«Отсутствие диалога ставит человечество на грань катастрофы»

По мнению философов, альтернативы диалогу у мира в ближайшее время нет

В рамках прошедшего в Баку 7-9 апреля Всемирного форума по межкультурному диалогу состоялась международная конференция «Многообразие культур и философия диалога в современном мире». В центре внимания конференции были — понимание философии в современном мире, разработка философии диалога между различными культурами, обсуждение проблем сочетания универсальных и локальных ценностей, способствующих становлению действенных форм сотрудничества между народами. Об этом и о многом другом за «круглым столом» «Азербайджанских известий» беседовали директор Института философии РАН Абдусалам ГУСЕЙНОВ, директор Института философии и политологии Минобразования и науки Республики Казахстан Абдулмалик НЫСАНБАЕВ, завсектором философии исламского мира ИФ РАН Андрей СМИРНОВ, директор Института философии НАН Беларуси Анатолий ЛАЗАРЕВИЧ, завотделом «История философии и общественной мысли» Института философии НАН Азербайджана Зумруд КУЛИЗАДЕ и первый вице-президент Российского философского общества Александр ЧУМАКОВ.

Школы — разные, цель — одна

— Прежде чем приступить к обсуждению важнейших вопросов философского осмысления современной действительности, в том числе философии диалога культур, хотелось бы знать сферу ваших научных интересов, ваших институтов и учреждений, которые вы представляете.

Абдусалам Гусейнов: «Условия происхождения и социальная природа нравственности». Эта тема — начало моей научной карьеры, которую я сочетал с преподаванием, читая общие курсы философии, этики, а также специальные курсы «Западноевропейская этика», «Античная этика», «Этика Аристотеля», «Свобода воли и ответственность», «Этика Канта», «Великие моралисты». Библиография моих трудов включает более 500 названий, в том числе 18 монографий, ряд учебников. Последняя по времени моя большая работа — «Великие пророки и мыслители: нравственные учения от Моисея до наших дней» (2009). Обычно мое имя связывают с изучением золотого правила нравственности и этики ненасилия. С недавних пор стал заниматься вопросом об особой роли (в частности безусловном статусе) моральных запретов в жизнедеятельности человека и общества. Я окончил философский факультет МГУ им. М.В.Ломоносова, где затем преподавал более 20 лет (сейчас заведую там кафедрой этики). С 1987 года работаю в Институте философии РАН, с 2006 года — в должности директора. В 2003 году был избран действительным членом Российской академии наук.

Абдулмалик Нысанбаев: Республиканское государственное казенное предприятие «Институт философии и политологии» Министерства образования и науки Республики Казахстан, которое я возглавляю с 1990 года, является философским, политологическим и культурологическим центром нашей страны, признанным не только в странах СНГ, но и дальнего зарубежья. Здесь сконцентрированы лучшие кадры, работают известные ученые, которые внесли крупный вклад в развитие отечественной и мировой науки. Ежегодно издаются десятки монографий и сотни научных статей по актуальным социально-философским и философско-политическим проблемам трансформации казахстанского общества, философско-методологическим проблемам политики, права, науки, образования, культуры, казахской и мировой философии и т.д.

В институте сложились две философские школы, известные далеко за пределами республики: по диалектической логике и философии и методологии науки. Организационная и научная деятельность института направлена на реализацию государственного заказа (научная программа) «Казахстанский путь развития в глобальном мире: философско-мировоззренческие и социально-политические проблемы» (2009-2011), прошедшего конкурсный отбор Минобразования и науки. А научно-исследовательская программа выполняется в соответствии с основными положениями стратегии развития — «Казахстан-2030», посланий президента народу («Новый Казахстан в новом мире», «Повышение благосостояния граждан Казахстана — главная цель государственной политики»), а также в соответствии с государственной программой «Культурное наследие», ориентированной на углубленное исследование философско-политологических основ модели ускоренного казахстанского пути развития, востребованной эпохой глобализации.

