В канун своего юбилея выдающийся
азербайджанский композитор, Председатель Союза композиторов Азербайджана Франгиз Ализаде удостоена
почетного титула ЮНЕСКО «Артист мира» и азербайджанского ордена «Слава»
Недавно в Германии (Гамбург) в
серии «Жизнь замечательных музыкантов» вышла в свет книга о жизни и творчестве
самого популярного современного композитора Востока, чьи произведения включают
в свою программу прославленные симфонические и музыкальные коллективы мира, и
музыка которой звучит на всех континентах и на всех престижнейших фестивалях
Европы и Америки, в самых лучших европейских и американских концертных залах - в Concertgebouw,
нью-йоркском «Карнеги холл», токийском «Сантори холл», лондонском «Барбикан
холл»; она выступала в калифорнийском Сан-Диего, принимала участие в престижном
базельском фестивале виолончельной музыки Vivo Cello. Ее
произведения играли лучшие исполнители мира - Кронос-квартет, Йо Йо Ма,
Эвелин Гленни, Хильярд-ансамбль, Лондонский и Берлинский филармонический
оркестры, Ла Стримпеллата
Берн, Иван Монигетти, Давид Герингас,
покойный Мстислав Ростропович. В 2007 году ей присужден почетный приз за балет Optical Indentity на международном арт-фестивале в
Сингапуре.
Впервые за всю историю ежегодного
фестиваля современной музыки в Люцерне (престижнейший фестиваль, который
проводится в Европе в течение последних 35 лет) в 1999 году Франгиз
Ализаде признана ведущим композитором (Leading Composer) - как блестящий интерпретатор музыки
оригинального композитора и музыканта, создателя додекафонной
системы сочинения музыки Арнольда Шонберга,
а через четыре года удостоена диплома и медали Кембриджского биографического
центра, включившего ее в список «Выдающихся интеллектуалов XXI века».
- Франгиз
ханым, где истоки и корни вашего успеха? С кем бы вы
хотели разделить сегодняшний триумф, кого поблагодарить?
- Прежде
всего, своих родителей. Я родилась в семье, где не было професиональных
музыкантов, но все любили музыку, особенно мугам. С
детских лет нас водили на филармонические концерты - симфонического оркестра, струнных
инструментов и т.д. Помню, после первого прослушивания оперы «Кероглу», я все время просила старшую сестру Флору (которая
к тому времени уже училась в музыкальной школе) спеть мне это произведение с самого
начала и до конца. А потом я познакомилась с Шестой симфонией Чайковского,
захотелось по-своему записать ее - мне было пять лет, и нотной грамоты я еще не знала - я и записала, как могла, в виде извилистых
линий. Так я «видела» музыку. Когда мелодия шла вверх - и линии шли вверх, когда мелодия «снижалась»
- и линии шли вниз, а самые яркие, по
моему представлению, музыкальные моменты я выделяла красным карандашом. И свой
первый концерт в консерваторском зале я дала в шесть лет.
- А музыку когда стали сочинять?
- В семь лет.
Я пришла в школу и сообщила преподавателю сольфеджио Арону Израилевичу Гопенгаузу, что написала слова и музыку к песне «Весна».
Учитель удивился, но записал ноты и текст на классной доске, а мы потом всем
классом дружно ее спели.
- Выходит, вы вундеркинд?
- И не только
я одна. Я училась вместе с Фархадом Бадалбейли, Фидан Касимовой. Вообще, для Азербайджана это неудивительно:
здесь многие дети сочиняют музыку, надо только вовремя этот процесс заметить и
успеть «переложить» музыку на ноты.
- Ваше имя в музыкальном мире
связывают с классической музыкой, в которую вы удивительным образом «вплетаете»
элементы мугама; вас называют символом музыки Нового
Востока, интеллектуального современного искусства, синтезирующего ценности Запада
и Востока. А что для вас мугам - генетический код азербайджанца, просто
музыкальный жанр, или что-то еще?
- Мугам, безусловно, генетический код азербайджанца, это
общемировое наследие, с 1992 года (с момента вступления нашей страны в ЮНЕСКО),
включенное в список шедевров устного и нематериального наследия человечества. Более того, хотела бы напомнить и такой факт: когда американские
ученые в начале XX века задались поиском внеземных цивилизаций и приняли
решение послать в космос ракету с капсулой с планеты Земля, в которой была
заложена информация о выдающихся открытиях человечества в различных областях
деятельности, - в этой капсуле был и
зашифрованный код мугама.
- Во многих ваших интервью,
которые вы даете мировым агентствам, вы неизменно с большой теплотой говорите о
своих учителях...
- Да, я
благодарна судьбе за то, что училась у великих Кара Караева, Фикрета Амирова, Джовдета Гаджиева. Азербайджанская композиторская, да и вообще, наша музыкальная
школа, была одной из самых сильных в бывшем СССР (на Западе мне поначалу даже
не верили, что я получила образование только в Баку, и не училась, скажем, в
Москве или Ленинграде), а наши педагоги учили нас не только мастерству, но и
передавали нам высокие нравственные качества - честность, порядочность, принципиальность.
