Чингиз КАДЖАР, академик, директор Института физики НАНА: «Наша главная инновация — привлечение молодежи к научным разработкам»

Пилотный проект группы сотрудников Института физики Национальной академии наук Азербайджана во главе с академиком Чингизом Каджаром, представленный на конкурс научных проектов, проводимый Фондом развития науки, был удостоен гранта в размере трех млн манатов. Более подробно об этом и многом другом корреспонденту «Азербайджанских известий» Галие АЛИЕВОЙ рассказал директор Института физики НАНА, членкор Чингиз КАДЖАР.

— Что из себя представляет ваш проект, который получил более половины всех денег, выделенных Фондом развития науки на первый конкурс научных работ?

— Пилотный проект является большим инновационным проектом, выполнение которого связано с развитием новейших, современных технологий в Азербайджане, повышением конкурентоспособности промышленности за счет ее технологического переоснащения и подъема наукоемких отраслей производства. Исследования будут проводиться с привлечением новейших современных технологий: нанотехнологий, возобновляемых источников энергии, информационных технологий — то есть приоритетных направлений для нашей страны.

В проекте принимают участие 34 сотрудника нашего института. Работа над этой программой шла все лето, а началась совсем с другого проекта — Европейской рамочной программы. Это гениальный проект Еврокомиссии для развивающихся стран, предполагающий подъем уровня науки в той стране, которая выиграет конкурс. К сожалению, мы недобрали всего каких-то полбалла и не стали победителями его, но наши зарубежные коллеги написали нам благодарственное письмо, где была высоко оценена наша работа, и предложение продолжать начатые работы. Мы продолжили и в окончательном варианте представили его в наш Фонд развития науки.

— Как известно, в проекте участвовало много молодых ученых?

— В принципе, да. Привлечение молодежи к научным разработкам является для нас чрезвычайно важным направлением деятельности. Мы поставили такую цель: пока живы и здоровы мы, старое поколение физиков, необходимо поднять уровень английского языка у молодых ученых, кроме того — поднять уровень теоретической и экспериментальной физики. Это наша главная инновация.

— Много ли молодежи в вашем институте?

— К сожалению, мало — менее трети. Кто идет на физфак? Как правило, те, кто набрал наименьшее количество баллов. И среди них много девочек, которые в редких случаях продолжают научную карьеру. Хотя должен сказать, что в нашем институте есть талантливые молодые ученые (и именно девушки), которые беззаветно преданы науке, готовые день и ночь работать над исследованиями.

— Даже несмотря на низкие зарплаты?

— Конечно. Вы знаете, в современном научном мире принято финансирование проектов. Это очень разумно и очень выгодно: надо не зарплату повышать, а количество грантов. Это очень эффективно, и мы уже второй год убеждаемся в этом. Эта мера сразу отделила тех ученых, которые работают от тех, кто просто приходит в институт, просиживает положенные часы и возвращается домой.

— Недавно в СМИ прошла информация, что трое студентов Бакинского государственного университета (БГУ), которые сдавали экзамен для продолжения образования в магистратуре Московского физико-технического института (МФТИ) в соответствии с Меморандумом о сотрудничестве между БГУ и МФТИ, успешно выдержали испытание. Может, по окончании московской магистратуры они придут в ваш институт?

— Вполне возможно. Вот на таких ученых мы и надеемся.

— Вы сами были вузовским преподавателем…

— …да, и всегда говорил, что если в группе есть хотя бы три студента, проявляющих интерес к учебе, работайте с ними, а остальных оставьте в покое. Именно на этих трех и стоит делать ставку.

Лидер в системе НАНА

— Как бы вы обозначили место вашего института в системе НАНА.

