Андрей КОНСТАНТИНОВ, писатель (Санкт-Петербург): «Если предложат сотрудничество в Баку, с удовольствием соглашусь»

В числе участников Второго международного гуманитарного форума, прошедшего в Баку в начале октября, был известный в России журналист, гендиректор и главный редактор информационно-аналитического Агентства журналистских расследований (АЖУР), автор криминальных романов «Преступный мир России», «Русские мафиози», «Адвокат», «Журналист» Андрей КОНСТАНТИНОВ. С ним побеседовала корреспондент «Азербайджанских известий» Галиа АЛИЕВА.

- Вы впервые в Баку?

- Впервые. Очень понравился ваш город, даже не ожидал. То, что увидел здесь, очень удивило и обрадовало. Очень современный и красивый город. Мы приехали ненадолго, только на форум, но как говорят у нас в России, - лиха беда начало.

- Как вы оцениваете форум, в котором принимали участие?

- Тоже понравился. Как правило, результатами такого рода мероприятий становятся возникающие контакты между участниками, новые связи, новые мысли, обмен мнениями, и в этом смысле бакинский форум был не просто успешен, а чрезвычайно успешен. Вторая цель, для которой проводятся форумы, – имиджевая составляющая, продажа имиджа принимающей стороны. И здесь я могу сказать – великолепно все сделано! Обе цели достигнуты.

- Расскажите, пожалуйста, о журналистской структуре, которую вы представляете, и немного – о себе.

- В состав информационно-аналитического агентства журналистских расследований (АЖУР) входят следующие печатные издания - газеты «Ваш тайный советник», «МК-Питер», журнал «Город-812», а также интернет-портал «Фонтанка.Ру». Я действительно изначально связываю свою деятельность с журналистикой, а уже потом – с писательством. Я закончил восточный факультет Ленинградского университета, хотя в детстве мечтал стать археологом. Но потом мне взрослые объяснили, что на истфаке – перебор и археологами мы вряд ли станем, в лучшем случае пойдем учителями истории в школы. Это было так страшно, потому что я не был прилежным учеником и учителем мне, естественно, становиться не хотелось. Потому выбрал востфак ЛГУ, тем более что там было несколько кафедр (иранистики, арабистики, афганистики), предполагающих командировки в «горячие» точки. В 1984 году по окончании 4-го курса был направлен в спецкомандировку по линии Министерства обороны СССР в Южный Йемен в качестве переводчика с арабского языка в состав 5-й парашютно-десантной бригады специального назначения Главного разведуправления Генерального штаба Министерства обороны НДРЙ. Через год, после окончания университета, получил распределение в Минобороны и уехал в Краснодар, где служил в качестве старшего переводчика. В 1988 году в составе группы военных специалистов был командирован в Ливию и три года прослужил там в должности старшего переводчика авиабазы Бенина (город Бенгази), а затем – в войсках химической поддержки национальной гвардии (город Триполи). В 1991 году уволился из армии и, вернувшись в Ленинград, устроился корреспондентом в редакцию газеты «Смена», где руководил отделом криминальной хроники. С июня 1994 по июнь 1996 года был собкором «Комсомолки» по Петербургу и Северо-западу России. В июне 1996 года создал Службу журналистских расследований, которая начала работать при издательском доме «Шанс».

- И преподавать в вузе?

- Совершенно верно. Читаю спецкурс по методике журналистских расследований на факультете журналистики СПбГУ. Организовал и провел серию семинаров в Петербурге, в Западной Европе и в различных регионах России по темам, связанным со спецификой журналистских расследований. Это был поэтапный рост. В середине 90-х я со своими единомышленниками пытались зарабатывать деньги, брались за чтение лекций, даже грант у Сороса выиграли, написав учебник по журналистскому расследованию. Кстати, он потом трижды переиздавался. Потом юридический факультет попросил читать этот спецкурс. Кстати, сейчас он есть во всех крупных университетах России. Стараемся быть не просто преподавателями, а еще и действующими журналистами.

- Вы являетесь основателем профессиональной премии «Золотое перо». Современный журналист, по-вашему, – он какой?

