Исмаилова Н.

"За все сказанное"

Памяти выдающегося режиссера Расима Оджагова посвящается. Сегодня ему исполнилось бы 75 лет...

 В название статьи вынесена знаменитая фраза Расима Оджагова, полюбившаяся друзьям. Вот ее история. Однажды на какой-то вечеринке - а Расим был большой любитель и знаток застолий - он порывался сказать тост и никак не мог пробиться, потому что желающих высказаться было много. Наконец, уже поздно вечером тамада дает ему слово: "Говори, Расим, мы тебя слушаем". Расим встал. Проверил, у всех ли налиты бокалы. Помолчал и в наступившей тишине произнес с чувством: "За все сказанное". "Это самый короткий тост, который мне пришлось услышать в жизни", - прокомментировал тамада его выступление.

"Смотрите мои фильмы"

Для человека публичной профессии Расим Оджагов был слишком скромен, даже застенчив. Да, да, застенчив, такой уж это был характер. Не любил сниматься на фото, не очень охотно давал интервью, не собирал личный архив, не устраивал пышных юбилеев, не "мелькал" на телевизионных каналах. И вообще, ко всякого рода публичным исповедям относился с подозрением, в перипетии собственной биографии посторонних старался не впускать, не без основания полагая, что вся она в его фильмах. "Смотрите мои картины, там обо мне все есть". Действительно, все есть, и даже эти сдержанность и немногословие Расима.
Наверное, не случайно, что многие выразительные эпизоды в его фильмах связаны с минутами молчания героев, с часом их главного выбора. Вспоминается захватывающий эпизод на танцплощадке из фильма "Перед закрытой дверью".

... Их было несколько человек. Они окружили Мурада (Родион Нахапетов) плотным кольцом. Они предвкушали, как сомкнут и "размажут" этого смельчака, вступившегося за девушку. Пауза была зловещей. Потом случилась драка, из-за которой герой оказался в тюрьме. Драка менее драматична, чем пауза перед ней. Драматичен взгляд героя в момент унижения. Глаза не сдаются. Или другой крупный план Мурада, когда ему плюнули в лицо. Режиссер "дожимает" драматическую коллизию: Нахапетов застывает с пустым стаканом в руке. Стакан трескается, и на разжатой ладони проступает кровь. Но кровь менее драматична, чем молчание и глаза актера.

Не могу не привести еще одну, возможно, самую напряженную режиссерскую сцену в творчестве Оджагова, сцену "дуэли" в другом его фильме - "Допрос". Он строит ее на резких перепадах эмоций. Мурад отказывается выдавать своих. Сейфи (Калягин) сникает духом, он почти смиряется с поражением. В движениях усталость, безразличие. Осталось подписать несколько бумаг. Но он тянет, теребит скрепки, машинально образует из них браслет, машинально пробует его на прочность. Все становится обыденным, прозаичным. И вдруг запрещенный удар - он бросает на стол перед Мурадом фотографии, на которых жена Мурада в объятиях того самого типа, из- за которого спор. Удар достигает цели. Не забыть трагического лица Гасана Мамедова, озаренного отчаянием.

Из досье:

Оджагов Расим Миркасим оглу

Место рождения: Шеки.

Годы жизни: 22. 11. 1933 - 11.07. 2006.

Образование: операторский факультет ВГИК, режиссерский факультет Театрального института.

Личное: женат, две дочери, трое внуков.

Карьера: началась на киностудии "Азербайджанфильм" в 1956 году. Как оператор-постановщик снял: "Ее большое сердце", "Настоящий друг", "Наша улица", "Почему ты молчишь", "В одном южном городе", "Главное интервью" и др.

С 1973 года - режиссер-постановщик. Его фильмы: "Звук свирели", "День рождения", "Допрос", "За закрытой дверью", "Парк", "Другая жизнь", "Храм воздуха", "Семь дней после убийства", "Тахмина", "Комната в отеле", "О, Стамбул, Стамбул" и др.