— Думаю, не ошибусь, если скажу, что Институт физики занимает одну из лидирующих позиций в системе Национальной академии наук. Достаточно сказать, что большинство президентов НАНА были физиками — академики Гасан Абдуллаев (именем которого назван наш институт), Эльдар Салаев, нынешний президент Махмуд Керимов. Как известно, изначально Институт физики и математики был создан в 1945 г. на базе сектора физики Азербайджанского отделения Закавказского филиала АН СССР, функционирующего с 1932 года. А в 1959 году на базе этого института были организованы самостоятельные институты физики и математики. В нашем институте трудится более сeмисот сотрудников, у нас oкoлo сорока научных подразделений и лабораторий.

Всеобщего признания, кроме физики полупроводников, получили работы, выполненные в области теории ядра и элементарных частиц, твердого тела, радио, тепло- и молекулярной физики, исследования селена, теллура и преобразователей на их основе.

— Ваш институт всегда был известен как институт, специализирующийся на изучении полупроводников. Добавило ли новое время новые приоритетные направления?

— Здесь представлены и изучаются все разделы физики, но основу научных исследований наших специалистов долгое время составляло изучение полупроводниковых технологий, полимерных материалов в твердых и жидких состояниях, спектроскопия. Потом, наряду с полупроводниками, приоритетными направлениями нашего института стали нелинейная оптика, квантовые генераторы — лазеры, сейчас — солнечные элементы, выполненные на основе нанотехнологии. Это дорогостоящее удовольствие, для которого нужны новое оборудование, подготовка кадров. Мы уже заказали на 2,5 млн манатов самое современное оборудование в Германии, Японии и США, будем отправлять молодежь на стажировку в ведущие зарубежные научные центры — с тем, чтобы они могли по возвращении работать на этом оборудовании. А результатом этого будут получение и создание новых материалов и приборных структур на основе высоких технологий.

Готовность Института физики к выполнению больших инновационных проектов была продемонстрирована на международной конференции по тройным и многокомпонентным соединениям (осень 2010 года). Форум получил международное признание и стал поистине ареной для обсуждения итоговой деятельности трех больших мировых научно-исследовательских сообществ (European Materials Research Society, American Materials Research Society, Japan Society of Applied Physics), объединяющих сотни тысяч ученых-физиков со всего мира. Сам факт согласия международного комитета ICTMC, состоящего из ведущих ученых стран, обладающих высокоразвитыми, современными технологиями (Японии, Германии, Франции, Австрии, Америки и др.), на проведение ICTMC- 17 Институтом физики Национальной академии наук Азербайджана является признанием научного авторитета и вклада азербайджанских ученых в развитие передовых направлений современной физики и технологий.

— Наша страна является единственной среди всех стран СНГ, удостоенной такой чести?

— Да, это так. Предполагается, что используемый в проекте инновационный подход к научным исследованиям откроет перед учеными Азербайджана широкие возможности научно-исследовательской деятельности, ворота к лидерству Азербайджана в высоких технологиях, по крайней мере на региональном уровне. Информация о ходе выполнения проектов будет постоянно освещаться в научно-образовательном центре открытого доступа, который будет создан при институте в ближайшее время, в Интернете, в средствах массовой информации, на конференциях и т.д. Ведь кроме большого пилотного проекта мы получили еще четыре гранта от Фонда развития науки на общую сумму в 160 тыс. манатов.

— Как вы думаете, в какой из стран Южно-Кавказского региона сильнее и фундаментальнее изучаются проблемы современной физики?

— Совершенно ответственно заявляю, что в Азербайджане. В большей степени это объясняется традициями, которые ведут нас еще к советскому прошлому, сотрудничество с ведущими научными центрами Москвы, Ленинграда, Киева. Далее — это более глубокое изучение названных проблем. Наши специалисты до сих пор востребованы во многих престижных университетах и академических учреждениях мира, где они работают по контракту. Отмечу, что в свое время в СССР наш институт был головной организацией по селену, то есть по разработке материалов на основе селена, и защита всех диссертаций в Союзе проходила в Баку.

— А сейчас тема селена устарела или молодежь по-прежнему проявляет к нему интерес?

