Микеладзе Г.

UNS приглашает лучших

«Травиата» в версии «Геликон-оперы» на бакинской сцене

Знаменательным событием в культурной жизни азербайджанской столицы в наступившем году стал показ на Творческой сцене ÜNS двух представлений молодой, но уже весьма знаменитой в мире труппы «Геликон-опера». Спустя год после того, как здесь произошло наше знакомство с работой этого уникального музыкального театра, представившего оперу Ж.Бизе «Кармен», был показан другой, не менее популярный спектакль – опера Дж.Верди «Травиата».

Всякий раз, встречаясь со спектаклями начавшего свою деятельность в Москве 10 апреля 1990 года театра «Геликон-опера», объединившего талантливых молодых музыкантов и артистов, зрители, не уставая удивляться новизне его стилистики, стараются понять, благодаря чему он успел завоевать во всем мире славу неординарного театра, естественно, кроме безусловной одаренности артистов.

В попытке ответить на этот вопрос, конечно же, придется говорить о подчас шокирующих изменениях либретто, образов и характера взаимоотношений персонажей, «оправдываемых» здесь собственным прочтением партитур гениальных композиторов – как классиков, так и современников. Говорить, разумеется, после того, как увидишь все эти новшества своими глазами и попытаешься ответить на еще один вопрос – правомерно ли это?

Если учесть, что десятилетиями ставившиеся на сценах сотен городов мира разными мастерами и обросшие множеством штампов оперные спектакли отличаются известной схематичностью и подчас проигрывают на фоне популярных стереотипов эстрадной попсы, опустившей планку требовательности к исполнителям до уровня неразвитых вкусов неразборчивой публики; если воспринимать перемены на оперной сцене как смелое стремление вернуть интерес широкой публики к оперному жанру с учетом психологии современников (в том числе и с помощью «шоковой терапии»), то, думается, эти перемены придется признать крайне нужным прорывом, что уже и сделали миллионы зрителей во многих странах.

Хорошо это или плохо? Ведь нам есть, что оберегать от лавины, крушащей все старое без разбора, чего допускать никак не хочется. Однако…

При всей наивности передававшиеся из поколения в поколение оперные представления о милой сердцу старине с весьма положительным нравственным зарядом всегда служили обществу, и, объявляя их архаикой, выбрасывая на свалку образцы, на которых воспитывались тонкость чувств, способность на самопожертвование во имя любви и святая наивность, даже самые талантливые мастера совершают тяжкий грех уже тем, что, отбрасывают «за ненужностью» традиции возвращать нас к собственным истокам, поддерживать уважение к безвозвратно ушедшей эпохе, в конце концов, испытывать полет фантазии, с которой ассоциируются все романтическое и возвышенное. Но что поделаешь, когда приходится оправдывать перемены заботой о сохранении наследия гениальных музыкантов прошлого с учетом, что делать это достойным образом совсем не просто…

Помнится, испытывая огромное желание познакомить бакинцев с «Кармен» Ж.Бизе, поставленной в «Геликон-опере», руководство ÜNS столкнулось, казалось бы, с непреодолимым препятствием – в театре не была предусмотрена оркестровая яма.

Остроумный выход предложил дирижер Ялчын Адигезалов: едва афиши анонсировали гастроли, он приступил к репетиции этой гениальной оперы с музыкантами из Государственного симфонического оркестра Азербайджанской филармонии, разместив их на нависающем над партером балконе.

Подобное новшество любители оперы, откликнувшиеся на приглашение послушать в наши дни «Травиату» Дж.Верди в исполнении коллектива «Геликон-оперы», на сей раз уже восприняли как должное, даже оценив необычную ситуацию, при которой звуки музыки парят над залом, и не заметив, что те, кто находится на сцене, практически лишены возможности «работать» в контакте с дирижером. И в остальном поводов для удивления гости предоставили зрителям предостаточно. Правда, это удивление не идет ни в какое сравнение с тем, что мы испытали на «Кармен», где милая зрителям по традиционным постановкам Микаэла из кроткой деревенской возлюбленной главного героя Хозе стараниями постановщика и автора нового либретто превращена в злодейку и убийцу, но откровений оказалось немало и здесь.

Помня привычную поговорку о том, что театр начинается с вешалки, администраторы приехавшей на гастроли в Баку труппы предлагают зрителям именно у стойки гардероба приобрести программку, выполненную в форме веера, оранжевого с одной стороны и черного – с другой. Так они снабдили зрителей обширной информацией вплоть до цитаты Александра Дюма, сказавшего в свое время: «Через пятьдесят лет никто не вспомнил бы о моей «Даме с камелиями», но Верди обессмертил ее».

Как бы готовя публику к непростой работе ума и сердца при прослушивании новой версии оперы «Травиата», ее постановщик, художественный руководитель и основатель театра «Геликон-опера», народный артист России Дмитрий Бертман обращается к зрителям с такими словами: «Сегодня, в начале XXI века, когда вы пришли на оперу, которая более ста пятидесяти лет врачует людей, наш театр желает, чтобы вы задумались не о проблемах социального неравенства, не о тяжелом физическом недуге, не о несчастной любви и родительском долге, а о болезни человеческой души.

Наша «Травиата» – это тоска по состраданию и чуткости, по чистой любви и верной дружбе. Ведь наши души, как незащищенные дети, учатся на своих ошибках и фантазируют, играют, придумывают, надламываются и оправдывают тех, кто нанес им боль, приходя, в конце концов, к вечному…»

Вот такая информация к предстоящему действу, которое на сей раз зрителям предстоит осмысливать. Каждому по-своему. Иначе как понять, что происходит на сцене, где под гениальную музыку Верди на сюжет драмы Дюма с помощью изысканного вокала совсем по-новому свои эмоции выражает страдающая от жестокости и умирающая от тяжелой болезни хрупкая, веселая, способная на большое чувство, но преданная людьми героиня?..

