Приглашение к раздумьям

Поистине счастливым образом складывается судьба пьесы народного писателя Азербайджана Эльчина «Шекспир»

Казалось бы, совсем недавно впервые бакинцы увидели «Шекспира» на сцене ЦNS в постановке режиссера Бахрама Османова, пригласившего к ее воплощению актеров разных столичных театров — Шукюфу Юсупову, Санубар Искендерли, Аян Миркасымову, Джафара Намиг Кямала, Мабуда Магеррамова, Фирдоуси Атакишиева, Фуада Османова и Рафига Алиева. Теперь за плечами пьесы успешная биография в пять лет.

С большим успехом «Шекспир» Эльчина был поставлен в Крыму на татарском языке, сыгран на сцене театра «Жар-птица» в Москве, а затем и в Баку. В Лондоне на сцене известного театра «Авангард» пьеса предстала в версии руководителя творческой группы Qrantlers Дэвида Пери, где главные роли исполнили известные актеры Петер Станфорд, Йован Матич, Элеонор Беннетт, Конрад Петерс и другие. В Стамбульском муниципальном театре спектакль увидели и турецкие зрители. Порадовал своей постановкой руководитель московского театра «Дервиш», заслуженный артист Азербайджана Мардан Фейзуллаев, труппа которого свой вариант «Шекспира» показала и на сцене РДТ в Баку.

И вот, наконец, новая постановка, осуществленная коллективом Азербайджанского государственного драматического театра в трактовке Петру Вуткереу, художественного руководителя Кишиневского театра имени Эжена Ионеско как часть проекта «Театральное пространство ГУАМ». Этот творческий проект осуществляется ныне театрами стран ГУАМ (Грузия, Украина, Азербайджан, Молдова) по инициативе Азгосдрамы при поддержке Министерства культуры и туризма Азербайджана, включая гастрольные туры, постановку пьес драматургов из других стран, обмен опытом между режиссерами, техническим персоналом и другие акции.

Случилось так, что в последнее десятилетие Эльчин муаллим, достаточно часто радующий новыми произведениями на разнообразные и современные темы, практически всегда ставит сознание своих героев в пограничные состояния. Вот и действие спектакля «Шекспир» происходит… в психиатрической клинике, где персонажи — страдающие маниакальным синдромом и другими тяжкими недугами душевнобольные люди. Те, что живут в собственном, придуманном пространстве, основанном на предыдущем, часто небольшом опыте и, зацикленные на личных проблемах, по мере душевных сил поддерживают мнимую связь с тем внешним миром, который безжалостно завел их в лабиринты подсознания.

Писателю важно, что им, поставленным вне общества и юридической ответственности за собственные высказывания, позволено обсуждать запретные темы, участвовать в беседах с инопланетянином, осмеливающимся после беглого знакомства с образом жизни землян запальчиво «разоблачать» их, а значит, и наши привычки и порядки.

Хорошо зная вкусы современного зрителя и цель авторского послания в зрительный зал, Эльчин муаллим уверенно вкладывает итоги собственных, адекватных той или иной ситуации раздумий о жизни в уста тех, с кого, как говорится, «взятки гладки». Потому что в принципе обращается к нам, по идее адекватным. В диалогах и рисующих внутренний распорядок клиники мизансценах, в доверительных откровениях обитателей, не всегда обнаруживающих «сдвинутость» своего сознания, автор с болью в сердце говорит о том, как наша история прошлась по судьбам, как несправедливо устроен мир и как грубая сила безжалостно проходит по самым тонким и ранимым душам.

Говорит, чтобы, конечно же, пригласить зрителей посмотреть на себя со стороны. Неслучайно привыкший к критике на злобу дня зрительный зал оживляется, явно принимая на свой счет обличения появившегося в сумасшедшем доме пришельца с планеты, где есть абсолютно все, вплоть по пяти мужчин на каждую женщину. Гостя, запальчиво упрекающего землян за то, что лгут, фарисействуют, убивают друг друга, убийц называют героями, думают и говорят одно, а делают совсем другое…

Чередой наполняя спектакль узнаваемыми историями каждого из попавших в психушку пациентов и позволяя некоторым из них исподволь (подчас весьма разумно) характеризовать многие человеческие заблуждения, драматург, тем не менее, истово заступается за обитателей Земли со всеми их недостатками уже потому, что на ней даже во время глубокого кризиса семейных отношений есть нечто абсолютно уникальное, то, чего не знают нигде во Вселенной. И, имея в виду ее величество Любовь, заступается за это свое убеждение совсем не умозрительно.

Отбывая восвояси, избавившийся здесь от самодовольства и спеси инопланетянин увозит с собой в космос единственную вещь — томик Шекспира с бессмертной повестью «Ромео и Джульетта», чтобы познакомить соплеменников с тем, что его потрясло и до чего они, имеющие мощные межпланетные корабли, там, у себя, в неизвестной галактике даже не додумались.

Поистине талантливо, зримо показанная драматургом глобальная мысль с логически выверенным определением понятия «патриотизм» как любовь и достойный человека ориентир. Когда налицо столь большой успех авторской задумки, как-то не хочется разбирать собственно художнические и технические приемы постановки, их соответствие высокой идее, однако премьера есть событие, претендующее на анализ. И потому несколько суждений выскажем о постановке пьесы Эльчина «Шекспир» на сцене Азербайджанского национального драматического театра.

Его труппа за время своего существования подготовила и обнародовала множество уникальных постановок, оставшихся в памяти яркими победами национального театра. Вот и здесь в принципе веет добротностью и былым академизмом. Благодаря сценографии народного художника Назима Беюккишиева и его коллеги Рамина Беюккишиева, избравших доминантным белый цвет, больничная стерильность царит не только на сцене. Она приглашает поверить в нравственную чистоту не только помыслов участников спектакля, но и мироздания, которое пронизано ощущением заоблачных высот, и приглашает режиссера-постановщика Петру Вуткереу мерить в спектакле все позиции космически необъятными критериями. Только этого — увы — не получилось…

Спорно, на мой взгляд, использование закулисной машинерии для того, чтобы разом опущенные из-под купола колосники, на которые обычно крепятся подвижные декорации, оказались огнедышащим в предстартовой готовности межпланетным кораблем, подчеркивающим «присутствие» дыхания космоса. Вольно или невольно воспринимаемый как серьезная техническая находка, поражающая воображение зрителей, эта мощь явно разрушает в общем-то камерную атмосферу спектакля, посвященного любви.

Впрочем, разрушает атмосферу спектакля не только пугающая мощь «космического корабля», но и как-то уж очень невыразительно воплощенные актерами образы его участников. Тональность, в которой произносятся тексты, тусклые интонации, торопливые реплики и склонность к декламации даже не предполагают проникновение актеров в суть героев, жизнью которых они должны жить на сцене. Неубедительно, манерно, случайно, скучно, провинциально и старомодно.

Особенно велика в этом «заслуга» исполнительницы центрального образа — пациентки, ощущающей себя великой актрисой Сарой Бернар, которой по идее драматурга есть что вспомнить и что показать.

Присутствие такого персонажа, на котором в спектакле о любви держится практически основная мотивация автора, актриса свела к воспоминаниям о былой работе над образом юной Джульетты. Но изображая ее манерно и карикатурно, по сути, разрушает атмосферу грустного, трогательного, умного спектакля, а значит, и реакцию зрителей на серьезный материал пьесы. Жаль…

Галина МИКЕЛАДЗЕ

Азербайджанские известия. – 2012.- 18 апреля. – С. 3.