Книга памяти Линаса Броги

Труды известного переводчика обогатили знания литовцев

и понимание ими Низами и в целом восточной культуры

Известный литовский поэт и переводчик Линас Брога — человек необычной судьбы. Выпускник Каунасского политехнического института, он долгие годы работал по специальности инженером, преподавателем Вильнюсского инженерно-строительного института. И лишь выйдя на пенсию в 1984 году, всего себя посвятил тому, что до поры до времени носило характер хобби — литературе. Стихи, воспоминания, но более всего поэтические переводы — то, что составило его немалое литературное наследие. Азербайджану он интересен прежде всего тем, что стал первым в Литве переводчиком великого «Низами». О трудах Линаса Броги, которые обогатили знания литовцев и понимание ими восточной культуры, в том числе и культуры Азербайджана, корреспонденты сайта азербайджанской диаспоры в Литве Azeri.lt беседовали с его вдовой Романой Брогене, литературоведом, составительницей вышедшего в 2008 г. биографического издания «Линас Брога (1925-2005). Книга памяти». Эта книга и помещенные в ней архивные материалы — дневниковые записи, отрывки статей — дополняют состоявшийся разговор, ведь «никто не расскажет лучше самого Линаса».

— Как получилось, что Линас Брога стал интересоваться азербайджанскими поэтами?

— Видимо, так было предначертано судьбой. Всю жизнь главным объектом интереса Линаса был Юргис Балтрушайтис, а все остальные — тоже важные, но не основные.

«Я заметил, что довольно редко тренируемая рука утратила свою гибкость. Неожиданную помощь я получил от древневосточных поэтов. Было интересно брать с собой в дорогу какой-нибудь рубаи или газель и сражаться с непослушными словами. Хайям, Низами, Хафиз очень помогли последующей работе с Балтрушайтисом».

Низами на литовский язык не очень-то переводили. А Линас не брался ни за одного автора, если он ему казался невыразительным, ничем не выдающимся.

«Любительским переводом лирики Низами с русского языка я занимался еще в 50-х годах. Меня просто заворожила изданная в 1947 г. на русском языке лирика Низами. Я неожиданно понял, что современное искусство не обязательно более ценно и впечатляюще, чем старинное. Я был восхищен личностью и поэзией Низами».

Позже, будучи студентом, как инженер-дорожник он поехал на практику в Среднюю Азию — через Баку, где зашел в музей Низами. Древняя поэзия и ее мудрость не стареют. Проходят века, но те же основные жизненные константы остаются, меняется лишь их форма.

«Я посетил Музей литературы имени Низами в Баку. Кое-где на стенах в рамках висели отрывки из текстов поэтов прошлого. У одного из них я остановился — это написал Хагани в XII веке, а читали люди в 1950 г. Во время Дней поэзии Низами в Баку в 1979 г. я вновь зашел в музей Низами — текста Хагани уже не было».

— Какими Линасу показались Кавказ, Азербайджан?

«Нужно, чтобы побольше мелодий Востока зазвучали по-литовски. Может, послышались бы новые нотки и в наших стихах».

— В первую очередь его интересовали авторы, за всю жизнь он собрал немалую востоковедческую коллекцию — как художественной, так и научной литературы, в основном переводы на русский язык. В 2007 г. это собрание я подарила Центру ориенталистики Вильнюсского университета.

«Тогда (в 1950 г.) мы ехали на практику в Каракумы, по пути решили проехаться по Военно-грузинской дороге, а в ушах все звучали строки Низами. У Кировабада я смотрел на сверкающие вдали горы, пытаясь проникнуть в те давно прошедшие дни. В Баку я долго бродил по Музею литературы имени Низами, видел макет окрестностей старой Гянджи, найденный в могиле Низами лоскут клетчатой материи... Удивлялся и восхищался цитатами поэтов тех времен. Позже еще несколько раз путешествовал по Кавказу, Средней Азии, Памиру. Притягивало все — неповторимая природа, памятники культуры, быт».

— Почему была переведена именно поэма «Лейли и Меджнун»?