Андрей Смирнов: Сферой моих научных интересов являются логико-смысловые исследования и сравнительная философия. Кроме того, я специалист в области истории классической арабской философии. В прошлом году участвовал в экспертизе школьного курса «Основы религиозных культур и светской этики». Кроме того, в области философской компаративистики разработал методологию и создал теоретический аппарат анализа инологичной культуры, позволяющий выявить устойчивые закономерности создания и функционирования смысловых структур как в области теоретической деятельности, так и за ее пределами, их отличие от аналогичных закономерностей, характерных для западной традиции. Применение этой методологии в конкретных исследованиях позволило решить проблему описания культуры как смысловой целостности и преодолеть традиционное тупиковое противостояние универсализма и партикуляризма.

В области истории классической арабской философии вел работу на всех участках историко-философского исследования от перевода и комментирования памятников классического периода до написания обобщающих работ. Разработал наиболее полную на сегодня концепцию историко-философского процесса в классическом арабо-мусульманском обществе, подробно исследовал основные философские школы и направления (мутазилизм, фальсафа, исмаилизм, ишракизм, суфизм), дал системное описание классической арабской философии (общая концепция, центральные проблемы, философские категории, логика развития).

Зумруд Кулизаде: В середине прошлого века изучала роль надстройки в антагонистическом обществе, историю хуруфизма и его представителей в Азербайджане, закономерности развития восточной философии и проблему «Запад–Восток», теоретические проблемы истории культуры Востока, историю азербайджанской философии VII-XVI веков. Являюсь главным редактором международного научно-теоретического журнала «Проблемы восточной философии», который выходит на азербайджанском и русском языках, а обширное резюме — на шести языках. Издание не является коммерческим, мы распространяем его по библиотекам многих зарубежных научных центров, используя возможности фундаментальной библиотеки НАНА.

Анатолий Лазаревич: Философия Беларуси на современном этапе представляет собой целостную саморазвивающуюся систему, которая отражает актуальные проблемы общественно-политической и культурной жизни республики. Ученым часто приходится слышать мнение о том, что белорусской философии не существует, она не имеет собственных корней и сформирована на основе русских и западноевропейских традиций. Если ранее белорусская философская мысль действительно развивалась на пересечении различных философских направлений, то сегодня она самостоятельна, функционирует как саморазвивающийся, единый организм.

В Институте философии НАН Беларуси проводятся фундаментальные исследования в области теории и методологии естественно-научного и социально-гуманитарного познания, философской антропологии, социальной экологии, этики и эстетики. Ученые разрабатывают инновационные стратегии социального, духовно-культурного и научного прогресса, изучают актуальные проблемы современного общественно-политического и культурного развития. Специалисты института сотрудничают с коллегами из России, Украины, Казахстана, Молдовы, Литвы и других стран.

Александр Чумаков: Я являюсь специалистом в области философии глобальных проблем, социальной философии и экологии. Мои научные исследования лежат в плоскости методологических аспектов исследования именно этих проблем современности. Кроме того, я — автор более 120 работ, в которых формулируется и обосновывается взгляд на глобалистику как особую сферу научных, философских и культурологических исследований, направленных на теоретическое и практическое решение глобальных противоречий современности.

Диалог — единственно возможное средство

— Зачем современному человеку философия диалога и какие вызовы современности, на ваш взгляд, изменили ее?

А.Г: Чтобы понять степень актуальности проблемы диалога в наше время, надо провести одно существенное уточнение. А именно, следует отличать диалог как форму поиска истины, что интересовало философию всегда, начиная с древнейших времен, и диалог как особый способ существования людей в обществе, что стало одной из центральных проблем современной философии и даже породило определенное интеллектуальное направление, получившее название философии диалога. Вопрос, следовательно, должен состоять в следующем: какие особенности развития современного общества диктуют необходимость диалога как адекватного способа общения между людьми?