Цитата: "Мой способ борьбы - делать честные фильмы". "АКТЕРСКИЙ

“Режиссер"

Расима Оджагова называют актерским режиссером. Не только потому, что он отводит актеру главные позиции в своих картинах. Многие, даже большие мастера, считают работу с ним за удачу.

- Расим Оджагов был моим крестным отцом, - признается Фахраддин Манафов, - я снялся в шести картинах этого замечательного режиссера, и все это хорошие роли и хорошие фильмы. Он вел меня в кино...

- Расим любил работать с одной командой, - говорил Гасан Мамедов, - мечтал о союзе "единомышленников", который для кино необходим так же, как для театра.

- Я стараюсь работать с режиссерами, которые любят актера, понимают природу его работы над ролью. Таким оказался Расим Оджагов, - сказал известный российский актер Юрий Яковлев, - на съемочной площадке фильма "Семь дней после убийства", где я у него снимался, он создал атмосферу увлеченности, радости за находки друг друга. У нас сложились уважительные отношения.

- В то время я уже примеривался к режиссуре, - вспоминает Родион Нахапетов (сейчас уже американский кинематографист), - и анализировал профессиональные ходы Расима Оджагова. Мне нравилось его умение создавать доброжелательную атмосферу, при которой артист раскрывался. Никаких командных интонаций, никаких показов. Лаконичное доверительное объяснение. Все спокойно, без паники и надрыва, без позы. В актере он видел не спутника по картине, а прораба, который строил с ним эту картину.
- Оджагов приходил в павильон абсолютно готовым к съемкам любой сцены, - рассказывает Элина Быстрицкая (она снялась в картине "Семь дней после убийства"), - у него была выстроена логика развития характера моей героини. Продумана каждая деталь. Конечно, мы обговаривали все заранее. Я всегда с удовольствием и репетировала, и снималась. Тут мы совпали, так что работать с ним было легко и приятно. Никаких конфликтов не возникало.

- Я снималась у многих режиссеров, - говорит Шафига Мамедова, - но лучшие мои результаты связаны с Расимом Оджаговым: Государственная премия Азербайджана за фильм "День рождения" и Государственная премия СССР за фильм "Допрос".

- Расим Оджагов был человеком, верным своей профессии и команде, с которой трудился, - говорит Станислав Садальский, который снимался в фильме Оджагова "Парк". - У него был неизменный сценарист: почти все свои фильмы, во всяком случае, те, которые я видел, он снимал с Рустамом Ибрагимбековым. И у него были свои постоянные актеры, которым он доверял. Один из них - Александр Калягин. Саша был для него эталоном, талисманом, замечательным спарринг-партнером, "светом в окошке". Мне импонировало такое отношение к актеру: и свою работу с ним в картине "Парк" я вспоминаю с большой теплотой.

- Одно из самых радостных и счастливых моих воспоминаний, - говорит Александр Калягин, - это работа с Расимом Оджаговым, дружба с ним и общение. В нем обнаруживались такие горизонты, что захватывало дух. Достоинство сочеталось с легкостью и веселым нравом, высокий профессионализм - с восточной мудростью. Рядом с ним актеры чувствовали себя свободно: такую искреннюю атмосферу создавал на площадке режиссер. Часто он говорил: "Дело ведь не только в том, чтобы снять хороший фильм. Мы должны работать так, чтобы потом всю жизнь честно смотреть в глаза друг другу".

Исповедь молчуна

Размеры статьи не позволяют подробнее, обстоятельнее дать все рассказы о Мастере, которые есть в моем архиве. Надеюсь, такая возможность еще представится. Последнюю же главку хочу отдать самому Расиму Оджагову, его мыслям о жизни, кино, родных, друзьях. Итак, слово юбиляру.

О режиссоре

- Еще на первой моей операторской работе в фильме Аждара Ибрагимова "Ее большое сердце"( 1959) режиссер позволил мне самому снять и смонтировать бобслей - 30 полезных метров. Какое же это было наслаждение! Тогда я впервые понял, что стремлюсь к режиссуре. - Признак удачи для меня - не призы фестивалей, не премии и не оценки критиков. Главное - мое внутреннее ощущение.