— Совершенно не устарела. Наука — это такая вещь, где все время все обновляется, появляются новые приборы, новые возможности, старые взгляды на прежние вещи меняются, подвергаются трансформации, и завершить окончательно какую-либо тему в науке в течение одной человеческой жизни практически невозможно. Половина наших сотрудников — молодежь. В течение последних десяти лет каждый год в наш институт приходят по 15-20 выпускников магистратуры БГУ, они становятся кандидатами и докторами физико-математических наук, и сферой их научных изысканий становится, в том числе, и селен.

— А где он применяется?

— Селен — химический элемент, из которого готовят различные преобразователи, физические приборы и т.д., применяется, как правило, в технике, биологии, медицине и т.д.

— Как вы оцениваете стажировку молодых азербайджанских ученых в ведущих европейских научных центрах, которую проходят, в частности, и двое ребят из вашего института?

— Это замечательная возможность, которую государство предоставило молодым людям. Ученые не должны вариться в собственном соку, они должны пройти зарубежные научные школы, освоить чужой опыт, обменяться мнениями и т.д. Мы, старшее поколение, имеем такой опыт и до сих пор тесно сотрудничаем и со старыми партнерами и расширяем сотрудничество — с новыми. Один из значимых проектов, осуществляемых по гранту Украинского научно-технологического центра, — «Применение и развитие новых микроэлектронных газовых сенсоров на основе пластовых структур наностроения для мониторинга окружающей среды». Его стоимость — $150 тыс. Другой пример — вот мы сидим с вами в охлажденном кабинете, а это отчасти заслуга солнечных батарей, которые на козырьке крыши нашего института в экспериментальном порядке установили наши немецкие коллеги. Мощность батареи — 2,5 киловатта, то есть двадцать пять стосвечовых (стоваттных) ламп. Есть проекты с белорусскими коллегами и т.д.

«От спектроскопии невозможно оторваться»

— Как собираетесь реализовывать намеченные планы?

— Кроме закупки нового оборудования и отправки молодых ученых за границу будем готовиться к техническому перевооружению. Для этого готовим место для этого самого оборудования, освобождаем огромные площади, один блок полностью приспособим под этот проект. Здесь будет и отдельный зал с учебными компьютерами, где будут проходить мастер-классы наших молодых специалистов с авторитетными учеными мира.

— Каков мировой рейтинг азербайджанских физиков?

— Достаточно сказать, что в нынешнем году председателем Международного консультативного совета ICTMC, в который входят двадцать ведущих ученых из разных стран, выбрали азербайджанского физика, заместителя директора нашего института по инновациям и внешним связям Назима Мамедова. Кстати, это совершенно новая должность, которую я предложил утвердить в Институте физики, и она полностью себя оправдала. В нашем институте работает сильнейший теоретик, академик Фирудин Гашимзаде, наш азербайджанский гений от физики. Недавно престижное научное издание «Журнал теоретической и экспериментальной физики» поместил материал о нем и отзыв о его работе (достижениях в области теоретических аспектов наноструктур). Кроме того, известный факт: в проекте адронного коллайдера участвует группа азербайджанских физиков под руководством Овсата Абдинова. После запуска коллайдера было опубликовано в общей сложности порядка 150 научных статей с именами наших физиков.

— Как вам удалось выйти на Женеву, на коллайдер?

— Это все Абдинов, его связи. Дело в том, что у нас примерно десять человек постоянно работают в Дубне, в ЦЕРНе и наша Академия наук, как и многие подобные структуры, с середины 90-х годов аккуратно платит взносы за участие своих ученых в этих разработках.

— Год только закончился, и вполне уместно поинтересоваться его важнейшими результатами, правда?