Современный мир достиг такого уровня обобществления производительных сил, когда они охватывают всю планету, в результате чего пришли в непосредственное соприкосновение люди, представляющие различные исторически сформировавшиеся цивилизации и культуры. Конечно, контакты между различными культурами были всегда, но раньше это были контакты между отдельными представителями, в отдельных сферах (дипломатия, торговля и т.п.), они охватывали ограниченный круг людей и жизненных проявлений, носили часто случайный характер. Сейчас они стали повседневным явлением, пробрели широкий масштаб, вовлекли в свою орбиту большие, социологически значимые массы населения. Это — принципиально новая ситуация. Каким образом возможно совместное существование людей, исповедующих разные религии, говорящих на разных языках, культивирующих разные обычаи? Согласитесь, задача эта представляет собой вызов невиданного ранее исторического масштаба.

Существуют попытки решить возникающие проблемы старыми способами — путем навязывания всему миру ценностей и стандартов одной определенной (а именно западной) культуры, которая доминирует в военном, геополитическом, экономическом, финансовом отношениях. Мы видим, к каким катастрофам ведет этот путь.

А причем здесь философия, спросите вы. Она нужна не только для того, чтобы противостоять идее доминирования какой-то одной культуры над остальными и обосновать необходимость диалога между ними. Не менее важно исследовать вопрос о трудностях диалога культур, о его пределах и ограничениях. Казалось бы, почему людям не договариваться между собой и не жить в мире? Но, оказывается, есть целый ряд ограничений и препятствий, которые заложены в самих культурах. Каждая культура равна самой себе. И диалог культур — это способ выражения и сохранения различий между ними. Он представляет собой новый уровень общественного бытия людей, переход на который едва ли возможен без философского сопровождения, без более глубокого постижения того, что такое человек.

А.Ч.: Мир изменился, и понять это мы можем сегодня, прежде всего, через призму глобализации. Современный глобальный мир ставит этот вопрос по-новому по той простой причине, что диалог — единственно возможное средство (а когда-то это было по-другому), которому нет альтернативы. Никогда ранее отсутствие диалога не ставило человечество на грань катастрофы. Отдельные культуры — да, но все человечество — только теперь. Человечество стало смертным благодаря изобретению ядерного оружия, а глобальный мир поставил нас в ситуацию, когда мы все стали соседями. Образно говоря: если в моем многоэтажном доме на 1-м этаже взорвут порох или тротил, то мне на двенадцатом будет совсем не все равно. Примеров тому — великое множество. Вот в чем принципиальная разница между прошлыми и настоящими вызовами, именно поэтому диалог приобретает такую актуальность.

А.С.: Мы говорим о глобализации как-то безлично, как будто она протекает сама по себе и никто за этим не стоит. Между тем понятно, что глобализация происходит по инициативе (хорошо это или плохо — другой вопрос) совершенно определенной культуры и не надо делать вид, что она захватывает нас всех и что все мы в этом участвуем. Да, мы участвуем постольку поскольку, благодаря инициативе этой культуры. Безусловно, глобализация предоставила нам огромные, просто великолепные возможности: мы можем достать ноутбук, связаться с любым человеком в любой точке мира, вот я могу на свою кредитную карточку купить здесь, в Баку, все, что захочу, могу читать книги библиотеки американского Конгресса, да и много еще чего мы можем сделать благодаря этой самой глобализации. Но ведь есть и безусловный минус, и один из них — угроза исчезновения других культур. Кроме той, разумеется, что стоит за процессами глобализации как их инициатор. Потому что абсолютно понятно: либо ты включаешься на правах игрока, либо ты включаешься на правах исполнителя. Если ты играешь подчиненную роль, то рано или поздно перестаешь быть самостоятельным игроком. Значит, главный вопрос — как сохраниться в качестве независимого игрока в игре, инициированной не тобой? Это на самом деле наиглавнейший вопрос, который по-настоящему стоит сейчас перед философией культуры вообще и перед философией диалога в частности. В том числе — перед незападными культурами и цивилизациями, которые хотят сохранить свое лицо. Сейчас модно говорить, что нет Востока и нет Запада. Да, это неравноправные понятия. То, что нет Востока, я согласен: Востока нет в том смысле, что всякий понимает под этим определением что-то свое: исламский мир, буддизм, Индия, Китай и т.д., не говоря уже о более мелких культурах, каждая из которых отличается друг от друга. И если бессмысленно выражение «история восточной философии», то совершенно небессмысленна «история западной философии». Про Восток правильнее говорить так: история восточных философий. Потому что их много. А на Западе есть единый стержень, единые проблемы, единая история и никогда представитель западной культуры не согласится с тем, что его культура слилась с восточной. И вот когда говорят, что нет Востока и Запада, как раз и имеют в виду, что все, кроме Запада, стали второстепенными игроками или хотят, чтобы они стали таковыми. В этом и состоит, на мой взгляд, главный вызов современности, который будет долгоиграющим на сотни лет.