- Я не думаю о том, модно или не модно то, что я делаю, когда работаю над фильмом. Если захочу, я смогу снять фильм с использованием набора модных приемов. Но мое кино другое: это максимальное соответствие эмоциональному настрою.

- Меня несколько смущает, что наши кинематографисты порой и даже часто считают, что современные сюжеты - это острота, достигаемая с помощью показа на экране секса или насилия. Я не против этого. Но нам не вредно поразмышлять, что же такое нормально жить. Для того, чтобы наши дети стали людьми более высокой нравственной породы, нам многое надо перестроить в самих себе, а не быть лишь фиксаторами "язв".

О любимых людях

Из разговора на празднике детского рисунка, где дебютировала семилетняя внучка Расима - Фарида (1999):

- Посмотри, как дети смотрят картины! И это шоу! Что только с ними не происходит за какие-то полчаса! Они удивлены, они смеются, они переживают, пугаются, ликуют. Какой ураган чувств! Вот таких эмоций не хватает нашему кинематографу. А ведь искусство должно будить чувства. Мне лично мои дочки, а теперь и внучки дают очень много. Обожаю их... - Я счастливый человек.

Сколько существует режиссеров, которые, проработав в кино всю жизнь, так и не нашли своего драматурга-единомышленника. А я нашел... Мне всегда неуютно, когда Рустама нет в Баку (из рассказа московского публициста Фархада Агамалиева).

Из рассказа Чингиза Абдуллаева:

- Расим звонил после выхода каждого моего романа. Комментировал прочитанное: "Понравилось". "Прочел с огромным интересом". "Захватывающе". И вдруг: "Ты что? Читатели тебе этого никогда не простят. И я тоже. Дронго - первый азербайджанский литературный герой, который стал мировым героем. Не убивай Дронго".

Из рассказа жены Расима, Светы Оджаговой, о том, как он сделал судьбоносное предложение:

- В Москве ты прошла "на ура" (речь о фильме "Ее большое сердце", где Света сыграла свою первую роль. И великий Райзман сказал после просмотра: "Какая хорошая девочка. Пусть приезжает учиться во ВГИК, мы подготовим для азербайджанского кино прекрасную героиню"). Света, у меня два заветных желания. Первое: я хочу, чтобы ты была со мной. Второе: чтобы ты не снималась в кино. Я чувствую, что со мной ты быть не хочешь. С этим я смирюсь. Но если ты поедешь в Москву, станешь профессиональной актрисой, я никогда себе не прощу, что не отговорил тебя от этого шага. (Света тут же сказала "да". Роль "жены Оджагова" понравилась ей больше других ролей). Из рассказа Рафика Гусейнова:

- Расим любил дружеские застолья. Его норма была - 120 граммов и три тоста. Первый тост - за жену, второй - за детей и третий - за Рустама Ибрагимбекова.

О молчании

Из разговора с Ходжакули Нарлиевым: "Молчание, пауза - сильное оружие режиссера. Да и в жизни тоже. Молчание сближает людей, дает возможность всмотреться друг в друга, рождает уважение между людьми. И близость приходит к ним постепенно, как бы исподволь. А это особенно прочно и дорого". P.S.
Из интервью с Родионом Нахапетовым:

- Я благодарен Расиму Касимовичу за внимательное отношение ко мне. Он был моим поводырем на новой территории.

Мое открытие республики, Баку, его менталитета, характеров народа - все это я увидел через призму его знаний, его видения. Не знаю, сколько ему было лет, но он был зрелым человеком, зрелым в смысле нравственности, подходов к жизни. У него был мягкий незлобивый юмор, он был остроумен, особенно за столом. Как здорово было бы посидеть с ним в ресторанчике на берегу моря, послушать чьи-то тосты или просто помолчать с ним.

К сожалению, мы все куда-то бежим, спешим и все равно опаздываем сказать друг другу какие-то важные слова. А потом человек уходит. Уходит целый мир...

Зеркало.- 2008.- 22 ноября.- С. 23-24.