Кара Караев, к примеру, любил повторять: «Если мы в
классе будем говорить одно, а делать другое, мы потеряем доверие наших
учеников». Представляете, как это важно - сохранить свое доброе имя и не потерять
доверия учеников.
- Он-то и «благословил» вас на
сочинение авангардной музыки, с которой и началось ваше мировое признание на
Западе в 70-х годах? Как это было?
- Когда на
третьем курсе я принесла своему учителю сонату «Памяти Альбано
Берга», и он увидел, что она написана в технике додекафонии (запрещенной тогда
в СССР), он даже слушать не захотел. Но мне удалось убедить его. После
прослушивания он, очень сдержанный на похвалу, произнес многозначительно: «Алынанда - алыныр», а спустя некоторое время я уже играла эту сонату
на классном концерте в Большом зале консерватории. Он поднялся на сцену и
воскликнул: «Вот это и есть настоящая современная
музыка!». Я очень горжусь такой высокой оценкой моего учителя.
- Франгиз ханым, покойный
виртуоз-дирижер Мстислав Ростропович, с которым, как известно, вас связывала
тесная творческая дружба, включал вас, по его признанию, в «плеяду самых
великих композиторов современности». Каким он запомнился вам - не как музыкант, а как человек?
- Меня всегда поражала его способность изо дня в день созидать и
работать на пределе человеческих сил и возможностей, пересекать океаны,
разучивать в самолетах новые партитуры, утром репетировать оперу с оркестром и
певцами, а вечером играть премьеру виолончельного концерта, а потом, уже ночью,
блистать остроумием и сыпать анекдотами на банкете, а на следующий день, в пять
утра, мчаться на аэродром для очередного трансконтинентального полета.
Он был гениален во всем, в дружбе, в любви. А с какой легкостью и артистизмом
он, например, расставался с деньгами: мог, к примеру, открыть бутылку
бесценного вина, преподнесенного ему французским вельможей, для случайно
забредших гостей, или подарить дальней родственнице понравившееся ей яйцо
работы Фаберже, цену которого он стеснялся даже назвать. Эти факты, лишь
мимолетно выявленные в беседах, не являются единичными. Ведь не случайно же все
люди, которые попадали в орбиту его общения, чувствовали себя на каком-то
празднике жизни, где все искрится и радует глаз, где постоянно звучат шутки и
смех, где все обласканы и счастливы. И центром этого круговорота бесконечно
интересных, захватывающих событий был он - Мстистлав
Ростропович, всю свою жизнь аккумулировавший в себе самые светлые, лучезарные
потоки жизненной праны.
- Ваш путь к мировой славе был
гладким или, скорее, тернистым? И мечталось ли вам в детстве стать великим
композитором?
- Мой путь к
успеху не мог быть гладким с самого начала - одним только фактом рождения не в
музыкальной семье. Мне все время приходилось доказывать, что я имею право на
особое внимание к себе. Представьте - в
тесной двухкомнатной квартире, где один только рояль занимает внушительное
место, четверо детей, и чтоб никто не заходил в комнату, когда я занимаюсь... И
всю оставшуюся жизнь моим уделом было долгое сидение за роялем, работа до
исступления и мысли только о работе, а не о славе. Слава, как деньги, - чем больше о них думаешь, тем меньше их
бывает.
- У вас есть одна пьеса - Musik for piano
- которую
исполняет только один пианист, а ощущение такое, словно звучит целый оркестр:
слышишь невероятной красоты серебристую дробную вибрацию. Это всегда вызывало
восторг публики, много этому свидетельств. Как удается этого достигать?
- Действительно,
это сочинение произвело фурор с первого же выступления, еще в 70-е годы. Помню,
когда я закончила его играть, на сцену буквально ринулись журналисты - с фотоаппаратами, камерами - разглядывали рояль, пытаясь понять, что я с
ним такое сделала.
- И что же вы с ним сделали?
- Это мое
маленькое секретное изобретение.
- В фильме немецких кинематогрфистов «Маэстро из Азербайджана» крупным планом
показаны лица слушателей после одного из ваших концертов - в широко раскрытых глазах - удивление, восхищение... А они вас
чем-нибудь удивляли?
- Меня
удивляли мои коллеги. Когда я только-только приехала на Запад, мне приходилось
слышать на репетициях: «Где этот Франгиз Ализаде?». (Мое имя, как известно, не
склоняется, и они думали, что я мужчина. А может, не
из-за этого, а просто моя музыка казалась им «не женской»). Я отвечала:
«Я здесь», они поворачивали головы в мою сторону, и видели бы вы их лица в тот
момент
Бакинский рабочий.- 2007.- 22 июня.- С. 4.