— К числу безусловно важных научных результатов 2010 года мы относим разработку наноструктурированных окон для тонкопленочных солнечных элементов, на которые сейчас переходит весь мир. Мы разработали ее у себя в институте (доктора наук Назим Мамедов, Аяз Байрамов, Эмиль Гусейнов) и показали ученым французского научного центра CNRS (это практически Академия наук Франции). Вообще-то их чрезвычайно трудно удивить чем-либо, но нашими материалами они заинтересовались не на шутку. Дали нам свои образцы, чтобы мы нанесли на них наноструктурированные пленки, чтобы посмотреть, как это увеличивает КПД их солнечных элементов, и заодно попросили другие материалы, другие разработки. Мы, естественно, все подготовили, послали неделю назад и получили ответ: если работа будет оценена положительно, получим очередной сертификат.

Далее — в прошлом году мы начали заниматься топологическими изоляторами. Это совершенно новое слово в науке, и при положительном исходе вполне можно надеяться на невероятный прорыв. Используя эти изоляторы, можно будет создать квантовые компьютеры, основанные на совершенно новых принципах.

— Никто не станет отрицать, что энергетика — одна из важнейших сфер в экономике любого государства, а энергетическая наука — одна из сложнейших, требующая постоянного контроля, развития и финансирования. Каков, на ваш взгляд, удельный вес азербайджанской энергетики в мировой энергетической системе?

— Наши ученые изучают физические аспекты энергетики, и это помогает стране поддерживать наши энергосистемы и обеспечивать их надежную и бесперебойную работу. Благодаря государственной заботе в Азербайджане полностью обеспечена энергетическая безопасность. Этот участок промышленности во все времена был под контролем правительства и лично главы государства. А в настоящее время наша энергосистема во многом обеспечена за счет мобильных электростанций малого размера, постепенно переходим к альтернативным и возобновляемым источникам: солнцу, ветру и др. Солнечная энергетика, правда, пока еще не используется, только ветровая (в районе Насосной, по дороге в Губу и Хачмаз). Развитие этого направления предусмотрено госпрограммой, утвержденной несколько лет назад. Кроме того, наша страна, наряду с развитыми странами, стала членом IRENA, Международного агентства по возобновляемым источникам энергии, одними из важнейших направлений деятельности которого являются создание рамочных условий для использования возобновляемых видов энергии, а также финансирование и предоставление соответствующих технологий их применения. Членство в IRENA индустриальных стран, бесспорно, свидетельствует о важности развития возобновляемых источников энергии для устойчивого энергообеспечения во всем мире. Через полгода после создания IRENA в Азербайджане распоряжением президента страны при Министерстве промышленности и энергетики было учреждено Госагентство по альтернативной и возобновляемой энергии.

— Чингиз муаллим, в нашей стране вы известны не только как руководитель одного из ведущих академических институтов. Вы еще и известный ученый. Можно ли узнать, какова сфера ваших научных интересов?

— Я специалист по микроволной спектроскопии и научному приборостроению. Микроволновая спектроскопия — редкая специальность. К сожалению, ею занимаются только в нескольких лабораториях Японии, Великобритании, США и России. Очень дорогие установки (к примеру, та установка, за которую мы получили Вавиловскую премию, давно сломалась, и работать не на чем).

По образованию я радиофизик-электронщик, выпускник Ленинградского политехнического института, факультет технической физики. Кстати, мой отец тоже в свое время, еще до революции, окончил тот же факультет того же вуза. Много лет проработал в информационном центре издательства «Коммунист». А по окончании учебы в 1954 году я вернулся в Баку и сразу стал заниматься спектроскопией. Помню, Александр Михайлович Прохоров, академик, Нобелевский лауреат и научный оппонент при защите моей докторской диссертации, отговаривал меня от этого направления — переходи, говорил, к полупроводникам. Но меня всерьез и надолго увлекла микроволновая спектроскопия — от нее невозможно оторваться.

— Чем же она вас так притягивает?

— Берешь молекулу, ее не видно, не слышно, надо познакомиться с ней, узнать ее структуру и поведение. К примеру, наливаешь обычный спирт, испаряешь его, в испаренном виде снимаешь спектр. Долго рассказывать, но очень интересно, поверьте.

