббасовым, Фуадом Самедовым, Бахманом Гаджиевым, Юсифом Керимовым, Бахтияром Мамедовым, и многих других героев, не щадящих себя тружеников моря.

Съемочная группа торопилась  - сроки были сжатые  - надо было представить дилогию «Повесть о нефтяниках Каспия» и «Покорители моря» на Декаду азербайджанской литературы и искусства в Москве, к маю 1959 года.

И когда состоялся первый просмотр в одном из залов крупнейшей московской киностудии, на котором мне довелось присутствовать,  аплодисменты зрителей  - а это были в основном опытнейшие специалисты, киноработники  - не умолкали, они сопровождали чуть ли не каждый эпизод. Успех был огромный, труд участников этой эпопеи был высоко оценен, многие были отмечены наградами правительства.  Не забыт был «крупный начальник» Багир Касумович Сеидзаде  - он был награжден медалью «За трудовое отличие», а Мамед Алили стал заслуженным деятелем искусств.

Закончилась совместная работа, но не мог забыть Роман Кармен такого редкостного, такой доброй, самоотверженной души человека, как Мамед Алили, скромного помощника режиссера, который повторял: «Ну кто я такой? Маленький человек…» На что Роман Лазаревич категорически возражал: «Ты необыкновенный человек, человечище с большим сердцем».

Между ними установились особые отношения. Это было больше, чем дружба, это была глубинная любовь, родство душ, тончайшее понимание друг друга, они были неразлучны до самой кончины Кармена.

Вот одно из его посланий:

«Милый, дорогой мой друг Алили! Иногда подолгу мы с тобой не общаемся, однако в мыслях у меня всегда уверенность, что там далеко, на берегах Каспия живет близкий мне человек, с которым судьба свела меня на одном из самых дорогих мне этапов жизни,  - мой Алили.

Жизнь течет. Однако я представляю себе тебя, моторного, кипучего, неунывающего, полного жизни человека. Всегда с неизменной теплотой вспоминаю часы, проведенные в твоем доме  - добрую улыбку Кекаб, нежную Солмаз и совсем крохотного Горхмаза».

Когда же понадобилась, как это было в недавние времена, «производственная характеристика», Роман Лазаревич писал в Баку, в ЦК Компартии Азербайджана:

«Имя Алили широко известно в кругах советской кинематографии на протяжении многих лет. Его участие в создании многих азербайджанских фильмов было большим вкладом в труд творческих коллективов.

Товарищ Алили работал в группе фильмов «О  нефтяниках Каспия». Он  обладает большим производственным опытом многолетней работы в кино, всесторонним опытом творческой, организационной, съемочной работы. Он проводил наиболее трудные съемки в море  - пожар, шторм,  - и в Баку он обеспечивал группу всеми необходимыми условиями для продуктивной работы.
Отличительной чертой Алили является его неукротимая энергия, титаническое трудолюбие, неутомимость в работе  - он подлинный энтузиаст своего дела».

Роман Лазаревич не мог в производственной характеристике сказать о самом главном качестве Мамеда Алили  - его феноменальном таланте  - умении дружить, буквально растворяться в человеке, которого полюбил. Кармен это понял и сам полюбил, как любили до него такие близкие  друзья Алили, как Муслим Магомаев, Джафар Джаббарлы, Имран Касумов, Джаваншир Мамедов, Кара Караев, Багир Сеидзаде…

Мне, журналистке, тоже повезло в жизни. Заслуженный деятель искусств Азербайджана Мамед Алили очень уважал меня. Он готов был исполнить любую мою просьбу. Нужно было рассказывать о становлении азербайджанской советской кинематографии, о ее первых шагах на занятиях Университета культуры, ректором которого я была, он являлся раньше всех слушателей. И рассказывал такие истории, что весь переполненный зал хохотал до упаду. К примеру, как он, начинающий еще кинематографист, снял порученную ему сцену драки. Пришел с кинооператором на вокзал, где всегда много народу, и ни с того ни с сего ударил амбала, свалил его ношу. Тот, естественно, «дал сдачи». Нашлись люди, которые стали защищать нападающего, другие вступились за   амбала. Началась такая свалка, что никто ничего понять не мог, но дрались «по-правдашнему». Только успевай снимать. Получилась великолепная сцена, потрясающие по правдивости кадры. Алили, правда, возвратился на студию с «фонарем» под глазом, оторванным рукавом пиджака…

Алили не просто рассказал, но и показал слушателям университета, как он на четвереньках выбирался из-под кучи свалившихся драчунов. Ну как было не любить такого лектора, его уже у входа в зал мои ребята встречали аплодисментами.

Когда я была приглашена к нему домой, то была удивлена  - у моторного, сверхэмоционального Мамеда муаллима  - нежная, мягкая по характеру жена, педагог по образованию, Кекяб ханум, великая искусница по приготовлению кутабов и дюшпяря, лучших на весь Азербайджан. «А может быть, и на весь мир»,  - утверждал Роман Лазаревич, который знал земной шар, как свою квартиру.
Он обожал детей Мамеда и Кекяб ханум  - Солмаз и Горхмаза.

Уезжая в очередную поездку по Африке, он хотел сделать для них что-то необыкновенное, спросил  девочку: «Что тебе привезти?» «Попугая»,  - отвечала она. И преодолевая трудности с прививками, инфекционным периодом, проверками, он привез большую роскошную птицу по имени «Ира», на которую сбегались смотреть все дети их двора.

Роман Кармен родился в самом конце ноября, и семья Мамеда Алили, даже когда его не стало, Солмаз и Горхмаз отмечают день рождения великого кинематографиста. Отметим сейчас и мы, сотрудники и читатели «Бакинского рабочего».

 

Бакинский рабочий.- 2008.- 27 ноября.- С. 4.