Цветы не запоздалые

Новая повесть Максуда Ибрагимбекова «Обжалованию не подлежит»

издана одновременно в Москве и Баку

Буквально залпом прочитав изданную в Москве и Баку повесть Максуда Ибрагимбекова «Обжалованию не подлежит», почти одновременно опубликованное в недавно отметившем свое 73-летие российском журнале «Дружба народов», я сразу же решила, что свою рецензию назову «Цветы не запоздалые». В том смысле, что писать о жертвах войны и репрессий никогда не поздно — большое видится на расстоянии. И хоть далеко не сразу приходит понимание того, что речь пойдет о больших бедах, о суровых испытаниях и непростительной несуразице, вера в то, что зло должно быть наказано, слава Богу, остается одним из наших убеждений и достоинств.

О чем повесть Максуда Ибрагимбекова — понимаешь не сразу: очень уж благополучна поначалу жизнь его героя Сеймура Рафибейли — юношу из хорошей семьи, где в гармоничной обстановке рос сильный и красивый внутренне человек, веривший в дружбу, ценивший правду и верность Родине. Во всяком случае на фронт в 1941-м он отправился по первому зову страны и сердца.

Война столкнула Сеймура со многими испытаниями и людьми, усугублявшими воинские обязанности. Учился вежливо отказываться от настойчивых предложений шпионить за товарищами — солдатами и офицерами; привыкал к тому, что нельзя отвечать адекватно на злобные выпады то и дело распускавших руки агрессивных неучей-начальников. И шантаж распознавать старался, и с бушующим в душе негодованием при виде предательства справляться. И даже сумел c достоинством выносить тяготы немецкого плена.

Да и судьба по-своему берегла его. Поезд, увозивший его в германский плен, разбомбленный бойцами французского Cопротивления, позволил участвовать в центре Европы в боях против фашизма. Закалившие волю, все эти испытания помогли обрести надежных друзей и не растерять веру во все светлое.

Суть повести Максуда Ибрагимбекова мне стала проясняться тогда, когда его герой, отказавшийся от возможности остаться во Франции в статусе героя, возвратился на родину. Вот где писатель проявляется во всей силе таланта, чтобы построить повествование на контрасте между тем, что представлял собой его герой, и тем, в каком положении он оказался в советской реальности.

Покидая Францию ради возвращения домой, Сеймур знал, что ожидает его как бывшего военного пленного, а потому не удивился, что запретили жить в родном Баку. И то, что его, специалиста с высшим образованием, назначили совхозным кочегаром, не огорчило — надо же где-то работать. Благо, в кочегарке можно худо-бедно и жить… Не учел лишь того, что современные организаторы ада заменили «вечное медленное горение в геенне огненной и долговременное пребывание в кипящем котле» изощренными формами унижения, превращающими человека в существо без чести и достоинства.

Вот где Максуду Ибрагимбекову потребовался не только талант, но и зоркая многолетняя наблюдательность, чтобы тонко и психологически убедительно описать то, на что его герой был обречен. Сколько раз был на грани срыва, с трудом удерживаясь от желания дать отпор провокаторам, мелким интриганам, пытавшимся спровоцировать его, втянуть в конфликт, дабы усугубить его унижение.

Мне и прежде доводилось встречаться с людьми, которые по возвращении из лагерей не имели права находиться в «режимных» городах, а значит, получить прописку, работать по специальности, жить в семье. Слышать благодарные рассказы о том, как трепетно относились окружающие к интеллигентным «узникам», как им помогали. Знаю случаи, когда сотрудники районной власти в разных регионах Азербайджана шли на «должностные преступления», чтобы на свой страх и риск выдать попавшим в беду «чистые» паспорта без унизительных штампов о запретах. Случаи, когда эти «нарушители» передавали «из рук в руки» письма от исстрадавшихся от разлуки и переживания родственников. Но у Сеймура к тому времени таких родственников уже и не было. Может быть, потому он и стал тем героем, на трагической судьбе которого Максуд Ибрагимбеков рассказал о бесчеловечной жестокости сограждан, послуживших прототипами руководителей придуманного писателем шафранового совхоза и их прислужников.

Знаковой делает повесть и то обстоятельство, что, осуществив самое трудное в писательском труде (тонко исследовав душевное состояние конкретного человека), автор создал образ положительного героя, каковым только и может быть мужественный человек, достойный потомок лучших из лучших наших предков, в генетической памяти которого живут черты достойной личности не мальчика, а мужа.

Промелькнула в повести и мысль о том, что «каратели» делали свое черное дело из страха за собственную шкуру — думается, автору захотелось упомянуть бытующие высказывания о том, что, к примеру, руководитель Азербайджана М.Д.Багиров был хорошим человеком, но не имел возможности идти против системы… Возможно! Но, рассуждая так, можно и Сталина оправдать — он тоже погубил миллионы во имя какой-то высшей идеи.

Мы, видевшие много горя, все чаще говорим, что пока живы очевидцы тех или иных событий, люди, знавшие лучших — не обязательно героев, но мучеников — они остаются живыми. Для нас хотя бы. Слабое, конечно, утешение, но тем, кто и спустя век отдает должное их памяти, помнит их и по крупицам восстанавливает характеры, ситуации и атмосферу времени с помощью воспоминаний оставшихся в живых или документальных свидетельств, благодарность наша безмерна.

И народному писателю Максуду Ибрагимбекову в данном случае — особая. Прежде всего за то, что этот талантливый, наблюдательный писатель-патриот и на сей раз силой своего умения убедительно, ярко выписал хороших людей на фоне человеческого хлама из породы алчных, злых и завистливых подонков. Но более всего, конечно же, за то, что возродил к жизни давно собиравшийся в его сердце образ героя, ни в экстремальных ситуациях, ни в помыслах не совершившего поступка, который мог бы хоть в чем-то разочаровать читателя, верящего, что добро способно побелить зло даже в тех делах, которые по разным причинам обжалованию не подлежат.

Микеладзе Галина

Азербайджанские известия.- 2012.- 3 июля.- С.-3