- На самом деле меня печалит то, что происходит с кадрами. Меньше стало романтиков, больше стало людей, которые смотрят на моменты, связанные с деньгами, заработком, конъюнктурой. Те же студенты, когда с ними разговариваешь, хотят работать на больших каналах и получать приличные деньги. Это неплохо, это нормальное человеческое желание. Но в начале 90-х больше было людей, которые хотели, что называется, изменить мир.Печалит то, что журналисты стали менее образованными, но это проблема всего нашего образования – то, что выпускают «недоделков», которые очень плохо знают историю, не знают языка – ни русского, ни английского. Каким-то профессиональным навыкам мы научим, а вот то, что люди плохо знают литературу – и свою, и западную (я про китайскую-то молчу!) – это нехорошо. Это ведь то, что журналисту нужно. - Как пришла идея стать писателем?

- Не поверите, но вначале даже мысли такой не было. Я не собирался становиться писателем, но у меня в судьбе было несколько необычных моментов, изменивших ее. Вот и с писательством так же. В 1993 году вышла моя первая книга «Преступный мир России», вышла она на шведском языке. С тех пор я шучу, что по-шведски не говорю и не понимаю, но пишу. А дело было так. Приехал в Питер известный шведский журналист Малькольм Дикселиус снимать фильм об организованной преступности. Мы с ним подружились и он предложил стать сопродюсером фильма, который прошел с успехом по всей Европе. Книга вышла большим тиражом, а дальше все пошло по накатанной дорожке.

- Но широкая известность к вам пришла после «Бандитского Петербурга?

- Да, это так. Опять же - череда случайностей. Был такой интересный режиссер Валерий Огородников, он старшему поколению известен по фильму «Взломщик». Зашел он ко мне в «Смену» и предложил написать сценарий про современных русских бандитов, что-то типа «Однажды в Америке», только российский вариант. Я сказал, что не умею писать художественные вещи, а он уже к тому времени читал мои статьи и стал уговаривать, сказал, что у меня получится. Я вначале подумал, что он сумасшедший, приходит к малоизвестному тогда журналисту, просит написать сценарий. Потом вынул из кармана пачку долларов – 2,5 тысячи и говорит: «Не умеешь писать сценарий или книжку, напиши хотя бы синопсис». Я переспросил: а что это такое? – «Милый, ты в оперном театре когда-нибудь был, программку (либретто) читал? Основное содержание?». Спросил, сколько должно быть страниц, оказалось – десять. Я подумал, что недурно за 10 страниц получить такие деньги. Потом, правда, немного развернул, вставил диалоги, и получился роман «Адвокат», который при экранизации стал называться «Бандитским Петербургом». Вот так у меня сложилась литературная карьера, хотя все свои книги я писал либо в выходные, либо во время отпусков. Но мое основное занятие – журналистика, я ее очень люблю и бросать пока не собираюсь.

- Петербург русской интеллигенции, революционный Петербург, бандитский Петербург, скинхедский Петербург. А каков он сейчас?

– Это все было и есть всегда, это разные грани одного и того же явления, если так можно сказать о городе. И когда я назвал так свою книгу, а позже был снят одноименный сериал (по другим, кстати сказать, моим книгам), у меня в мыслях не было очернить город. Это просто и художественное, и журналистское исследование одной из граней нашего города. Кто-то пишет о Петербурге театральном, кто-то о Петербурге мистическом. Питер очень многогранен – и было бы очень глупо считать, что к городу можно приклеить какой-то один ярлык. У нас город такой, что если ярлык ему как-то не подходит, то он никогда не задержится. С бандитским Петербургом все получилось достаточно необычно, потому что обстановка в нем несколько отличалась от того, что было по стране. И в каком-то смысле городу «повезло», что нашелся такой человек, как я, которому было это все интересно и который начал с азартом заниматься этой темой. А поскольку в то время в обществе был некий голод по такой информации, по-разному форматированной, на это и обратили внимание.

- Ваше агентство расследовало какие-то громкие дела? Каким из них вы можете гордиться?

- Если несколько этапных расследований, которые мы часто вспоминаем и которыми можно гордиться. Как правило, это криминал, политика и экономика. Есть расследования, которые могли очень плохо для нас закончиться, потому что в результате были, например, найдены соучастники заказных убийств, просто убийцы. Это и соучастник заказного убийства вице-спикера Законодательного собрания Петербурга, бывшего вице-спикера Новоселова, это банда телепата, на счету которой за два месяца 5 убийств, это банда Боровикова-Воеводина – 12 убийств. Это серия рейдерских скандалов, захватов предприятий в Петербурге. В ходе этих расследований были даже нападения на АЖУР, нам предлагали очень серьезные деньги, чтобы мы перестали работать по этой теме.

