Я всегда говорю своим ученикам: не играйте ноты, играйте музыку

Ариф Джахангиров, заслуженный артист Азербайджана

Замечательный музыкант и очень скромный человек Ариф Джахангиров никогда не говорит о том, что именно он — основоположник профессиональной саксофонной школы в Азербайджане. Тем не менее так оно и есть. В эти дни заслуженный артист Азербайджана, старший преподаватель по классу саксофона Бакинской музыкальной академии, лауреат многочисленных джазовых фестивалей Ариф ДЖАХАНГИРОВ отмечает свой юбилей. Присоединяясь к многочисленным поздравлениям по случаю знаменательной даты, предлагаем вниманию читателей его интервью агентству Trend.

— Как собираетесь отметить юбилей?

— Мы с руководством Джаз-центра планировали, что мои ученики проведут концерт. Но сейчас в Монтре проходит джазовый фестиваль, в котором принимают участие мои подопечные, поэтому юбилейное мероприятие пока откладывается. Оно пройдет чуть позже.

— Какой из 65 дней рождения был самым запоминающимся?

— Было два запоминающихся. Первый — когда я работал в ансамбле «Гая»: у нас была большая африканская поездка, и в Эфиопии совершенно неожиданно посольство устроило прием в мой день рождения. Было очень приятно отмечать этот день за границей. А второй запоминающийся день рождения был в Монтре, в Швейцарии. Там проходил джазовый фестиваль, были замечательные концерты.

— А подарок?

— В Эфиопии мне подарили огромную коралловую ветвь, было очень приятно. А вообще лучший подарок — это когда ученики играют хорошо, когда с успехом проходят концерты. Что еще добавить? Лучший подарок для музыканта — это аплодисменты...

— Вы вспомнили о работе в «Гая». Скажите, в чем был успех ансамбля?

— Мы были фанатами джаза. Успеха добились благодаря джазу, потрясающим аранжировщикам, замечательным композиторам и прекрасным песням. Мы получили первую премию в Москве на Всесоюзном конкурсе артистов эстрады. Вся Москва была удивлена, что в Советском Союзе есть квартет, который подражал американским джазовым музыкантам. И самое главное, что это единственный коллектив в Советском Союзе, который прочувствовал именно эту джазовую манеру. Второго такого коллектива нет.

— Значит, по гороскопу вы Рак, правильно? Говорят, что мужчины этого знака зодиака идеалисты и мечтатели. Вы такой?

— Как и любой человек, я всегда мечтаю. Если есть какая-то цель, стремление, то идешь к этому, а когда достигаешь вершины — это счастье и радость, но длятся они один миг, а потом все начинается сначала.

— Давайте вспомним, как все начиналось. Вы родились в Москве, учились в Московском государственном музыкальном институте им. Гнесиных (ныне — Российская академия музыки им. Гнесиных). С чем был связан переезд в Баку?

— С работой отца, он был военным, но в то время уже вышел в отставку, и ему предложили здесь интересную работу. Когда поступило это предложение, я еще учился. Мы дождались окончания моей учебы и переехали в Баку.

— В 25 лет вы стали солистом Государственного эстрадного оркестра Азербайджана. Чувствовали ответственность?

— Я приехал в Баку в 1972-м, в том же году стал концертмейстером Госджаза, а до этого работал в Москве в замечательных оркестрах. Адаптировался очень быстро. Был прекрасный оркестр, я сразу влился в коллектив, и мы тут же поехали в Москву на гастроли.

— Признайтесь, играть на саксофоне было мечтой вашего детства?

— В моем детстве о саксофоне знали лишь понаслышке, это был запрещенный инструмент. Но запретный плод всегда сладок. В Парижской консерватории класс саксофона был открыт в 1857 году, а в Советском Союзе — только в 1967-м, в музыкальном училище имени Гнесиных. Поэтому в училище я обучался по классу кларнета. У меня был замечательный педагог Василий Гетман. Но, несмотря на то, что я учился по классу кларнета, в оркестре я работал саксофонистом. Будучи студентом первого курса, я пошел в два эстрадных оркестра, где играл на саксофоне, и в один симфонический. В 1972 году я окончил российскую академию музыки, моим педагогом по кларнету была Маргарита Шапошникова.

— Так сколько лет вашему саксофону?

