Возвращение лидера

Нахчыван спас Aлиeва, Aлиeв спас Азербайджан

Интересную историю, связанную с возвращением Гeйдaра Aлиeва, мне рассказал и Шамседдин Ханбабаев. 6 мая 1990 года Аяз Муталибов снял его с должности первого секретаря горкома партии, и он остался без работы. В июле Ханбабаев решил вылететь в Баку, чтобы подыскать себе работу в столице.

«Иду к самолету и вдруг вижу, как из ЯК-40 выходит Гeйдaр Aлиeв. Аэропорт-то тогда у нас был примитивным, люди выходили на летное поле, ждали, когда пассажиры покинут прилетевший лайнер, потом пилоты загружали новую партию и взлетали. И вот выходит из самолета Гeйдaр Aлиeв, за ним — брат Джалал муаллим. Он увидел меня и спрашивает:

— Шамседдин, ты куда?

— Я собирался лететь в Баку, но теперь передумал.

— Почему?

— Вы же прилетели в Нахчыван. Теперь я никуда не уеду.

…Мы с Гeйдaром Aлиeвичем стали часто встречаться у его сестры, где он первое время жил. Я приезжал из Ордубада. Как-то даже привез ему лимонное дерево. Однажды я попросил родных приготовить долму из лука и отвез ему. Он любил ордубадские блюда.

Никаких разговоров на посторонние темы мы не вели. Правда, я рассказал ему о случае с Везировым, о том, как тот сидел в моем кабинете и боялся, что его забросают камнями, а потом спрятался в комнате отдыха. Гeйдaр Aлиeв очень смеялся…

Однажды в мое родное село Эндемиш, где я жил, приехал завотделом обкома партии Афет Сафаров, бывший ранее в горкоме моим вторым секретарем. Приехал и говорит, что меня вызывают.

— Кто?

— Афияддин Джалилов.

Я сел в машину, приехал в обком.

— Назначаю тебя председателем Госплана и первым заместителем премьер-министра.

Позже я узнал, что это Гeйдaр Aлиeв настоял на том, чтобы Джалилов дал мне работу. Назначение произошло в конце сентября 1990 года».

Из беседы с Севиль ханым Aлиeвой:

«Э.А. — В Нахчыване у него была нелегкая жизнь, особенно в бытовом плане. Вы не уговаривали отца вернуться в Москву?

С.А. — Нет, что вы. Никогда! Я помню, он уехал, а я осталась с детьми. Мы жили тогда в пансионате Совета Министров в какой-то неуютной комнате. Мне было жутко там одной оставаться. И через несколько дней я вылетела в Нахчыван с тремя детьми. Приехав в Нахчыван, я удивилась: настолько папа хорошо выглядел! Он там расцвел. Дело не только в климате. Люди шли к нему нескончаемым потоком. Он сидел во дворике, загорелый, помолодевший, и беседовал со всеми этими людьми. В этом маленьком домике его сестры столько людей жило: он, я с детьми, его племянница, ее две дочери со своими семьями. У одной — Севиль, жены Васифа, — трое детей. Другая семья — Зохра и Бейляр и их дети. Бейляр и Васиф спали во дворе. Помню, мышки бегали по комнатам, и один туалет на всех в глубине двора. Мы жили в этих условиях, и мысли не было его отговаривать. Потому что отец чувствовал большую моральную поддержку со стороны местного населения.

Э.А. — А зимой? Были суровые зимы, было очень трудно, голодно. Помню, в ноябре 1990 года я прилетела в Нахчыван, мы с Гeйдaром Aлиeвичем работали над текстом интервью, и вы как раз ему позвонили из Москвы. Тогда вышел очередной антиалиeвский пасквиль в «Рабочей трибуне», вы позвонили, чтобы его успокоить и поддержать.

С.А. — Да, я к нему и зимой не раз летала. Помню, как несколько дней я из Нахчывана в Москву не могла вылететь из-за нелетной погоды. Но и тогда о возвращении в Москву не могло быть и речи. Хотя его пытались выманить. Мне Бейляр рассказывал, что ему и туда, в Нахчыван, звонил председатель КГБ Владимир Крючков. Уговаривал вернуться, дескать, мы вам все условия создадим, вам там небезопасно оставаться».

Из разговора с академиком Джамилем Aлиeвым:

«После инфаркта и своей отставки Гeйдaр Aлиeвич внешне очень сдал, был исхудавшим, казался больным и изнуренным. Таким же он прилетел в Баку. Как вы знаете, здесь ему не дали житья, и он улетел в Нахчыван. Где-то через месяц я приехал туда, чтобы проведать его, и был поражен. Мы привыкли, что он ел бессолевую постную пищу, сидел на диете. И вдруг я увидел, как он ест в большой кясе баранину. Я у него с ужасом спрашиваю: «Гeйдaр Aлиeвич, вам это можно?» — «Здесь мне все можно», — ответил Гeйдaр Aлиeв. И действительно, он пришел в себя, поправился, поздоровел. Он ведь жил в непростых бытовых условиях, маленькая комнатка, где кресло приставлено к раскладушке, чтобы он мог ноги вытянуть. И все равно он из квартиры Васифа Талыбова не выезжал, хотя мог бы жить в гостевом доме. Представьте себе, в этих некомфортабельных условиях он чувствовал себя вполне комфортно. Вообще к внешнему комфорту, к земным благам он относился равнодушно.

