Наука и образование Рамиз МАМЕДОВ, член-корреспондент НАНА: «Прикаспийские страны обязательно должны договориться о международном мониторинге моря»

Несколько дней назад в Туркменистане завершился Каспийский экологический форум, участником которого был членкор Национальной академии наук Азербайджана, замдиректора Института географии НАНА и руководитель Центра по изучению проблем Каспия Рамиз МАМЕДОВ. О работе форума, а также об уникальности водного бассейна, его месте и роли в мировой экосистеме он рассказал корреспонденту «Азербайджанских известий» Галие АЛИЕВОЙ.

— Как вы оцениваете работу форума?

— Он был очень полезным — как любое другое мероприятие, на котором рассматриваются вопросы дальнейшего развития международного сотрудничества в сфере экологии, бережного сохранения и эффективного использования своеобразных природных богатств Каспия, мировой пропаганды и информирования об его уникальной экологии и биоразнообразии, сохранения для грядущих поколений природных богатств региона. Каспийский экологический форум стал еще одной площадкой, где встретились ученые, эксперты, чиновники и политики всех направлений по окружающей среде Каспийского моря. Встреча проходила в активном, динамичном режиме, с разбросом мнений по самому широкому кругу вопросов. Особую значимость и статус мероприятию придали обращение к его участникам президента Туркменистана Гурбангулы Бердымухаммедова. В последний день работы было принято обращение к президенту Туркменистана — к сожалению, заключительный документ ограничился только этим. Из положительных моментов хотел бы отметить активную организационную деятельность этой страны. Там уже создано государственное предприятие по Каспийскому морю при президенте страны. А мы никак не можем организовать ничего подобного, хотя на сей счет есть распоряжение президента Ильхама Алиева.

— В чем, на ваш взгляд, уникальность бассейна Каспийского моря?

— В первую очередь в его реликтности и сравнительно молодом возрасте. На месте нынешнего Каспия примерно 70 млн лет тому назад был океан Тетис, который исчез, а в начале четвертичного периода, 500 тысяч лет назад, стали обрисовываться контуры сегодняшнего Каспийского моря. Реликтность его очень хорошо видна на каспийских тюленях (таких нет нигде в мире) и запасах осетровых. Зеркальная поверхность Каспийского моря — 400 тысяч кв. км, а водосборный бассейн — 3,5 млн кв. км, примерно в десять раз больше самой поверхности. Ученых всех стран беспокоят климатические изменения, способные повысить уровень Мирового океана и вызвать определенные изменения. На этот случай у ООН даже есть международная экологическая программа UNEP, которая изучает прибрежные зоны при меняющемся уровне воды. И вот тут-то Каспий оказывает неоценимую помощь: будучи относительно небольшим по объему, он быстро реагирует на изменения и служит как бы природной лабораторией по изучению данной проблемы. Вот на это и выделяет средства Всемирный банк, а мы работаем по их грантам.

— Международные организации, главным образом, тратят средства на очистку?

— Очистка — это донкихотство: практически невозможно очистить 79 тысяч кубических километров воды. Что же в таком случае необходимо делать? Во-первых, у моря есть способность самоочищения, и у Каспия она очень высока, это динамически активное море. Во-вторых, и это, может быть, главное, надо придерживаться принципа нулевого сброса. Мы подсчитали, что если все прикаспийские страны будут придерживаться этого принципа, через сорок лет Каспий сам себя очистит. Наша основная беда — промышленная инфраструктура, которая практически во всех прикаспийских странах находится на морском побережье.

— Как вы считаете — чье оно, это уникальное море?

— Думаю, что наше, азербайджанское.

— Несмотря на то, что казахстанский сектор вдвое больше?

— Много воды еще ничего не значит. Что есть на казахстанском берегу? Пустыня, практически никакой живности, а у нас половина населения живет на каспийском берегу, самый большой портовый город на Каспии — Баку. Кроме того, у нас самые плодородные земли для сельского хозяйства, прекрасные курортно-бальнеологические центры, самое большое морское пароходство на Каспии. Далее — азербайджанский Гидрометеокомитет еще совсем недавно был главным по Каспию, и примерно 18 организаций, занимавшихся исследованиями Каспийского моря, тоже были в Баку. Это налагает на нас огромную ответственность, и мы больше всех остальных должны беспокоиться о судьбе моря.

— Каким вам видится место Каспия в мировой экономике?