Да, размышлять здесь есть над чем, ибо спектакль «Геликон-оперы» – не заезженная мелодрама, а осмысленная современником философская притча, которую выразить можно лишь изысканным театральным языком, объединив в полифоническое полотно и музыку, и чувства каждого из персонажей вплоть до артистов хора.

Что же увидели бакинцы в поставленной Бертманом «Травиате»? По сути, рассчитанный на внимание тех, кто не склонен сравнивать ее с «классическими» образцами, а впервые пришел «на оперу», это очень мрачный спектакль – не столько о любви, сколько о смерти. Смерть караулит Виолетту в облике горничной Аннины (Екатерина Облезова), выжидая своего часа, чтобы забрать жертву. У Бертмана Виолетта умирает не от чахотки и даже не от того, что ее лишают права на любовь. Она умирает потому, что не может более существовать в мире мертвых душ, где нет любви, а есть только похоть, в мире, олицетворяемом компанией прожигающих жизнь в праздности и интригах людей, освобождение от которого не в ее власти. Даже ее попытка спастись с помощью любви к Альфреду обречена из-за его несостоятельности.

Собственный взгляд на ситуацию приводит режиссера к мысли о том, что единственным человеком, способным понять и оценить Виолетту, оказывается Жермон. Если прежде режиссеры и исполнители представляли публике отца Альфреда отрицательным персонажем, который пришел и все разрушил, Бертман, вплотную следуя за музыкой Верди, показывает его человеком с душой и сердцем. Его Жермон быстро разобрался в том, что и разрушать-то нечего, ибо его сын – ничтожество, думающее только о плотских утехах, не способное понять и оценить женщину, которая его любит. Разглядев в Виолетте человека, сумевшего сохранить живую душу и дар любить, Жермон понимает, что, намереваясь положить конец связи Альфреда с ней, он взял на себя неблаговидную роль и, похоже, сам влюбился в героиню. Не потому ли так логично воспринимается то, что он становится ее защитником на балу, где разыгрывается унизительная для Виолетты сцена?..

Как подчеркивают иные профессионалы, подробно разбирая сцену за сценой в «Травиате» по Бертману, нетрудно увидеть, как много талантливый мастер может вычитать в самой партитуре, не навязывая ей ничего чужеродного. Акценты в созданной им сюжетной канве, работающие на идею постановщика, естественно подсказывают ему некоторые перемещения номеров и сцен, но абсолютно обоснованные, они как бы находят то место в спектакле, где наилучшим образом работают на идею и все, что ее оправдывает. Ибо даже небольшие вольности режиссера по отношению к авторскому тексту продиктованы внутренней логикой партитуры и не изменяют музыкальной драматургии.

Великолепными находками воспринимаются «перестановки» эпизодов, как правило, избавляющие действие от подчас несуразных для современного восприятия и ставших штампами бытовых подробностей. Вводя их, автор получает возможность акцентировать значимость некоторых номеров и событий. К примеру, не очень-то «оправданные» в сцене бала цыганский и испанский танцы значительно более органичны, когда звучат как отголоски былой полусветской жизни Виолетты. У режиссера они становятся частью преследующих героиню видений, которым он совершенно логично находит оптимальное место в общей канве трагично развивающегося действия.

Лаконичные декорации заслуженных художников России Игоря Нежного и Татьяны Тулубьевой – это еще одна великолепная находка авторов спектакля, позволяющая на ограниченном пятачке сценической площадки варьировать действие с закадровыми ситуациями, как бы открывающими внутреннюю жизнь героев и других персонажей, воспроизводить полифонию чувств и драматизм происходящих событий.

Безусловно, оперу делают музыка, хор и, особенно, солисты. Но, положа руку на сердце, хочется сказать, что для того чтобы вызвать бурю восторгов у современной публики, все, о чем мы сказали выше, имеет первостепенное значение. Тем более если само собой разумеется, что в спектаклях «Геликон-оперы» безупречный вокал, о качестве которого можно говорить с нескрываемым восторгом.

Чувствовалось, что поначалу исполнители главных партий Ирина Самойлова (Виолетта), Андрей Вылегжанин (Жорж Жермон), Николай Дорожкин (Альфред Жермон) и их партнеры были несколько удивлены приемом публики, смиренно внимавшей их виртуозному исполнению очаровательных арий, дуэтов и квартетов, безупречно звучащему хору, но, в конце концов, поняли, что по успевшей сложиться здесь традиции награду покорившие ее кудесники получают лишь вслед за последним аккордом партитуры. И это воспринимается как высшая наша благодарность за высокое искусство.

И еще это признательность за право ощутить нашу причастность к процессам, происходящим в мире в области развития и обновления культуры. Так и не иначе мы воспринимаем возможность видеть в своем городе, в театре ÜNS работы Дмитрия Бертмана. Режиссера, однозначно признанного во всем мире новатором и успевшего получить множество самых достойных и престижных наград. Поставивший более 70 уникальных спектаклей во многих странах, он отличается тем, что неизменно старается отойти от «заигранных» сценических решений, удивить зрителя новизной и дерзостью замысла при ярком вокальном и драматическом исполнении и бережном отношении к замыслу композитора, сочинение которого берется ставить.

Спасибо, ÜNS, спасибо «Геликон-опера»!

Каспий.- 2009.- 22 января.- С. 8.