Каневский В.

«Для меня почти каждый интересный типаж с улицы содержит в себе гораздо больше открытий, чем актер-звезда»

Недавно в Баку побывал известный российский кинорежиссер Виталий Каневский. Его звезда, как известно, взошла в начале 90-х годов, когда он вошел в число немногих советских режиссеров, которым в разные годы удавалось добиться престижных наград Каннского фестиваля. В последние годы несколько европейских фестивалей включали в свою программу ретроспективу картин Виталия Каневского. В Баку режиссер провел мастер-класс для студентов Международной киношколы и стал председателем жюри конкурса картин, посвященных правам человека. Секретами режиссерского мастерства и воспоминаниями о своих известных современниках Виталий КАНЕВСКИЙ поделился с корреспондентом «Азербайджанских известий» Вадимом Исеевым.

- Виталий Евгеньевич, в Баку вы провели очень интересный мастер-класс для студентов Международной киношколы. В связи с этим хотелось бы узнать о мэтрах, у которых вы учились, будучи студентом ВГИКа. Кто из ваших учителей запомнился вам более остальных?

- Я прошел почти через все мастерские во ВГИКе, потому что отличался неугомонным нравом и нередко дрался с однокурсниками, в результате приходилось менять педагогов и мастерские. Самые яркие впечатления, пожалуй, оставила у меня мастерская Михаила Ромма. Это была очень колоритная личность. У него был потрясающий нюх на творческий почерк и этим своим качеством он всегда ставил меня и других студентов в тупик. На факультете у меня был грешок: в моей голове всегда была куча идей, и я, случалось, сбывал свои режиссерские разработки за различные презенты однокурсникам. И вот однажды Ромм вслух анализирует содержание курсовых работ. Называет фамилию студента, а вслед за ней звучит реплика, удостоверяющая качество работы. «Забавно», «Неплохо», «Очень интересно», - восклицает мой наставник и с одобрением поглядывает на тех, кому я накануне готовил курсовые. Услышав положительный отклик преподавателя и увидев довольные лица моих подельников, я облегченно вздыхаю: значит, все в порядке, вознаграждение я отработал честно. И вдруг Ромм резко поворачивается ко мне со словами: «Каневский, если вы еще раз кому-то что-то напишете…». И я сокрушенно понимаю - попался.

- Предыстория вашего визита на Каннский фестиваль в 1990 году, где вы получили приз «Золотая камера» за фильм «Умри-замри-воскресни», уже стала достоянием истории. В результате стычки с французскими моряками вы потеряли все документы и чудом попали на церемонию награждения… Вас опять подвел ваш неугомонный нрав или это была реакция на «воздух свободы», который вы вдохнули, побывав в Каннах?

- Я тогда был просто психологически не готов к такому успеху. Первая самостоятельная работа - и сразу в точку. Ну в результате я толком так и не смог вкусить все прелести Канн - все дни сидел в отеле и раздавал журналистам интервью. К концу фестивальной недели был полностью выжат как лимон. Не было даже возможности отказать, да и неудобно было как-то - первый раз встречался с иностранной прессой.

- Фильм «Умри-замри-воскресни» завораживает виртуозной игрой актерского коллектива. Между тем вы утверждаете, что в фильме играют преимущественно непрофессионалы. Как вам это удается?

- Да, это так. Основная масса исполнителей на экране - это, скажем так, люди с улицы. Думаю, что практически любой обычный человек из толпы при условии, если режиссер сможет объяснить ему предстоящую задачу, скажем так, погрузить в это состояние, способен выдать пример великолепной актерской игры. Своего главного героя я нашел в метро, он занимался там попрошайничеством. Ему на тот момент было около десяти лет. Мальчик, признаюсь, был поначалу диковат и на камеру смотрел приблизительно с таким же чувством, как на тигра, который высунулся из-за зарослей. Я с самого начала сказал Павлу: «Доверяй только мне и больше никому, будь осторожен со всеми». И не пытался даже вызвать особое доверие к исполнительнице второй главной детской роли Динаре Друкаровой. Хотя на первый взгляд это было нелогично - дети должны были играть в паре почти весь фильм. В результате удалось добиться необходимого оттенка игры от десятилетнего актера - герой Павла Назарова Валерка одновременно вместе с симпатией испытывает легкое недоверие к своей маленькой конкурентке по продаже чая на рынке и дружит с ней тоже с некоторым одолжением. Комплекс «недоверия», некое напряжение на съемочной площадке позволило Павлу проиграть его и в картине, и это читается почти в каждом кадре.

- А вам приходилось пробовать на роли в своих фильмах известных актеров?

- Я долгое время работал в советском кино в качестве члена съемочной группы на различных картинах, наблюдал за многими известными актерами непосредственно на съемочной площадке. Скажу вам одно: работать с большими состоявшимися актерами режиссеру, настроенному на некоторые эксперименты, в том числе в актерских амплуа, весьма нелегко. Известный актер предложит вам свое видение роли, но не станет генерировать нечто из ряда вон выходящее. Это будет набор талантливых, но уже известных всем зрителям шаблонов. Поэтому для меня почти каждый интересный типаж с улицы содержит в себе гораздо больше открытий, чем звезда кинематографа.

- Какими работами вы планируете порадовать нас в будущем?

- Я говорил уже о том, что интересуюсь больше непрофессиональными актерами, потому что в них больше естественного и меньше шаблонов. То же самое в кино - на мой взгляд, процесс создания неигрового, документального кино гораздо более интересен, чем съемки игровой картины. В документальном кино сценарий в поведении актеров невозможно предсказать заранее - это жизнь как таковая. В программе ретроспективы моих работ был документальный фильм «Дети XX века», посвященный судьбам беспризорников, выросших в большом городе в постсоветский период. И в целом большую часть своих будущих планов я связываю именно с документальным кинематографом, хотя и не исключаю в будущем работу над полнометражной художественной картиной.

Азербайджанские Известия.- 2009.- 14 января.- С. 3.