— Я сменил очень много инструментов, а тот инструмент, который у меня сейчас, — это, фактически, как скрипка Страдивари.

— А как родители отнеслись к вашему увлечению? Ведь в советские времена джаз считался буржуазным символом.

— Мама имела отношение к искусству, а папа, когда я поступал в училище, сказал: «Сынок, выбрал профессию, надо быть первым».

— Какие наставления вы даете своим детям? Они пошли по вашим стопам?

— Нет. Они очень музыкальные, особенно младший, он фанатик джаза. Но они пошли по другому пути, занимаются математикой и компьютерными технологиями.

— В советские времена вы, наверное, играли подпольно?

— Нет, в то время играли уже официально. Но для того, чтобы слушать запрещенных композиторов, таких как Шнитке, Губайдуллина, Денисов, при Союзе композиторов СССР создали молодежный музыкальный клуб. Была студия звукозаписи, мы копировали пластинки, которые привозили из-за границы. А когда открыли концертный зал Дома композиторов, приглашали запрещенных композиторов и джазменов. В то время концертный зал Союза композиторов был своего рода полунелегальной площадкой.

— Вы работали дирижером, заведующим музыкальной частью Театра юного зрителя, а сейчас сотрудничаете с Русским драматическим театром им. Самеда Вургуна. Расскажите о работе в театре.

— Я пришел в театр в 1974 году. В то время как раз расформировали Госджаз, тогда еще в ТЮЗе был оркестр, правда, небольшой. Работа была очень интересной. Никогда не забуду, как мы с Юлием Гусманом делали мюзикл «Три мушкетера» в бакинском ТЮЗе. Юлик очень требовательный, очень работоспособный режиссер, мы собирались в двенадцать ночи и до пяти-шести утра репетировали. Александр Яковлевич Шаровский играл Д’Артаньяна. В то время еще не было фильма, из Москвы прислали фонограмму и клавир. Приключилась смешная история — Гусману не хватало песни для Де Тревиля и он заказал ее Максиму Дунаевскому, а Юрий Ряшенцев написал стихи. И примерно за неделю до премьеры Дунаевский присылает клавир этой песни без фонограммы. Я взял клавир, сделал другую аранжировку и прямо в оркестровой яме ТЮЗа мы сделали запись. И когда Максим Дунаевский услышал песню, которая нигде прежде не звучала, поинтересовался, на какой студии делали запись. Я так подогнал уровень записи, что она ничем не отличалась от записи в московской студии.

— Сафура Ализаде, участница «Евровидения-2010», — ваша ученица?

— Она пришла ко мне, когда ей было 14 лет, очень талантливая девочка.

— Самый главный урок, который должны запомнить все ваши ученики?

— Ну, самое главное, я должен запустить в них вирус. Я должен заразить их музыкой, чтобы они заболели ею. А на уроках я говорю — ребята, не играйте ноты, играйте музыку. Можно показать, как не надо играть, а как можно — тысяча вариантов. Поэтому всегда говорю студентам: пробуйте, экспериментируйте. Задача педагога — развить индивидуальность ученика.

— Как оцениваете развитие джазовой музыки в Азербайджане?

— Земля у нас талантливая, есть замечательные музыканты. У нас проходят фестивали джаза, считаю, что это прекрасно. Но мне бы хотелось, чтобы по форме они были немного другими. Хотел бы, чтобы это было праздником джаза на всех площадках.

— Знаю, что родина джаза — Америка, вы часто там бываете?

— В Америке был один раз. Джаз — это синтез, интернациональная музыка.

— И напоследок скажите, что такое джаз, по-вашему?

— Космос или, наоборот, — подводное царство. Когда я импровизирую, я или улетаю в космос, или нахожусь под водой. Я в путешествии — или там, или здесь.

НАША СПРАВКА/ Ариф Джахангиров родился в Москве 10 июля 1947 года. С шести лет занимался на фортепиано, а с семи — пел в Ансамбле песни и пляски имени В.Локтева в Московском дворце пионеров. После окончания музыкальной школы в 1963 году поступил в «кузницу» оркестровых исполнителей — Московское государственное музыкальное училище им. Гнесиных по классу кларнета (педагог В.А.Гетман). Завершив учебу в училище в 1967 году, продолжил обучение в Московском государственном музыкальном институте имени Гнесиных, где постигал секреты мастерства у выдающейся кларнетистки М.К.Шапошниковой.