Хрупкая жизнь

Такого умиротворенного интервью у меня уже давно не было – если нечто подобное было вообще. Мы просто шли по парку. Там пахло дождем и зеленью. Запутанные тропинки вывели нас к резной беседке. Казалось, вокруг нет никого. Только птицы, только ветер. Я достала диктофон…

Какое определение дать творчеству такого художника, как Гюнель Юран? И как назвать самого художника? Универсал? Или, может, уникум? Точно и красиво описал ее деятельность писатель и художник Михаил Погарский: «Творчество Гюнель Юран многогранно и многослойно. Оно как широкая разноцветная река с причудливыми островками…».

Гюнель Юран – импрессионист, выражающий в живописи всю себя. В последнее время она больше стремится к экспрессионизму. К так называемой быстрой живописи, наброску, который передает сиюминутное состояние восприятия мира.

Основными занятиями Гюнель ханум на сегодняшний момент, помимо живописи, являются графика, авторская кукла, фотография, книга художника, лэнд-арт, инсталляция.

Она – художественный редактор альманаха «Треугольное колесо». Ее работы хранятся в многочисленных музейных и библиотечных коллекциях в России и за границей. Для внушительного списка российских и зарубежных выставок, в которых она принимала участие, просто не хватит места на полосе!

Ее работы имеют свой особый почерк, ее живопись свободна. А главным плодом творчества, самой важным произведением искусства Гюнель Юран называет своего, еще такого маленького, сына. Его детство сейчас насыщено творчеством родителей, как когда-то было насыщено им детство самой Гюнель ханум.

Она родилась в Нахичевани в настоящей творческой семье. Ее отец, известный талантливый художник Юран Мамедов, к сожалению, рано ушел из жизни… В память о нем Гюнель ханум подписывает свои работы двумя их именами, так красиво сочетающимися друг с другом: Гюнель Юран.

– Папа был моим первым учителем, – вспоминает Гюнель ханум. – Я любила приходить к нему в мастерскую, смотреть, как он работает. Он знакомил меня с миром искусства, рассказывал о художниках, которые ему нравились: например, о Матиссе, Ван Гоге, Модильяни. В гостях у них часто бывали известные художники, писатели – такие, как Тогрул Нариманбеков, Саттар Бахлулзаде, Анар.

– Творческая атмосфера повлияла на мою жизнь. Сколько себя помню, я всегда рисовала: раньше, чем научилась писать, даже раньше, чем начала ходить. Я любила запах красок, запах холста.

Но вскоре на смену им пришел другой запах. Запах… дерева.

Свое первое образование – декоративно-прикладное – Гюнель ханум получила в Свердловске. Она переехала туда после окончания школы и стала обучаться резьбе по дереву.

Я представила Гюнель ханум, такую хрупкую, такую изящную, с резцом в красивых нежных руках. Наверное, у меня что-то изменилось во взгляде. Предугадав мой вопрос, она объяснила:

– Живопись – вся моя жизнь. Но резьба по дереву оказалась единственной специальностью, когда я поступала. Это сложный четкий процесс, требующий определенного применения силы – особенно, если используешь березу или бук. Было столько порезов, столько шрамов... Но я не жалею! Такая неженская работа дала мне уверенность и четкость руки. А в дальнейшем она вызвала желание работать в объеме.

Смею добавить, не только в объеме, но и в масштабе. Ведь творческий путь Гюнель Юран привел ее в Москву, где она смогла испытать себя как художник-декоратор.

Гюнель ханум всегда очень любила театр. Ее отец был также главным художником Нахичеванского театра. Они с семьей часто ходили в театр на многочисленные постановки с участием его произведений. Когда она приехала в Москву, то первым делом попыталась найти себе работу в театре.

– Я попала в Театр сатиры, директором которого работает наш земляк, Мамед Агаев. Они с отцом были знакомы. Я представилась и сказала, что очень хочу работать в театре. Он спросил, есть ли у меня специальное образование. Тогда его не было. Агаев обещал что-нибудь придумать. И произошло чудо! Директор театра имени Ермоловой Марк Гурвич – кстати, бакинец – хоть и с сомнениями, но принял меня на должность художника-декоратора.

Там Гюнель ханум проработала восемь лет. Театр дал ей колоссальный опыт!

– До этого я в основном работала с небольшими масштабами, а в театре столкнулась с огромными размерами! И первое время испытывала настоящий страх перед ними… Но я справилась, и теперь говорю, что после театра ничего не боюсь!

Это была школа сложная, но интересная. Гюнель ханум работала с замечательными театральными художниками – такими, как Михаил Бархин и Сергей Бархин, Татьяна Сельвинская, Александр Серебровский, который тоже долгое время жил и работал в Баку и знал ее отца.

