Султансой Ч.

Старый Баку глазами Эльчина Джаббарова,

или о чем pассказывает альбом-взгляд художника

Имя Эльчина Джаббарова мало известно широкой публике, хотя его работы в области живописи, графики и керамики не раз демонстрировались на различных выставках. В последнее время художник активно и успешно работает в области книжной графики - иллюстрированное Эльчином последнее издание знаменитой "Кабуснамэ" небольшим частным издательством "Алтун китаб", например, заняло первое место на конкурсе на лучшую книгу в СНГ, проведенном в 2006 году в Москве.

Но в искусстве главное заключается все-таки не только в победах на творческих конкурсах и количестве проведенных выставок, полученных наград и премий. Главное - качество, сама творческая удача. Недавно изданный небольшим тиражом все тем же "Алтун китаб" альбом "Старый Баку глазами Эльчина Джаббарова", который состоит из графических работ талантливого художника, на мой взгляд, очередная удачная работа автора. Графика, которая вошла в альбом, создана Эльчином в конце 1990-х - начале 2000-х годов в смешанной технике, сухой иглой. Интересно, что работы последних десяти лет отражают Баку столетней давности - начала прошлого века. Здесь не видно ни многочисленного населения Баку, выросшего за эти сто лет почти в шесть раз на нефтяных дрожжах, ни многочисленных автомобилей, ни современных вывесок, реклам и других примет нового времени. Автор показывает нам приметы столетней давности: фаэтон, который стоит в низу крутого спуска от Гоша Гала гапысы, или редких и немногочисленных, чтобы не сказать одиноких, прохожих на пустынных улицах и переулках - женщин в хиджабе или мужчин с бородками и одеждой на мусульманский лад, например, или старомодные фонари на улицах. Однако все эти приметы старины с равным успехом могут быть отнесены и к нашему времени - на улицах Баку все больше женщин с покрытой платком головой, мужчин с короткими бородками, а фонари на площадях и улицах усилиями городских властей вполне выглядят как сто лет назад - стилизованные под старину.

На мой взгляд, во всем альбоме только одна работа - плод фантазии автора. Это вид с бойницы одной из крепостных башен на часть внешнего города, где видна башня бывшей резиденции российского генерал-губернатора с развевающимся над ней флагом, где ныне находится исполнительная власть города. Все остальные, изображающие различные уголки Старого города - Ичери шехер, крепостные стены, и прилегающие к Старому городу уголки вроде фрагментов садов Сабира или Мирзы Фатали Ахундова, улицы Зяргярпалан или Азиза Алиева, сделаны с натуры, с почти фотографической точностью. Причем качество воссоздания натуры таково, что на поверхностный, дилетантский взгляд может показаться, что альбом состоит из фотографий столетней давности. Но это только на поверхностный, потому что опытный и пытливый ценитель сразу увидит за внешней фотографической точностью художественное произведение - свой неповторимый взгляд художника, проникновение в свет и тень, их игру, которой неплохо владеет Э.Джаббаров, впечатление, производимое ими.

Гоша Гала гапысы. Это вид утром, солнце находится на востоке - что показывает светлое до белизны световое пятно под ближней к нам аркой ворот, косые линии густой тени на стенах проходов под арками. Обращенная к внешнему городу, на нынешнюю площадь Молодежи, стена Крепости тоже в тени. Хорошо прорисованы находящиеся в тени древние камни башен и стен, карнизы, прикрывающие бойницы над арками ворот, а лучи солнца бьют через прорези бойниц и ложатся на брусчатку площади рядом светлых прямоугольников. В покрытом редкими облаками небе, - создающем, как принято говорить, "настроение", - над крепостными зубцами вьются две птицы.

Малая Крепостная улица - тоже утром, дерево у крепостной стены протянуло свои покрытые листвой ветви над пустынной улицей.

