Чай любит тепло человеческих рук

Специалисты уверены, что в Азербайджане есть все условия

для возрождения былой славы отечественного чаеводства

Чай — самый, пожалуй, распространенный и популярный напиток на нашей планете, и объемы потребления его во многих странах растут из года в год. Бывший в начальном периоде своего распространения только китайским национальным брендом, вот уже многие десятилетия этот удивительный напиток, способный утолять жажду и поддерживать высокий тонус организма, превратился в международный промышленный, торговый и потребительский продукт. В Азербайджане вопрос о возможности создания чайного хозяйства впервые обсуждался в 80-90-х годах XIX столетия, когда передовые агрономы того времени заинтересовались перспективой развития и возделывания этой культуры на Кавказе.

Самая красивая и богатая невеста

Чай широко известен и описан в научно-популярной литературе. В Среднем Китае, в провинциях по долине реки Янцзы, Хубей, Аньхой, Сычуань, на местном китайском диалекте его называют «ча» с еле заметным «и». Русские чаеторговцы имели дело с крестьянами-чаеводами этих провинций и переняли у них название «чай». В диком виде чайное растение встречается в Бирме, Индии, Китае, Вьетнаме в виде подлеска. Точное местонахождение первого чайного растения не установлено. По мнению одних ученых, оно происходит из Китая, по мнению других — из Индии.

В Россию первые сведения о чае были привезены казачьими атаманами Петровым и Ялышевым, побывавшими в Китае в 1567 году. Через год посол Василий Старков привез в подарок царю от алтынских ханов четыре пуда чая. Напиток понравился царскому двору. Распространению чая в России способствовали постоялые дворы и почтовые станции, а чайное дерево впервые было завезено в Россию в 1833 году.

Много лет спустя, в 90-х годах XIX века, были организованы специальные экспедиции в страны разведения чая с целью изучения ареала обитания этой культуры, заготовки посевного и посадочного материала. Со временем была доказана возможность успешного выращивания его в зоне влажных субтропиков Черноморского побережья Грузии. Однако широкое развитие культура чая в СССР получила только в годы советской власти. В Азербайджане, в основном в Лянкяранской влажно-субтропической зоне, вопрос о возможности создания чайного хозяйства впервые обсуждался в конце XIX века. Прикаспийское побережье, так же как и Черноморское, рассматривалось и расценивалось в этом плане как наиболее перспективное. Однако некоторые специалисты отнеслись к этой идее скептически. К примеру, известный ученый В.А.Даниельштадт на совещании Российского общества сельского хозяйства в марте 1887 года утверждал, что серьезного успеха развитие культуры чая в Закавказье иметь не может. Против выращивания чая в этой зоне выступил также известный на Кавказе агроном Тимофеев. А другой специалист-аграрий Фон-Климан после детального анализа климатических особенностей чаеводческих районов Индии, Китая, Японии и других стран, с одной стороны, и районов Закавказья с другой — пришел к заключению, что к районам разведения чая должны быть отнесены также левый берег Алазани (до Загаталы включительно) и затем — Лянкяранский уезд.

Практическим разведением чайного растения в Лянкяране впервые занялся земледелец М.О.Новоселов. Было это в 1896 году. В общей сложности у него было до двух тысяч кустов чая и других субтропических растений: гранаты, цитрусовые, маслины, восточная хурма, золотистый и японский бамбук, новозеландский лен, пекан и другие экзотические растения, которые он высадил на своем участке. Об этом упоминается в русском императорском земледельческом журнале «Вести из Ленкорани» за 1912 год. Кстати, участок, где был высажен тот первый чайный куст, нынче находится на территории Лянкяранского филиала АзНИИ садоводства и субтропических культур, который по старинке все еще называют «Азфилиалом». Новое название поселка — Ханбулан только и есть географическое название. У любого местного мальчишки спроси, как проехать в Ханбулан, и он задумается. А скажешь «Азфилиал», махнет рукой: «Вам туда».