Но ей всегда хотелось попробовать себя в разных направлениях. А невероятная творческая атмосфера, царящая в театре, этому прекрасно способствовала. Так родилась авторская кукла Гюнель Юран.

– В театре мне приходилось делать и бутафорскую работу. Мастерить искусственные яблоки, утварь, иногда – кукол. Первая моя кукла называлась «Странником». Это был босой человек с фонарем. Получился он довольно большим – сантиметров семьдесят в высоту. Наверное, в нем я передала состояние своей души, ностальгию по родине. Я и теперь пытаюсь в куклах передать свое настроение, ведь художник все пропускает через себя.

И стали появляться у нее куклы-ангелы: летящие, спящие, влюбленные, мечтающие… Из глины, пластика, папье-маше. Как правило, печальные.

– У меня часто спрашивают, почему мои куклы такие печальные? Я отвечаю, что это светлая печаль. Ведь и грусть – тоже источник вдохновения. Как радость. Как утреннее и звездное небо. Только равнодушие не способствует чему-то творческому.

Действительно, глядя на работы Гюнель Юран, просто невозможно и представить, что создавала она их, будучи равнодушной. Настолько они теплые и светлые. Будь то картина, кукла, фотография или книжная иллюстрация.

– Всегда хотела полноценно заниматься фотографией, – говорит она. – Во времена студенчества это не всегда получалось. Был у меня старый фотоаппарат. Я снимала на черно-белую пленку, сама проявляла снимки. Они получались необычными, с эффектом живого кадра, немного размытые. Меня привлекает движение, вибрация. Хочется успеть запечатлеть момент, который уже никогда не вернется. И начинаешь понимать, насколько жизнь хрупкая.

А еще Гюнель ханум хотела иллюстрировать детские книги, что тоже осуществила в свое время. Она оформила немало книг. Работала в издательстве «Оникс» с произведениями английского писателя Джеймса Олдриджа. А после зарекомендовала себя как художник-иллюстратор авторской книги, и ее стали приглашать для участия в различных проектах.

– Авторская книга или книга художника – это целое направление. В ней практически все, от замысла до воплощения – это работа мастера. Страница такой книги уникальна, она может выполняться вручную, в ней могут быть врезки, вклейки, вкладки. Выпускаются они, как правило, небольшим тиражом. В России их еще не так ценят. А в Европе авторская книга востребована и приносит хороший доход своим создателям.

Но из всего разнообразия деятельности Гюнель ханум, из всех ее задумок и проектов, несомненно, можно выделить цель, к которой она уже идет, уверенно и терпеливо.

– Я собираюсь организовать выставку работ отца. Я уже делала это четыре года назад. Но, к сожалению, мне было сложно собрать папиных друзей (Нариманбеков, например, в то время жил во Франции, а Михаил Козаков – еще один папин друг – был на гастролях). Так что, в основном пришли мои друзья.

Однако еще сложнее оказалось собрать работы Юрана Мамедова. Привезти их в Россию.

– Ведь мы все покинули Нахичевань, – рассказывает Гюнель ханум. – Мои брат с сестрой тоже учились в России, а теперь живут здесь. Со временем переехала и мама. Когда возник конфликт с Арменией и границы закрыли, огромное количество картин – порядка шестидесяти-семидесяти больших полотен – остались без присмотра там. В 2003 году мама ездила в Нахичевань и каким-то чудом смогла увезти работы. Тогда был рейс Нахичевань–Москва. В Нахичевани ей помогли все те люди, которые знали отца. Вместе они смогли собрать и переправить полотна. Но через таможню их не пропускали. Я получала работы в Москве и с трудом доказала, что эти картины наши, что они не представляют ценности. Иначе пришлось бы платить огромные пошлины. Но все же они оказались здесь, со мной. Я увидела их больше десяти лет спустя. Они сохранили свой цвет, свою первозданность, потому что отец писал темперой, а этот вид краски долговечен. Я стала заниматься организацией выставки. В Музее декоративно-прикладного искусства помещение предоставили бесплатно, я готовила буклеты и сама развешивала картины. Но, как я уже сказала, мероприятие тогда прозвучало не так, как хотелось.

Но Гюнель ханум уже готовит вторую выставку, которая пройдет весной в Центральном доме художника.

– Я считаю, что отец этого заслуживает. Его работы этого стоят. Он очень талантливый, говорю я это не как дочь, а как человек, который ценит и понимает искусство.

…Я искренне надеюсь, что у Гюнель Юран найдется поддержка и ее планы с выставкой осуществятся на том уровне, на котором им должно осуществиться. И мы, ее земляки, не оставим ее одну в ожидании этой весны.

Ахундова А.

Азербайджанский конгресс. -2009. – 3 июля. – С.11,12.