- Бытует мнение, что писать о криминале значит не любить свой город, свою страну. Вы согласны с этим?

- Абсолютно нет. Писать о криминале – это значит рассказать о проблемах города, страны. Это не мое изобретение. Я вот своим студентам, которым и на журфаке, и на юрфаке лекции читаю, говорю, что нужно изучать историю и знать, что к чему, чтобы не изобретать велосипед. Понятие «бандитский Петербург», по большому счёту, не я придумал. Был такой замечательный журналист – Владимир Михневич. У него было несколько хороших книг, которые можно отнести к разряду журналистского расследования. Так вот, одна из них называется «Язвы Петербурга» (вышла в составе трехтомного сборника «Исторические этюды русской жизни» в 1886 году). В принципе там было все то же самое, чем я стал заниматься через более чем сто лет. Интерес был тот же – и я не думаю, что у Михневича была задача обгадить столицу Российской империи. Просто это его интересовало, потому что подобное явление было не очень хорошо исследовано журналистскими методами. Вот и все.

- Существует целая серия расследований «Бандитская Москва», «Бандитская Одесса… Ростов… и т.д. О бандитском Баку не предлагали писать?

- Нет. Во-первых, криминальная обстановка в вашем городе, как я слышал, спокойная и очень внятная. А во-вторых, если у азербайджанского общества появится такая потребность, об этом должен написать бакинец – человек, который дышит этим воздухом, который здесь родился и живет. Но если потребуется моя помощь, я готов.

- И принять участие в сериалах на азербайджанском телевидении вам не предлагали?

- Нет, не предлагали. Но если предложат, с удовольствием буду разговаривать. Я не знаком с азербайджанским материалом, но уверен, что он очень интересный. Во многих странах Ближнего Востока сейчас настоящий бум на сериалы криминальной тематики, я видел несколько довольно любопытных турецких и арабских работ, даже в гостинице бакинской по местному телевидению видел кажется сирийский фильм - очень интересно. В последнее время я отказываю российским продюсерам, потому что нельзя смаковать одну и ту же тему – милиция, бандиты. У нас иногда телевизор смотришь, и такое ощущение, что по каждому каналу бежит человек с пистолетом и кричит: «Стой, сволочь! Стрелять буду!». Этого слишком много стало, неинтересно. Вот американские коллеги, испанские, французские сделали целый ряд открытий в этом направлении, показали, как делать шедевр. Так что предложения азербайджанских продюсеров буду рассматривать очень серьезно.

- Входит ли в сферу деятельности вашего агентства расследование политических конфликтов? Например, нагорно-карабахского?

- Нет. Мы занимаемся расследованиями только в нашем регионе. У нас, конечно, есть международный опыт, но его немного. Например, почти год группа из восьми наших сотрудников работала в Украине, расследовала обстоятельства исчезновения нашего коллеги Георгия Гонгадзе. К сожалению, мы можем работать, только если приглашающая сторона берет на себя большую часть расходов. Мы, конечно, стали большим агентством и можем позволить себе дорогие командировки, но все равно не богачи. Кроме того – для того, чтобы расследовать такого рода конфликты, неплохо бы быть специалистом в этой очень непростой истории. Я, конечно, читал и более-менее информирован, но все же я абсолютный дилетант, не разбирающийся глубоко в этом вопросе. Каждый должен заниматься своим делом. Мы не занимались расследованиями ни в Косово, ни в Осетии, ни в Абхазии, хотя и там тоже большая человеческая трагедия.

- Ваша работа очень опасна. Бывали случаи, когда страдали ваши сотрудники?

- К сожалению, да. У нас восемь лет назад погиб журналист Максим Максимов.

- Как вы думаете, должен ли журналист, ведущий расследование, обладать особым даром, особыми способностями или даже – талантом?