Дороги к нему от райцентра — всего 15 километров. Здесь на территории 67 гектаров растут реликтовые растения доледникового периода — знаменитое железное дерево, лянкяранская акация, вечнозеленые кусты данаи, каштанолистный дуб, фикус гирканика, дикий гранат и т.д. Здесь же размещается двухэтажное здание научно-исследовательского института, построенного в 1929 году его первым директором Эдуардом Шмидтом, в котором в настоящее время работают сорок человек. А организатором Лянкяранского филиала НИИ в начале 30-х был выдающийся русский генетик, академик Вавилов в бытность свою президентом Академии наук СССР. Знаменитый ученый организовал в Азербайджане два опорных пункта прикладной ботаники и новых культур: один в Мардакане, другой — в южной зоне, на Гирканском опытном участке Всесоюзного института растениеводства. Головной институт находился в тогдашнем Ленинграде, и в нем была собрана уникальная коллекция редчайших растений мира. Рассказывают, что во время блокады ученые умирали от голода, но отказывались употреблять в пищу эти семена и растения. В 1936 году, когда Вавилов в очередной раз приезжал в нашу республику, на одном из своих выступлений перед коллегами он и произнес свои знаменитые слова, ставшие впоследствии крылатыми: «Азербайджан является всемирным банком эндемичных растений, а талышская зона — самая красивая и богатая невеста».

Золотая медаль

за изысканный аромат

В институте нас встречает Фарман Кулиев, один из ведущих ученых в области субтропического сельского хозяйства, более полувека занимающийся разработкой научных и практических основ возделывания и расширения ареала субтропических культур. Его здесь называют человеком, который знает о чае все, и даже — больше. Фарман муаллим — заслуженный агроном республики, академик Международной академии экоэнергетики, президент Международной ассоциации кавказского чая, доктор сельскохозяйственных наук, профессор, завкафедрой экономики и агротехнологии Лянкяранского госуниверситета и научный консультант НИИ садоводства и субтропических культур. Почти двадцать лет он возглавлял это научное учреждение. Здесь же в начале шестидесятых, после окончания аспирантуры Всесоюзного НИИ чая и субтропических культур, начинал карьеру ученого. Затем — работа во Всесоюзном научно-производственном объединении горного садоводства и промышленного цветоводства, защита кандидатской и докторской диссертаций. Рассказывая о себе, профессор Кулиев шутит: «Я родился в этих краях, возле чайной плантации, можно сказать, под чайным кустом». И как все увлеченные свои делом люди, забывает о времени, когда начинает рассказывать о природно-климатических особенностях Азербайджана, 65% территории которого (а не только южная зона), оказывается, имеет агроклиматический потенциал для возделывания субтропических культур — маслин, оливок, фейхоа, киви, цитрусовых, миндаля, фисташек, шафрана. То есть на площади 8,6 млн га — от Гянджи до Лянкярана — можно возделывать эти полезнейшие дефицитные культуры. Потенциальные возможности региона, говорит ученый, практически неисчерпаемы. Тем более в рамках Госпрограммы по развитию регионов. Но о чае все же — разговор особый.

Первые опыты по промышленному разведению чая в Азербайджане были начаты в 1928 году на Гирканском опытном участке, а само производство стартовало в 1931 году соответствующим распоряжением Закавказского филиала партии большевиков о развитии в Азербайджанской ССР субтропических культур, в том числе и чая. Положительные результаты послужили предпосылкой для организации в том же 31-м году первого опытно-показательного чайного совхоза (впоследствии колхоз имени Кирова). Началось широкое внедрение культуры чая в колхозах Лянкяранского, Астаринского, Масаллинского, Загатальского, Балакенского и Гахского районов — в более чем 80 специализированных хозяйствах. Со временем под чайные плантации было отведено свыше 13 тыс. га земель, а в 1987 году планировалось засадить еще дополнительно 7 тыс. га. Рекордным для азербайджанских чаеводов стал 1988 год — урожай тогда составил более 34 тыс. тонн.