— Когда стали истощаться запасы нефти Норвежского моря (их действительно осталось на считанные годы), на мировую арену вышел Каспий с его 10 млрд тоннами запасами. Конечно, лидером по-прежнему остаются Саудовская Аравия и страны Персидского залива, но 10 млрд тоже, согласитесь, цифра внушительная: предположительно 5 млрд тонн нефти сосредоточено на казахстанском шельфе, 3 млрд — на азербайджанском, остальные — иранском и туркменском. Вот вам и значение Каспия для мировой экономики, мировой энергетики. Но и это еще не все. Каспий находится на Великом Шелковом пути, с его транспортным коридором Север–Юг.

— Вы всегда высказывались очень осторожно по вопросу подъема уровня воды в Каспии, в то время как другие ученые бьют в набат. Какие у вас для этого основания?

— Наш центр с уверенностью может прогнозировать на тридцать лет вперед, что катастрофического подъема уровня воды на Каспии не будет, несмотря на то, что главными причинами повышения уровня являются климатические изменения и поступление воды из рек — главным образом из Волги, которая в год приносит в среднем 260 кубических километров воды, это огромная цифра, и примерно 70 куб/км воды в год на поверхность Каспия поступает в виде осадков. Это — приходная часть, а расходная составляет примерно 350-370 куб/км, то есть баланс соблюдается. Мы об этом говорили еще в 1992 году, несмотря на то, что многие предрекали, что уровень морской воды будет подниматься и затопит все, в том числе и наш прекрасный бульвар.

— Но ведь он подвинулся в сторону города — ненамного, правда, но подвинулся?

— Верно, но ничего катастрофического не произошло: с 1978 по 1995 год вода поднялась на 2,5 метра, нанеся значительный урон народному хозяйству страны в размере $6 млрд при тогдашнем госбюджете в полмиллиарда долларов. Это был прямой ущерб, а косвенный и подсчитать сложно, один только завод глубоководных оснований подтопило более чем на $200 млн, и 450 кв. км прибрежной земли остались под водой: с флорой и фауной, железными дорогами, электрокоммуникациями, одним словом, всей сложной инфраструктурой.

— Подъем уровня воды — это не только экономическая проблема, но и экологическая?

— Безусловно. И в первую очередь — загрязнение, вода затопила очистные сооружения, и промышленные отходы идут напрямую в море, становясь источниками загрязнения. В этом смысле Баку, к сожалению, чемпион, далее следует Махачкала, и т.д. Один маленький житейский пример негативного влияния от затопления. Все мы, бакинцы, помним арбузы, за которыми ездили специально в поселок Зыря — только там росли такие сладкие арбузы. Их выращивали в прибрежной зоне, в котлованах, которых сейчас уже нет — они затоплены. Кроме того, подъем воды усилил процесс опустынивания прибрежных зон. А что такое опустынивание? Это миграция, конец жизни.

— Как давно работает ваш центр? Над какими проектами сейчас работаете?

— Центр функционирует с 1952 года, я возглавляю его с 82-го. С грустью могу вспомнить то время, когда на исследования и мониторинги выделялось достаточно средств, и мы всегда знали истинное положение дел на Каспии. Сейчас работаем при помощи международных организаций, главным образом это гранты и проекты. Успешно завершили несколько проектов, и один из них, очень значимый, — «Мультидисциплинарный анализ экосистемы Каспийского моря». Это проект НАТО, над которым работали экологи, географы, биологи из Бельгии, Турции, Германии, Англии, России, Украины, Грузии, я же был одним из его директоров. Второй проект — по линии Евросоюза. При помощи искусственных спутников Земли вместе с итальянскими, российскими и французскими учеными изучали проблемы колебания уровня Каспийского моря. В рамках проекта поставили постоянно действующую измерительную станцию на Каспии для измерения таких его параметров, как уровень, соленость, электропроводность, температура, прогноз на будущее. Эта станция — своего рода наше ноу-хау: информация со спутника поступает в международный центр в Тулузе, а я, сидя здесь, в Баку, ежедневно получаю сведения о том, что происходит на всей акватории Каспийского моря.

Остальные наши проекты посвящены изучению нефтезагрязнения и моделированию изменений экосистемы и биоразнообразия Каспийского моря. К сожалению, мы, ученые прикаспийских стран, никак не можем собраться и объединиться, наконец, не по проектам международных организаций (которые определяют, что и как нам следует делать), а по собственному усмотрению. Это, на мой взгляд, должно стать приоритетом всех прикаспийских государств.