Что такое философия диалога? Как сказал один мудрый человек, в диалог вступают, когда не могут победить силой, это попытка прикрыть силой нажим со стороны сильного либо попытка защититься со стороны слабого. Но философия диалога должна стать действительно философией равноправных участников, когда обе стороны сидят вокруг стола как равноправные игроки, каждый из которых представляет что-то свое.

А.Ч.: Многие сейчас дискутируют, стал ли современный мир однополярным. Я уверен, что мир сейчас бесполярный. Мы признаем, что мир целостный, системный, а любая система требует управления. До этого мир саморегулировался, он и сейчас продолжает саморегулироваться, но, будучи глобальным, он должен еще и управляться. А управление — это целеполагание, регулирование же только подстраивается к этому процессу. Так вот: современные мировые структуры в лучшем случае способны как-то подрегулировать. Они были созданы после второй мировой войны. Есть такая организация — ООН. На нее всех собак вешают, что она не справляется с мировыми катаклизмами. Но ведь это не ее задача, она в принципе не может с этим справиться, не под это она была заточена. И здесь важнейшее противоречие в том, что бразды управления потеряны, а мир похож на телегу, которая несется на всех парах по ухабам, и есть вероятность, что ее разнесет при первом же повороте. И только осознав эту опасность, можно прийти к пониманию общей опасности и искать инструментарий для управления. Человечество доросло до управления общественными системами на уровне государств (типа Евросоюза). А мирового-то управления нет, хоть все и говорят о каком-то мифическом мировом правительстве. На самом деле никакого мирового правительства нет, это фантом. Представьте себе любое государство, любое правительство без законодательной или судебной власти. Вот так и с мировым правительством получается, которого нет. А есть просто бла-бла-бла. Все эти разговоры ведут в тупик и пугают людей. Вот о чем мы должны думать и начинаться все должно с диалога. Мы должны друг друга услышать, потому что человечество сейчас находится на одном островке, в одной лодке, и если каждый будет ее раскачивать, все может плохо закончиться. И опять мы приходим к диалогу, ибо это мир стал глобальным, но отсутствие управления этим миром и есть важнейшая опасность, важнейший вызов тысячелетия.

З.К.: Я не совсем согласна со своим коллегой по части полярности мира. Убеждена, что современный мир все-таки однополярен, и в нем пока очень сложно найти каждому свой путь и добиться того, чтобы отношения развивались на основе гуманности. Суть демократии, на мой взгляд, должна раскрыть культура. Это демонстрирует нам и история философии, в том числе Востока и Запада, где на протяжении всей истории человечества самой большой этической ценностью были гуманизм и человечность. Если когда-нибудь человечество, его культура встанут на фундамент общечеловеческих ценностей, тогда все остальные ценности приобретут иные оттенки.

В будущее — с высокой духовностью

— Каким вам представляется человек ближайшего будущего? Существуют ли проблемы трансформации, о которых сейчас так много говорят?

А.С.: Я не думаю, что человек будущего будет сильно отличаться от сегодняшнего. Мне бы очень хотелось, чтобы он вообще был.