- В принципе всему можно научиться и, наверное, надо учиться не только в университете, но и в жизни. Хороший журналист, как я уже сказал, должен быть человеком начитанным, хорошо знающим литературу и историю не только своей страны, но и всемирную, должен знать иностранные языки. Конечно, должен обладать чувством юмора, у нас ведь тяжелая профессия, а без юмора и самоиронии ничего не получится. Еще надо очень любить профессию, - не результат, не узнаваемость и известность, а сам процесс. И, наконец, последнее – есть несколько профессий, где невозможно достичь высокого результата, если ты при этом нехороший человек. Нельзя быть замечательным врачом, учителем и плохим человеком. Не бывает так.

- Общественной жизнью занимаетесь?

- Я восемь лет был председателем Союза журналистов России и с огромным облегчением год назад ушел с этого поста. Не люблю общественную работу. Она накладывает большую ответственность и мало что дает – кроме больших проблем. Правда, остался секретарем союза, но это просто титул. Я не люблю ездить в Москву и участвовать в этих бесполезных с моей точки зрения заседаниях. Мне кажется, журналисты могут все сказать своей работой, а не своими посиделками.

- Вы читаете спецкурс только для российских студентов? Или, может, предполагается мастер-класс для наших студентов-журналистов?

- Опять же отвечу так: если предложат, соглашусь с большим удовольствием. Опыт такой у нас уже есть – кроме российских вузов читал лекции в Таллиннском, Симферопольском, Бишкекском университетах.

- Вы встречались с азербайджанскими журналистами. Какое впечатление они произвели на вас?

- Ваша журналистика, как, впрочем, и наша, все более приобретает женское лицо. У нас на курсе было всего три парня и примерно семьдесят девчонок.

- Кого в руководстве российского криминального мира, которых принято называть ворами в законе, больше – грузин, армян, чеченцев, русских?

- Вообще-то больше всего там евреев. Большая часть их покоится на еврейском кладбище в Питере. Хотя я не очень большой специалист по ворам, я в основном их конкурентами занимался, гангстерами бандитского толка.

- Андрей Дмитриевич, писательский труд приносит хороший доход?

- У меня более чем 20 млн тиражей книг. Это приличная цифра даже для России. В свое время они принесли мне очень неплохие деньги, когда еще Интернета не было в таком масштабе. Я не стал миллионером, но жаловаться грех - есть дом, квартира, машина, могу полететь в любую страну мира. Правда, сейчас тиражи книг стали падать, плохо продаются, потому что через три дня уже все в Интернете. Выручают, конечно, права на экранизацию и то, что несколько книг переведены на иностранные языки. Вот если бы они с таким тиражом выходили на Западе, я был бы мультимиллиардером, ходил бы в белой шляпе и на всех бы смотрел свысока. Представьте, - за книгу, изданную в Швеции тиражом всего 5 тысяч экземпляров, я получили $30 тысяч. Но у меня жена актриса, а у кого жена актриса, тот знает, что скопить деньги и какое-то богатство просто нереально.

- Вы знакомы с Чингизом Абдуллаевым? Как вы к нему относитесь?

- Я не все его вещи читал, но это автор, у которого я учился. Я его стал читать, когда еще сам не писал. Близко с ним я не знаком, встречались, кажется, однажды в Москве, на книжной ярмарке. С большим уважением отношусь к нему и к тому, что он делает.- С кем из известных азербайджанских общественных или политических деятелей вы хотели бы сделать интервью? - Очень хотел бы встретиться и взять интервью у вашего президента. Но не думаю, что у меня это получится. У меня есть опыт интервью с высокопоставленными политическими деятелями. Проблема в том, что мне неинтересно делать парадное интервью, на каких-то условиях. Я задаю вопрос, а ваше право – отвечать на него, если считаете нужным или нет. А вот убрать этот вопрос – значит уже нивелировать весь материал, причем довольно некорректно. В России, например, ни один представитель высшего политического эшелона не соглашается на такие условия. Да и не только в России, в странах СНГ – та же картина, осторожничают, боятся лишнее слово сказать, а ведь именно это «лишнее» слово и делает интервью интересным жанром. Я бы ни в коем случае не стал провоцировать, подставлять своего собеседника, но мне нужен живой разговор. Я думаю, с Ильхамом Алиевым было бы интересно поговорить, но уверен, что из этого ничего не получится..

Алиева Галиа

Азербайджанские известия.- 2012.- 20 октября.- С.-1,2