Тамара СИНЯВСКАЯ, народная артистка СССР: «Имя Магомаева привлекает певцов со всего мира»

В год 70-летия со дня рождения выдающегося азербайджанского советского певца Муслима Магомаева в Москве уже во второй раз пройдет конкурс вокалистов его имени. Для участия в состязании допущены 17 исполнителей из 10 стран: России, Азербайджана, Грузии, Германии, США, Северной Кореи, Монголии, Узбекистана, Украины и Белоруси. 20 и 21 октября в Crocus City Hall каждый участник четырежды предстанет перед жюри. Оценивать выступления конкурсантов будет звездная судейская коллегия, в состав которой вошли Елена Образцова, Лайма Вайкуле, Лев Лещенко, Дмитрий Бертман и другие известные мастера искусства. В преддверии конкурса на вопросы РИА «Новости» ответила председатель жюри смотра — прославленная оперная примадонна, вдова великого певца, народная артистка СССР Тамара СИНЯВСКАЯ.

— Тамара Ильинична, правда ли, что на второй конкурс пришло вдвое больше заявок, чем на первый?

— Правда. Люди конкурс прочувствовали, что-то для себя в нем нашли, потянулись к нему и где-то даже окрылились. Возрастные рамки у нас не до 30 лет, а до 35. Это уже сформировавшиеся артисты, заявившие о себе. И в то же время им еще что-то надо. В этом периоде жизни им хочется поставить яркую точку. Знаете, это как закончить высшую школу Ла Скала, после этого уже только свободное мировое плавание. Может быть, я фантазерка, но мне кажется, что так многие воспринимают наш конкурс. Привлекает и имя Муслима, ведь он повлиял практически на всех баритонов бывшего Советского Союза.

— Среди участников, тем не менее, не только россияне, азербайджанцы и выходцы из бывших союзных республик: должна приехать чернокожая американка, есть представители Монголии и Северной Кореи — они-то как попали на ваш конкурс?

— Муслим был человеком мира. Он сделал свой сайт в Интернете, сам следил за ним, вел обширную переписку. Занимался он и музыкальным ликбезом — выкладывал музыкальные фильмы, а потом на сайте устраивал обсуждения. Там шла своя собственная жизнь, объединявшая людей из самых разных стран. Поэтому так все это и разрослось. Что вы хотите?! Ведь многие певцы даже в нашем Большом театре подходили ко мне и говорили: «Я начал петь из-за Муслима». Его влияние на вокалистов нельзя недооценивать.

— Как-то вы сказали, что если бы вам в свое время предложили участвовать в таком конкурсе, вы бы отказались.

— Это очень большая ответственность. Человек должен быть или очень уверен в себе, или вообще ни о чем не задумываться. Но, конечно, обладать при этом роскошными данными. Чтобы здесь был не только голос, но и внешность, и музыкальность, и чистое интонирование, и артистизм.

— И сексуальность?

— Хотелось бы. Муслим обладал этим качеством, но он никогда не выставлял его на первый план. Это-то и притягивало, за ним хотелось наблюдать.

— В жюри вы пригласили и «классиков», и эстрадных звезд. Одним из арбитров будет оперный режиссер Дмитрий Бертман, видимо, он должен оценивать артистичность участников?

— Обязательно! Тем более он сам очень любит петь. Он учился в ГИТИСе, у него прекрасный голос и он хорошо владеет инструментом. Мы иногда позволяем себе в ГИТИСе музицировать. Он садится за инструмент и почему-то всегда провоцирует меня петь «Сельскую честь», Сантуццу. И я начинаю петь на нервной почве (смеется).

— На прошлом конкурсе работа жюри была отдельным увлекательным шоу. Все судьи выставляли оценки открыто после каждого выступления. Елена Образцова исполняла роль «плохого полицейского», Алексей Рыбников, наоборот, был великодушен, реакцию Мишеля Леграна просто невозможно было предсказать — он все время удивлял. На этот раз будет что-то подобное?

— Я не знаю, как сложится. Зачем же сейчас гадать? Не думаю, что ситуация повторится буквально, потому что прошло уже два года с первого конкурса. Но мне самой интересно, как все это будет.

— Но судьи по-прежнему будут оценивать конкурсантов на глазах у публики?

— Конечно. Вы, собственно, этот момент называете «шоу», да? А мне кажется, что это очень честно, хотя и очень непросто. Тут ведь нутро проявляется, и характер, и профессионализм.

— Весь второй тур ориентирован на творчество Муслима Магомаева. Хорошо певцам, а как быть певицам?

— Певицам сложнее. Но и у певиц ведь есть мальчиковые партии в операх, так что здесь все дело в артистизме. Это касается и любой песни, ну за некоторыми исключениями, например «Мелодии». Ее тоже, в принципе, может петь женщина, но если только она полностью преобразится.

— На прошлом конкурсе судьи разделили первую и третью премии. Получилось пять лауреатов вместо трех, хотя сумма баллов у всех была разной. Не честнее ли было бы все-таки присуждать три премии в соответствии с набранными баллами?

— Хотелось бы, чтобы все выдерживалось. Выставляя оценки, мы же ничего не подсчитываем, сумму баллов выдает техника. Но симпатии-то остаются, вот в чем сложность такого голосования. Я помню все свои конкурсы, международных у меня было три. И, в частности, могу сказать о конкурсе Чайковского. Там шли дикие дебаты, мнения кардинально отличались, но потом судьи приходили к консенсусу, разделяя премии. У нас более сложное положение — мы на виду, мы открыты.

— У конкурса солидный призовой фонд, но вы не думали учредить свой собственный приз?

— Нет. Знаете, я пока что не утвердилась в такой официальной роли. Я скромный человек.

Азербайджанские известия.- 2012.- 18 октября.- С.-1-2