А.Ч.: Этот вопрос по-прежнему остается открытым. Если посмотреть на предсказания истории, мы видим, что человек есть загадка и в ближайшей перспективе, думаю, таким и останется. Еще Сократ написал на Дельфийском храме: познай самого себя. Это изречение актуально всегда и будет актуальным и через 50, и через 100 лет.

А.Л.: Я по жизни оптимист, но в отношении будущего человечества — пессимист. Есть не менее известное философское изречение: человек — мера всех вещей. Но сейчас, к сожалению, мерой всех вещей является не человек, а технологии. Сегодня наука озабочена тем, чтобы создать роботоподобного человека, способного улыбаться, быть добрым. Это неслучайно, в мире все должно быть уравновешено. Если мы что-то теряем на одном полюсе, то наука и технологии своими средствами пытаются решать эти задачи. Вот поэтому в отношении будущего человека я — умеренный пессимист.

А.Н.: Глобализация, на мой взгляд, привела в некоторой степени к интенсивной духовной деградации человека, падению нравственности во всем мире. Поэтому хотелось бы надеяться, что человек ближайшего будущего сумеет возродиться и снова стать духовно богатым, высоконравственным. Это — главный дефицит, который он должен восполнить.

Философия — товар штучный

— Как вы считаете — философия национальна или наднациональна?

А.Н.: Обычно в литературе философию делят на мировую и региональную, то есть национальную. Считаю это деление абсолютно правильным. И у нас в Казахстане постоянно дискутируют на эту тему, одни говорят, что философия как наука универсальна, другие придерживаются иной точки зрения. В национальной сфере возникает огромное количество мироотношенческих проблем, поэтому, естественно, философия национальна.

А.Ч.: Я согласен с коллегой. Наднациональными могут быть точные науки, математика, например, — с ее дважды два четыре, модусами-понусами и т.д. Математике неважно, национальна она или нет. Она рациональна. А философия — иррациональна, она базируется на интуиции, на опыте и, следовательно, вбирает в себя то культурное наследие, которое являет тот или иной человек. Поэтому философия — всегда товар штучный, всегда представлен авторски, хотя мы можем говорить о школах и направлениях. Но философия всегда выражается системой мировоззрения. А наука базируется на истинах и стремится к ним, поэтому она универсальна и точна. Философия, конечно, тоже стремится к истине, но эта истина всегда представлена правдой субъекта, его суждениями об истине, касающимися сфер, которые не верифицируются и не фальсифицируются. Именно поэтому философия национальна. Так было и так будет всегда.

А.С.: А как быть с тем, что нации в истории человечества существовали не всегда? Поэтому нельзя точно сказать, национальна или наднациональна философия. Я бы сказал по-другому: философия, существующая на каком-то определенном языке. Взять, к примеру, классическую исламскую философию. Она какая? Национальная или наднациональная? Да никакая. Это философия, которая развивалась в рамках определенной цивилизации, на определенном языке. И сейчас, в течение последних нескольких десятков лет, мы становимся свидетелями, формируется национальная самоидентичность, к примеру, в арабском мире. Когда я был студентом, цепочка самоидентификации представителя арабского мира звучала так: я — мусульманин, потом — араб, потом — египтянин. Сейчас же ровно наоборот: я — египтянин, я — араб, я — мусульманин. То есть сейчас единая национальная арабская нация как миссия забыта, у каждой страны она своя. Вот если, скажем, лет через сто будет существовать египетская или сирийская философия, тогда мы скажем: да, они национальны. Но думаю, все же эти вопросы не столь однозначны.

А.Г.: А для меня это очень странно — называть, например, китайскую философию региональной. Или индийскую. И мусульманскую. Тогда и европейскую философию надо именовать региональной. В таком случае возникает законный вопрос: что же представляет собой целое в философии, по отношению к которому мы могли бы говорить о ее региональных версиях? В рамках каждой из названных выше философских традиций возможны конкретные (национальные, исторические и др.) формы, которые можно было бы назвать региональными (хотя и в этом случае термин «региональный» вряд ли можно считать удачным). Но сами по себе эти цивилизационно выраженные философские традиции (европейская, индийская, китайская, мусульманская), каждая из которых развивалась самостоятельно и представляет собой законченное целое, называть региональными? Это может породить иллюзорное представление, будто существует некая единая и более адекватная (объективная) философия, которая возвышается над всеми выше названными. На самом деле профессор Кулизаде говорит о равноценности различных философских традиций, что, конечно, совершенно верно, но именно для выражения этой мысли заимствованный из экономики термин региона мне представляется мало подходящим.