Что требуется, чтобы вырастить хороший чай? Соблюдение агроклиматических и биоэкологических требований — много солнца, почвенная среда, богатая элементами питания (кислотная или нейтральная), обильная влага. Все это в Лянкяранской зоне есть: средняя общегодовая температура — +14,2 градуса, в самом морозном январе здесь — не ниже 3-4 градусов. Потому именно в южной зоне Азербайджана, с его влажным субтропическим климатом, в былые времена 14 мощнейших фабрик перерабатывали до 3 тыс. тонн зеленого листа в год. Впрочем, чай и поныне остается ведущей отраслью сельского хозяйства этого региона, хотя чайная реформа 90-х сильно ударила по показателям. По рассказам очевидцев, раньше были иные масштабы — и обширность плантаций, и агросервис в каждом колхозе, чаеуборочные машины, культиваторы. Сейчас из 14 фабрик функционирует половина, да и то не на полную мощность, а процентов на 10%. И объемы переработки листа сократилась до 10-100 тонн в зависимости от района. Мощности есть, а сырья нет, разводят руками специалисты.

К большому сожалению, чайная реформа, когда разделили землю, на которых произрастал чай, и отдали ее в частное пользование, и положила начало нынешнему отставанию в производстве этого продукта. Не было механизации (ни малой, ни большой), достаточных финансовых средств, возникли большие проблемы с удобрениями, орошением, электроэнергией. Многие фермеры засадили тогда бывшие чайные поля овощами, зерновыми, другими культурами, выведя, таким образом, из строя эту многолетнюю культуру. Для сравнения: чтобы получать ежегодный урожай той же пшеницы, ее нужно ежегодно и засевать. Другое дело чай. Один раз посадил, а урожай снимай хоть сто лет подряд. Если, конечно, соблюдать все агротехнические правила.

Какой чай рождается в Азербайджане? Московские эксперты доказали, что азербайджанский чай — один из лучших в мире, отвечающий всем международным стандартам. Вы любите индийский, цейлонский, кенийский чай? Специалисты уверяют: азербайджанский ничуть не хуже, а по некоторым показателям даже лучше. Например, «Букет Азербайджана», получивший в 1981 году в Лейпциге золотую медаль — за изысканный аромат, настой и вкусовые качества. В чем секрет? Самое главное, уверяет Фарман Кулиев, чай любит тепло человеческих рук.

Как стартовало азербайджанское чаеводство

К началу 80-х годов века двадцатого азербайджанское чаеводство уже имело достаточно развитую инфраструктуру, кадры, чайные фабрики, а на смену грузинскому и индийскому чаю (памятные всем желтые пачки со слоником) стал приходить хороший азербайджанский чай. Но окончательно вытеснить своих конкурентов он не мог, и главное, до больших, промышленных объемов его производства дело не доходило. Многим казалось, что гораздо выгоднее выращивать в южной зоне плодоовощную продукцию — баклажаны, перец, помидоры-огурцы и т.д. А некоторые талантливые специалисты (среди них как раз и был Фарман Кулиев), работавшие в различных НИИ чаеводства, доказывали, что выращивать чай в этих краях гораздо прибыльнее.

Фарман муаллим всегда был неудобным для начальства человеком — дерзким, ершистым, прямолинейным. Когда «компетентные» специалисты районного масштаба утверждали, что чай здесь расти не будет, условия, мол, не те, молодой агроном спорил с ними: «Если человек хочет работать, он ищет способы, а если нет — отговорки». Принимался доказывать: во всем Советском Союзе нет такого места, где так детально была бы исследована почва, как в Лянкяранской зоне. Кто только не изучал ее — сотрудники Института почвоведения Академии наук СССР, Института почвоведения и агрохимии НАНА, при Совете министров СССР была организована специальная комиссия по изучению возможностей края под субтропические культуры, и в частности — чая. Аргументы молодого агронома не возымели действия.