Переулок Мирзы Мансура. Угадывается яркий день конца весны или начала лета по негустой еще листве деревьев. Тени от ветвей и листьев невидимого нам дерева лежат на стене и деревянных с калиткой воротах справа, образую причудливую, знакомую и родную каждому азербайджанцу ажурную картину светотени на старом, со следами времени камне. Уцелевшая стена разрушенного второго этажа дома, возвышающаяся над переулком, освещена жарким уже солнцем, а каменные плиты тротуара все еще в густой тени. Так и кажется, что сейчас тени, светлые пятна и блики на стене дома задвигаются, когда набежавший с моря легкий порыв еще по-весеннему холодного южного ветра с моря тронет листву...

Двор на Зяргярпалан. Яркое солнце освещает большое дерево, которое раскинуло свои голые по-зимнему ветви далеко за пределы маленького городского дворика, вырисовывает тень от ветвей на корявом асфальте улицы. Облупившаяся штукатурка обнажила верхние два ряда камней невысокого одноэтажного, вросшего в землю и асфальт по самые окна дома, от ближайшей к нам двери идет наверх, на плоскую крышу, большая трещина. Создается впечатление яркого солнца, но еще холодного воздуха. Как это передано? Какими средствами? Трудно объяснить, но это чувствуется. До боли близкая нам картина городских жилищ, где монотонно течет скудная, но достойная жизнь по установленным веками писаным и неписаным законам, обычаям и правилам...

Вид входа в Ичери шахер между Гоша Гала гапысы и зданием "Исмаилийе", где находится ныне президиум Академии наук Азербайджана, летним вечером. Закатное солнце освещает башни и стены, густую листву видимых и тень от листвы невидимых нам деревьев. От картины веет вечерним покоем, усталостью мирно прожитого жаркого дня.

Вход в мечеть Шейха Ибрагима, XVI век. Перед входом постлан ковер, еще один ковер висит на стене рядом с входом. Каменный водосток на крыше отбрасывает длинную тень на стену, половина медальона с выбитой в камне и непонятной ныне подавляющему большинству арабской вязью над дверью в густой тени неглубокого портала и большого карниза на крыше, половина освещена ярким летним солнцем, стоящим в зените. Короткая сухая, выгоревшая на солнце трава между каменными плитами тротуара и стеной, такие же сухие, но длинные побеги травы на невысокой и плоской, типично абпшеронской крыше мечети. Художник сумел передать типичный, родной для каждого бакинца, азербайджанца городской пейзаж, уголок старого города, который дожил, сохранился до наших дней...

Хамам (баня) Гаджи Гаиба. На маленьком пятачке старого города встретились средневековье - каменная наполовину обрушенная колоннада, сама баня более позднего времени, за ними неоштукатуренная стена двух- или трехэтажного дома на стыке прошлого и позапрошлого веков, и более высокий то ли отреставрированный, то ли построенный под старину новый особняк, в котором, скорее всего, располагается офис какой-нибудь современной фирмы.

Давно иссякший родник - фонтанчик в виде львиной головы, элемент оформления стены знаменитой старой бани "Фантазия" по улице Диляры Алиевой. В альбоме указано, что раньше эта улица называлась Первомайской. А как называлась она еще раньше, до советской власти? Нет резких теней, резкой светотени в каменном резном орнаменте фонтана, в складках львиной гривы, хотя некоторые детали теряются во мраке. Более светлой выглядит только нижняя правая часть портала, в котором находится фонтан. Возможно, художник рисовал голову льва в освещении, когда солнце скрылось или за облаками в середине дня, или за крышами домов на западе вечером, когда еще светло, в тот сумеречный час, о котором говорил Фолкнер и при котором освещение телевизионщики называют "режимным". Несколько глубоких горизонтальных трещин в карнизе прямо над головой льва придают этой композиции вид глубокой, чуть ли не античной древности, хотя ей едва ли больше ста лет.

Уголок сада Сабира во второй половине зимнего дня. Хорошо передано, как ярко освещена уже склонившимся солнцем одна из крепостных башен в центре рисунка, ясно видна неровная каменная кладка стен, некогда противостоящих стрелам, пулям из старинных кремневых ружей, каменным и металлическим ядрам, выдержавших не одну осаду, а ныне ставших только элементом декора городского сквера. В расщелинах между старыми, изъеденными временем камнями лежат глубокие тени...