З.К.: Вы против понятия «региональная философия»? Но ведь само понятие «регион» — многозначное, и философия, естественно, многозначная и, безусловно, региональная, то есть — национальная.

А.Л.: Думаю, что этот вопрос не имеет однозначного ответа. Все зависит от того, как мы понимаем философию. Если как культурную ценность, тогда понятно, что она универсальна, то есть наднациональна. А если за этим понятием стоит конкретный индивид, который продуцирует философские системы и идеи, если она возникает в конкретной этнокультурной среде, тогда она, безусловно, национальна. Вот такая диалектика.

Диалог будет продолжаться

— В полной ли мере оправдались ожидания, с которыми вы приехали на бакинский форум? Как вы оцениваете работу и форума, и конференции?

А.Ч.: В философском обществе мы в принципе все неплохо знаем друг друга, часто встречались на подобных мероприятиях. Но планка нынешней конференции поднята на более высокий уровень. Об этом свидетельствует и тот факт, что форум открывал ваш президент. Кроме того, на форуме мы увидели многих мировых знаменитостей, представителей различных международных структур. Это говорит еще и о том, что тема диалога в современном мире касается не только философов, иначе философы останутся только на уровне разговоров, а политики — на уровне действий, без теоретической подпитки. И форум, и конференция — это, безусловно, продвижение вперед, очень важный шаг, когда такие вопросы обсуждаются на междисциплинарном уровне и заявляется, что это будет продолжено.

А.С.: Я ждал встречи с друзьями и знакомыми, и с теми, кого знаю только по трудам, — например, уважаемую Зумруд ханым. Очень рад, что удалось познакомиться лично. Ждал встречи с Баку, который я посещал в 80-е годы. Красивый город, совершенно особенный, колоритный, неповторимый. И, несмотря на все изменения, по-прежнему остался интернациональным. Неслучайно такой форум организован в Баку, и неслучайно, что именно этот форум, как сказал ваш президент, продолжает бакинский процесс.

З.К.: Форум имел большое значение хотя бы потому, что мы сейчас лишены возможности часто выезжать за пределы своей страны. А тут приехали крупнейшие представители различных философских школ, у нас была возможность общения и обмена мнениями. Здесь по большей части собрались люди постсоциалистического региона, нас всех связывают общее прошлое, общая культура долгих лет, общая когда-то вера в гуманизм, человечность, интернационализм.

А.Л.: Не хотел бы останавливаться на уровне и содержании форума и конференции: понятно, что все прошло великолепно. Меня поразило и восхитило отношение к этому мероприятию руководителей вашего государства. Философия сегодня нуждается в защите и поддержке со стороны политиков и государственных деятелей, и приятно, что в Азербайджане к этому относятся с пониманием. Это делает честь вашей культуре, и у вашей страны — большое будущее.

А.С.: Такого рода общение, которое получаешь во время встреч с коллегами, всегда ценно возможностью каких-то неожиданностей. Мне бы и в голову не пришло, например, подумать, можно ли понятие региона применять к философским традициям. Это для меня стало абсолютной неожиданностью бакинской конференции. Но это стимулирует, дает толчок.

А.Н.: Диалог между нашими странами, конечно, был всегда, это закономерность социокультурного мирового развития. Правда, он затухал в 90-е годы, а несколько лет назад сотрудничество возобновилось с новой силой. Бакинский форум и конференция закончились, а диалог будет продолжаться. И это — главное.

Галиа AЛИEВА

Азербайджанские известия. -2011. -21 апреля. – С. 1,3.