Однажды — было это в 1982 году — в Лянкяране ожидалось зональное отчетное совещание о выполнении семилетней программы (в СССР были не только пятилетки, но однажды и семилетка). Кстати, именно за ее успешное выполнение южную зону Азербайджана назвали тогда всесоюзным огородом «Мы отправляли ранние овощи, фрукты, зелень в 650 городов Союза, — вспоминает Кулиев. — Из Мурманска и Владивостока рефрижераторы приезжали еще с марта-апреля и стояли в железнодорожных тупиках в ожидании продукции. В совещании предполагалось участие первого секретаря ЦК Компартии Азербайджана Гейдара Алиева. Районное начальство предложило Фарману Кулиеву выступить на том совещании — в тайной надежде, что он провалится и можно будет избавиться от неугодного специалиста, предлагающего утопические, на взгляд руководства, проекты по крупномасштабному промышленному производству чая. Кулиев собрался с духом и начал свою речь с цифр. Если на 20 тыс. га посадить помидоры, рассуждал он, получится 20 тонн, в рублях — три с половиной тысячи, капусты — вдвое больше, а в деньгах — те же три тысячи. А вот если эту же площадь засадить чаем, на выходе получим 6-8 тонн зеленого листа, или порядка 2 тонн сухого чая, который принесет прибыль в 4500 рублей с одного гектара. Фейхоа, по расчетам Кулиева, даст порядка 5 тыс. рублей, лимон — 7 тыс. «Вот что такое один гектар, и мы должны исходить именно из этого показателя, — начал он свое выступление и продолжил: — Мы должны более разумно использовать наши потенциальные возможности, должны знать тот максимум, который дает 1 га». И дальше стал аргументировать: ежегодно СССР (по данным журнала Внешторга СССР) импортирует из Индии и Шри-Ланки до 115 тыс. тонн чая, затрачивая на это 280-290 млн инвалюты. В Грузии нет потенциальных возможностей развивать чаеводство в промышленном масштабе, поскольку большая часть ее территории занята цитрусовыми, в Краснодарском крае пригодных для выращивания чая всего около 3 тыс. га (Адлер, Сочи, Дагомыс, Лазоревка). В Лянкяранской же низменности, доказывал ученый, выявлено около 25 тыс. га свободных площадей, которые он и рекомендовал засадить чаем. Ежегодно государство тратит порядка $300 млн на его покупку за границей, а здесь столько земли! Заложив новые плантации, можно будет значительно увеличить объемы производства отечественного чая. А в конце выступления Кулиев воскликнул: «Почему мы принижаем свой статус? Это для Москвы мы всесоюзный огород, а на мировой карте наша зона испокон века — субтропическая зона мира!».

Гейдар Алиев слушал молча, и только когда молодой ученый стал извиняться, что нарушает регламент, поднял руку: «Продолжайте, продолжайте…». Кулиев подумал: «Что я теряю? В крайнем случае уволят, буду заниматься теорией». Когда закончились все доклады и выступления, на трибуну поднялся сам первый секретарь. Он говорил, как всегда, дельно и по существу, а потом неожиданно произнес: «Вот тут молодой агроном выступал, Кулиев, кажется. Очень хорошее выступление». Затем повернулся к своему помощнику Арифу Мустафаеву: «Пригласите его в Баку. Надо готовить новое постановление Совмина о развитии чаеводства».

Так Фарман Кулиев был включен в состав комиссии по подготовке нового постановления, которое вышло в свет через несколько месяцев. И в том же 1982 году были заложены первые 13 тыс. 433 га, а на уровне союзного руководства, благодаря настойчивости Гейдара Алиева, было принято еще одно постановление о развитии чаеводства. Спустя шесть лет в Лянкяране заложили фундамент 15-й чайной фабрики, строительство которой вскоре было благополучно законсервировано (благодаря известным событиям начала 90-х).

Экстра, высший, первый, второй…

Поддерживая фермеров-чаеводов, государство регулярно выделяет им сельхозкредиты. Взяв такой кредит в банке, — в размере 100 тыс. манатов, Фарман Кулиев заложил образцовые плантации на восьми гектарах. В будущем планирует расширить эту площадь в 2-2,5 раза. Прогнозируемая урожайность с участка — в среднем 100-120 тонн зеленого чая, с тем, чтобы получать из него 25 тонн сухого чая в год. Чай начнет давать урожай только через 5 лет, а сроки кредита жесткие — ежемесячно по 3 тыс. манатов. И так — три года. Чтобы погашать его, новоявленный фермер (кроме того, что преподает в местном университете), занялся частным предпринимательством, основав предприятие «Биолофлора», 16 гектаров которого расположились недалеко от Лянкярана, в сторону аэропорта. Табличка при въезде на территорию предприятия гласит на азербайджанском и английском: «Экспериментальная чайная и субтропическая плантация профессора Фармана Кулиева». Здесь только 8 га засеяны чаем, остальная площадь — различными декоративными растениями, всего около 200 разновидностей, начиная от комнатных и декоративных пальм и заканчивая американской туей «Вашингтон».