— Несколько лет назад в Институте геологии НАНА в рамках госпрограммы по созданию геодинамической модели резервуаров Южно-каспийского бассейна и их нефтегазоносности при поддержке нефтяной компании bp-Azerbaijan состоялась презентация Центра бассейнового моделирования, который есть только у Азербайджана и России. Что еще, кроме престижности, стоит за функционированием этой структуры?

— Деятельность центра трудно переоценить. Он занимается моделированием процессов в трудно исследуемом бассейне Южного Каспия, более объективно изучает геологическое строение данного бассейна, что в конечном счете влияет (повышает) на эффективность нефтегазовой разведки. Другими словами, создание такого научного центра позволит моделировать геологическую систему Южно-каспийской впадины и более оперативно, на современном уровне, с учетом синтеза сейсмических данных с буровых, а также с учетом тектонического структурного плана Каспия решать проблемы моделирования этого бассейна. Раньше, в эпоху отсутствия компьютеров, бурили интуитивно, наугад. В Америке в шутку такой способ нефтеразведки даже называли «черной кошкой». Сейчас же, с открытием инновационных центров моделирования, используя математические, физические и химические принципы создания моделей геологического бассейна, это можно сделать гораздо точнее и на базе имеющегося материала экстраполировать эту модель на ту часть, которая до того была неизвестна, и дать прогноз, тем самым значительно уменьшив риски. В этом и заключается основная задача моделирования: прогноз нефтегазоносности на труднодоступных и еще не изученных территориях.

Несколько рабочих станций, персональные компьютеры, сканеры, другое техническое оборудование, финансовая поддержка, и главное, программное обеспечение, на основании которого можно делать моделирование — все это предоставила нефтяная компания bp-Azerbaijan. Осталось только соответствовать этому оборудованию, повысив квалификацию сотрудников, которая позволит в дальнейшем выполнять заказы нефтяных компаний по нефтеразведке и другим направлениям.

— Как вы думаете, почему все прикаспийские страны заботятся о Каспии только на словах, много говорят о его бедственном экологическом состоянии, много деклараций, заседаний и совещаний по его спасению, а на деле улучшений не видно?

— Думаю, что они не вполне осознают возможные трагические последствия гибели Каспийской экосистемы. Трагедия Арала не стала для нас предупреждением. Тут, наверно, еще вопрос нашей общей экологической культуры, нашего отношения к окружающей среде, которые, к сожалению, далеки от идеала. Когда речь заходит о Каспии, первым делом, как правило, ставится вопрос освоения природных ресурсов. А ведь проблемы Каспия вышли на поверхность не сейчас, это в большей степени результат советской нефтедобычи, периода экстенсивного освоения всего Каспийского региона вместе с его природными ресурсами. Ну и природные факторы последних лет — изменение климата, так называемое глобальное потепление, конечно, не самым лучшим образом повлияли на экосистему моря.

— В чем вы видите выход, что, на ваш взгляд, нужно делать?

— Думаю, что все прикаспийские страны должны отбросить взаимные упреки, сесть за стол переговоров и договориться, наконец, о международном мониторинге моря. Здесь не надо искать, кто больше или меньше будет в этом участвовать. Должен быть принцип «кто, как, чем и сколько может дать». Однако для того, чтобы грамотно справиться с этой задачей — мониторингом для определения существующих проблем, ученые и специалисты прикаспийских стран прежде всего должны провести вместе с международными организациями научно-исследовательские работы по всей акватории моря. А что происходит сейчас? Нередки случаи, когда научно-исследовательское судно одной прикаспийской страны не пускают в «чужой» сектор. И это на Каспии, который, между прочим, не имеет пока официально правового статуса! В 2003 году была подписана Тегеранская рамочная конвенция об окружающей среде Каспийского моря. Подписали и разошлись по домам, а секретариат конвенции до сих пор находится в Женеве. Неужели на всем Каспийском море нельзя найти места для его управляющего органа, секретариата? Согласитесь, это нонсенс. В таких случаях нелишне позаимствовать чужой опыт, взяв пример, скажем, с Балтийского или Черного морей.

Галие АЛИЕВОЙ.

Азербайджанские известия.- 2012.- 17 ноября.- С.-3