Естественно, среди графической серии Эльчина Джаббарова - и непременные виды Дворца Ширваншахов в солнечный и ветреный зимний день, Девичьей башни, и вроде бы неприметные ничем уголки Ичери шехер, как безымянный тупик или Тверской переулок, где на переднем плане пристроенный впоследствии, а ныне полуразрушенный второй этаж старого дома с неоштукатуренной стеной каменной кладки, выветренной временем. То ли холодком бесснежной бакинской зимы, то ли холодом забвения и запустения веет от последних двух картин.

Двухэтажный ветхий дом с выбеленной известкой штукатуркой и двумя деревянными балконами, освещенный ярким весенним солнцем. Белье, развешанное на веревке, протянутой между двумя балконами, сами балконы отбрасывают длинные тени на белые стены дома с потрескавшейся внизу штукатуркой. Через распахнутую дверь то ли лавки, то ли чайной виден небольшой столик или табуретка у входа, остальное теряется в мраке помещения, особенно темного из-за светлой по-весеннему улицы. О чем призадумался человек на балконе, который, облокотившись, смотрит на что-то внизу, что мы не видим? О пережитой зиме или нескончаемых денежных делах, или семейных проблемах? За этим домиком, совсем рядом, видна часть высокого, основательного и богатого трехэтажного дома начала двадцатого века, первой волны нефтяного бума.

Уютный двухэтажный дом архитектурной постройки, облицованный старым, потемневшим от времени и непогоды аглаем на тихой улочке Башира Сафароглу. А как эта улочка называлась раньше, как и упомянутый выше Тверской переулок? Дверь в воротах под аркой, ведущих во внутренний дворик, приоткрыта, одинокий балкон на втором этаже густо увит плетями старой виноградной лозы, поднявшейся не только на второй этаж, но и уже вскарабкавшейся на крышу. Давно не подрезанные ветви буйно раскинулись, торчат в разные стороны, осеняя не только балкон и треть дома, но и прилегающую часть улицы, придавая всему вокруг удивительно уютный, типично бакинский вид. На фасадах этого и соседнего дома лежит ажурная тень невидимого нам, - в который уже раз, - старого дерева с большой кроной, изрезанная, перемежаемая полутенями, солнечными пятнами и бликами. На мой взгляд, этот лист - особая удача Эльчина Джаббарова.

Удачны и виды бани "Фантазия", и сада Ахундова, и улицы Мамедъярова, и мечети Мухаммеда с одиноким минаретом, и входа в Ичери шехер.

"Зарисовки старого Баку, Ичери шехер делали многие и хорошие азербайджанские художники, - сказала в коротком интервью искусствовед Севда Габибова, - однако Эльчин Джаббаров отличается от других, обладает своей манерой. Он умеет создавать композиционно стройные и завершенные листы, каждый из которых может рассматриваться как самостоятельная работа. Причем собранная в альбоме графическая серия, показывающая его предпочтения - городской пейзаж, архитектуру, старину, объединена стилевым и композиционным единством, взаимно дополняет друг друга. Работы не лишены недостатков, разумеется, можно отметить определенную торопливость автора, недостаточную прорисовку некоторых деталей, сразу заметную на фоне более тщательной отделки остального.

Некоторые его работы, видимо, более ранние, менее зрелы. Сами работы в альбоме получились неодинаковой цветовой тональности. Но это не снижает ценности альбома, который можно оценить в целом как удачу художника, а также составителя Рафика Исмайлова".

Заключая статью, отмечу: альбом-взгляд Эльчина Джаббарова на Старый город представляет достаточно интересный подарок и для приезжего, совершенно не знакомого с нашей столицей, и для горожан, которые так любят, ценят и тоскуют по медленно, но верно уходящему от нас, исчезающему не столько под натиском неумолимого времени, сколько из-за невежества толстосумов, историческому центру, Баку, городу наших отцов и дедов...

Зеркало.- 2009.- 10 января.- С. 24.