«Когда были изданы газели Хафиза, мне захотелось вернуться к Низами. Витаутасу Висоцкасу, заместителю главного редактора издательства «Вага», показалось, что лирики слишком мало, следовало бы прибавить фрагмент из какой-нибудь поэмы. «Вага» предложила из «Лейли и Меджнуна». Более внимательно прочитав перевод Павла Антокольского на русский язык, я, в свою очередь, предложил всю поэму целиком. Лишь позже, пролистав подстрочный перевод и вспомогательную литературу, я понял, во что ввязался. Оказалось, что П Антокольский перевел лишь половину поэмы, а еще были полисемантика и «орнаментальный» стиль, всякие восточные реалии, намеки, афоризмы! Но деваться было некуда. Так и пришлось к пуговице тулуп пришивать».

— Долго ли Линас переводил эту поэму?

— Юргиса Балтрушайтиса он переводил почти 50 лет, а Низами — быстрее, но урывками. Ведь он работал, преподавал.

«Низами свою поэму написал за четыре месяца, а переводчик переводил четыре года и еще правил, выравнивал..»

Лишь летом было побольше времени. Когда работа спорилась, то и немалые отрывки переводил, а если не мог найти какой-нибудь рифмы, так мог иногда и месяц ходить, думать. Я удивлялась, как можно несколько недель искать подходящую рифму. Ведь проще написать что-нибудь свое. А он мне всегда говорил, что уже столько хороших стихов написано, что ничего нового не придумаешь. У нас был домик у Лабанораса, в Пашекштисе. Выйдет, бывало, Линас, чтобы принести какие-нибудь счета, и не возвращается часа три, четыре, а то и полдня. А приносит целый ворох бейтов. Хорошо, очень хорошо у него там получалось переводить Низами. Вокруг лишь тишина да щебетание птиц.

— Каковы были отклики, отзывы о переводе поэмы Низами «Лейли и Меджнун»?

— В Литве никакой особо реакции и не было — перевел, издал, другая работа шла своим чередом... О переводе хорошо отзывался Витаутас Кубилюс, даже у Сигитаса Гяды не было замечаний, отзыв был положительным. В азербайджанской прессе Вагиф Арзуманов опубликовал рецензию, один экземпляр книги был послан в Музей литературы имени Низами в Баку. Линас принимал участие в Днях поэзии Низами в Баку, читал собравшимся со всего мира переводчикам, как Низами звучит на литовском языке. Он рассказывал, что литовское звучание Низами произвело на собравшихся хорошее впечатление.

— А как сам Линас оценивал свой перевод Низами?

— Он с трудом соглашался так называть свой перевод, так как переводил не с оригинала. Не те уже были годы, чтобы изучать язык фарси, древнеперсидский или азери. Когда он переводил «Лейли и Меджнуна», нашел в Ленинграде Нину Рычкову, востоковеда, которая изучала древний язык фарси, она взялась подготовить подстрочный перевод, помогла с комментариями: названия местностей, реалии...

— А вам довелось побывать в Азербайджане?

— Я не ездила вместе с Линасом на Дни Низами, ведь лично я не внесла своей лепты в азербайджанскую литературу, культуру. Но и здесь опять случайность... Я посетила Азербайджан примерно в 1967 г., когда еще не была знакома с Брогой. Наш руководитель, тогдашний директор одной из каунасских гимназий, учитель, придумал, что нужно и в те края съездить, разработал маршрут, и семеро путешественников с совершенно не схожими интересами направились в республики Закавказья. Конечно, побывали мы и в Азербайджане, в Баку... Нам хотелось поближе познакомиться с жизнью в тех краях, поэтому путешествовали мы на автобусах или пешком. Тогда мне как-то больше понравилась Грузия. Может, потому, что больше о ней было известно? Хотя, если подумать, ведь в Баку жил, работал и заметный след оставил наш Винцас Креве, он был весьма неравнодушен к этой стране.

— Какими тогда вам показались Азербайджан, Баку? Какими этот город, сам Кавказ вспоминал Линас?

— Через столько лет многого уже не помню. А вот Линас вел путевые записки, там все конкретно написано. Хорошо помню изнуряющую жару. В Баку мы были несколько дней, и все дни стояла фантастическая жара. Более 40°C в тени. Мы осматривали разные дворцы, крепости, ходили на базар, чтобы послушать местный язык... А еще купались в совершенно не похожем на Балтийское Каспийском море…

Азербайджанские известия.- 2011.- 14 сентября.- С.3.