Утвержденная в начале 2009 года вторая пятилетняя Госпрограмма развития регионов страны предусматривает ежегодное производство до трех тысяч тонн зеленого чайного листа, переработка которого планируется уже на новой фабрике, которая полностью готова к работе: не только сдана в эксплуатацию, но и оборудована всем необходимым. А пока чай в Лянкяране по большей части расфасовывают на старой чайной фабрике, которая функционирует здесь с 1967 года, — одна из восемнадцати чаеразвесочных фабрик бывшего Советского Союза.

…Терпкий запах каких-то сушеных трав и бергамота чувствуется уже при входе на ее территорию. Бергамот покупают отдельно, потом смешивают с лимонным и клубничным чаем. К началу 70-х фабрика так нарастила обороты, что выдавала по 6 тыс. тонн готовой продукции ежегодно — десяти наименований и четырех сортов (экстра, высший, первый и второй). В начале 90-х здесь, как и везде, был вынужденный простой, связанный с развалом страны и разрывом налаженных годами экономических связей. Тофик Гашимов, возглавляющий предприятие с 1988 года, говорит, что он был единственным работником, кто все четыре года, до 1995-го, находился здесь: руководить было некем, вот он и оставался на предприятии сторожем без зарплаты. Заработала фабрика благодаря иностранным инвестициям только четырнадцать лет назад. Партнеры даже завезли свое оборудование (на $1 млн), но директор отказался: «На эти деньги я могу лет десять обеспечивать людей работой». Поэтому труд здесь немеханизированный (хотя от старых времен осталось немецкое оборудование Hesser Rosfograf). Вместо автоматики немногим более двухсот девчат-фасовщиц (средняя зарплата у них 300 манатов) упаковывают за день около 20 тонн чая. Таким образом, удалось выйти на прежние показатели и вернуться к 6 тыс. тонн готовой продукции. «Мы понимаем, что рано или поздно придется перейти к механизации производства, но пока стараемся удержать этот процесс», — говорит Гашимов. И, правда, скорость девичьих рук такова, что ни одной машине за ними не угнаться: только успевают мелькать. При том, что в соседней Астаре есть одна мощная автоматизированная чайная фабрика, функционирующая с 1978 года, да и в самом Лянкяране скоро заработает новая. Совсем не страшно выглядеть отсталыми (в технологическом смысле) и работать по старинке — зато столько людей обеспечены работой и соцпакетом (бесплатный обед, доставка на работу), а еще есть возможность заняться благотворительностью, помогая местному детдому, по-хозяйски рассуждают здесь. Тем более что на рентабельность это никак не влияет, и проблем с реализацией продукции нет. Они развозят ее на шестидесяти большегрузных автомобилях «Хундай» — собственности предприятия.

Долгое время на фабрике работали с привозным чаем. Вся трасса от Джалилабада до Астары (и иранской в том числе) была заполнена большегрузными фурами: деловые партнеры работали день и ночь. Но недавно здесь стали работать и с азербайджанским чаем. Объяснение простое: спрос на него увеличился, покупают, в основном, экстру и первый сорт. В прошлом году, например, фабрика приняла 82 тонны местного чайного листа, из которого при обработке получилось около 20 тонн чая. Но и от импорта не отказываются, завозя ежемесячно из Шри-Ланки до 500 тонн высококачественного чая. Ну это уже, как говорится, на любителя.

А недалеко от старой фабрики сдана в эксплуатацию новая — широкая, просторная, с современным оборудованием. Главное отличие ее от старой — все процессы на ней механизированы. И это уже аксиома.

Галия АЛИЕВА

Азербайджанские известия. – 2010. - 28 января. – С. 3.