Любовь и забота близких, которые относились к нему как к отцу, востребованность буквально воскресили его. Нахчыван и нахчыванцы действительно спасли его. Это не преувеличение.

Э.А. — В ответ он спас Нахчыван от голода и военной агрессии.

Дж.А. — Вы правы. Это была удивительная обратная связь. Гeйдaр Aлиeв был настолько гениальным политиком, настолько у него была развита интуиция, что он на подсознательном уровне почувствовал, что только там, на родине, он может выжить и выстоять, только там сможет спастись физически. А на чужбине он может просто умереть из-за недостатка кислорода, в образном смысле этого слова».

Из воспоминаний племянника Гeйдaра Aлиeва — Расима Aлиeва:

«Когда он уехал в Нахчыван, я стал ездить к нему туда. Он сначала жил у сестры в пристройке во дворе. Потом переехал к Васифу Талыбову. Однажды я ночевал у них и тогда спросил у него: «Гeйдaр Aлиeвич, здесь же есть гостевой дом, который был построен при вас. Почему вы там не живете?». — «Нет, там поселились «фронтовики», мне нечего в этом доме делать».

Он туда так и не переехал. До конца жил у Васифа Талыбова.

Когда я приехал к нему, он предложил: «Останься здесь». Я, Васиф, его семья — мы жили в одной комнате, а Гeйдaр Aлиeвич — в другой. Воды не было. А Гeйдaр Aлиeвич не мог без постоянного умывания, жена Васифа из чайника поливала ему. Света нет. Он сидит при свете лампы. Кушали очень поздно, потому что никто не ложился спать до его прихода. На какое-то время давали свет и включали телевизор. И я помню, как из Москвы демонстрировался концерт Тарапуньки и Штепселя. Я вспомнил про наших «деятелей» и сказал: «Ну, точно, Тарапунька и Штепсель». Он тогда рассмеялся.

Э.А. — Каким вы нашли его в Нахчыване?

Р.А. — Я увидел его со здоровым цветом лица, бодрым, он уже окреп по сравнению с тем, каким был в Москве. То ли на него подействовал нахчыванский климат, то ли гостеприимство и теплота, которыми его окружили нахчыванцы.

На следующий день (после приезда в Нахчыван. — Ред.) часа в два позвонил Васиф и сказал, что Гeйдaр Aлиeвич вызывает меня. Я тут же пришел к нему.

— Ну как, ты выспался? — спросил он.

— Да, — говорю, — выспался.

— Ну, говори, с чем приехал.

А я-то приехал просто так, его повидать. Он стал расспрашивать про родителей. Они оба были еще живы, но тяжело больны. Я обо всем рассказал, сообщил, что отстранен от всех дел с 1988 года. Чтобы было на что жить, я продал отцовскую машину, а также 17-18 своих профессиональных работ.

Его очень интересовала жизнь в Баку. Но вопросы, которые его интересовали, он мог преподнести так, что собеседник сам заговаривал об этом. Когда я приезжал к нему позже, то уже сам рассказывал ему, что происходит в городе, как народ бурлит, требует его прихода к власти. Он реагировал на это молча».

Из воспоминаний Фаттаха Гeйдaрова :

«…Знаете, ничего подобного я в своей жизни больше не наблюдал. Очень многие приезжали тогда к нему в Нахчыван, особенно простые люди. Это было настоящее паломничество! Люди становились в очередь, простаивая ночами, приходили, чтобы просто увидеть его, сказать какие-то добрые слова. Было очень много трогательных моментов. Помню, пришел к нему один пожилой мужчина из горного села, с ключами в руках. Гeйдaр Aлиeвич говорит, когда вы руководили Азербайджаном, мы зажили хорошо, и на отложенные деньги я построил для своих сыновей дом. Но они, говорит, поехали на учебу в Баку, да так и остались жить там. Пустует этот дом, как я его построил, так там никто и не жил. Возьмите, говорит, этот ключ — это ваш дом, живите в нем хотя бы летом. У нас в горах чистый воздух, полезный для вашего здоровья.

Или другой случай. Приходит парень с коровой на веревке. «Гeйдaр Aлиeвич, дайте указание, чтоб вам давали каждое утро молоко и сыр от этой коровы — это очень полезно». И это не единичные случаи. Это его трогало до глубины души, он прямо терялся, не зная, как отблагодарить людей за их искреннюю любовь и уважение. Помню, обратился ко мне: что я сделал для этого народа, что он с такой душой ко мне относится? Да, я работал на благо своей страны, строил азербайджанское село, увеличивал производство… Но чтобы такая благодарность…».