— Это направление было когда-то актуальным для нашей страны?

— Еще как! Это было ведущим направлением для азербайджанской физики. Я тогда работал главным метрологом Института прикладной физики (в советское время это было военным ведомством). Так вот, четыре кандидата доктора наук из России проходили предварительную защиту у нас. Обычно мы ехали в Москву, Питер и другие научные центры Союза, а тут они приезжали к нам.

— В каком возрасте вас заинтересовала физика?

— Во время войны, в 1944 году, когда мне было пятнадцать лет, я уже ходил в кружок юного физика. На улице Толстого, 153. Мне уже тогда было интересно возиться с отцовскими радиодеталями. Помню, позже я собрал первый телевизор с большим по тем временам экраном. Все очень просто: купил трубку, переместил на большой экран с маленького телевизора «КВН». Все соседи приходили смотреть новинку.

«В этой жизни интересно все»

— А за какие заслуги вы стали лауреатом Госпремии СССР?

— Формулировка была завуалированной: за создание современных приборов, широко применяемых в народном хозяйстве. О секретных работах нельзя было писать открыто. Во время пожаров в Москве 1982 года нам, группе ученых, поручили разработать систему ночного видения для определения мест возгорания торфяников. Используя эту систему, в головном институте была составлена тепловая карта Москвы, затем провели в соответствии с ней трубопроводы и тушили пожары. Если бы созданная нами тогда система сохранилась, думаю, не было бы таких проблем, что случилось прошлым летом, когда и Москва, и Подмосковье задыхались от дыма горящего леса.

— У вас невероятно много совершенно различных по жанру и направлениям увлечений, хобби. Одна из них — книгоиздательская деятельность. Как вы к этому пришли?

— Хотите знать, как я стал писателем? Очень просто. Когда грянул 1991 год, закрылся наш институт (Институт прикладной физики). Мы остались без зарплаты, фактически на улице. Что делать? Собрал вокруг себя близких мне людей, друзей-соратников, вместе создали фирму, научно-производственное объединение, выпускали приборы. Я решил написать книжку и первая книжка «Картиночный русско-англо-азербайджанский словарь» вышла тиражом 50 тыс. экземпляров. Раскупили мгновенно — примерно за полгода.

— Гонорар хоть приличный был?

— Более чем! Кстати, художником-иллюстратором той книжки был наш физик Хафиз Пашаев, ректор Дипломатической академии. Ну а потом уже пошли и другие мои книги — «Выдающиеся сыны Азербайджана», «Старый Баку», «Старая Шуша», «Мизандарлыг», «Искусство Азербайджана Средневековья», «Тбилиси, Воронцова, 53», «Словарь турецких слов, не переводимых на азербайджанский язык» и др.

— Чем объясняется такая широта интересов?

— Все началось с коллекционирования. Я с детства заядлый коллекционер, собирал монеты Азербайджана, потом перешел на медь, посуду. Коллекция небольшая, можно сказать — камерная, но все экспонаты, на мой взгляд, — супер, любой можно выставлять в Эрмитаж. Я из Питера приехал с тремя чемоданами исторических книг. Кроме того, помню рассказы своей бабушки, которая жила в Тифлисе в одном дворе с Мирзой Фатали Ахундовым: они-то и легли в основу книги «Тбилиси, Воронцова, 53». И, конечно, работа в журнале «Азербайджан-Ирс» дала мне огромный материал, который надо было переработать и издать в виде книг при большой поддержке Фонда друзей культуры Азербайджана.

Меня всегда интересовало искусство. Когда я учился в Питере, много времени проводил в театрах и музеях, чем в институте. Помню, даже купил себе велосипед и ездил по городу, зацепившись за машины, изучал самые глухие места Ленинграда. Зачем мне это было надо? Любознательность.

— Вы прожили такую большую жизнь, многого добились. Вам в ней по-прежнему все интересно?

— Абсолютно все.

Азербайджанские известия. – 2011. – 29 января. – С. 3.