Джаннет СЕЛИМОВА, народная артистка Азербайджана: «В глубине души я все же считаю, что стадионные зрелища — не для театра»

В эти дни народная артистка Азербайджана Джаннет СЕЛИМОВА готовит к открытию малую сцену ТЮЗа, которой с благословения Министерства культуры и туризма Азербайджана суждено обрести статус нового экспериментального очага, стартовой площадки для новых проектов. По замыслу, это будет некий интеллектуальный уголок, открытый для спектаклей, попасть на которые зрители наверняка посчитают за большую честь. С нашим замечательным режиссером беседовала корреспондент «Азербайджанских известий» Галина МИКЕЛАДЗЕ.

— Уже известно, что малая сцена откроется премьерным показом спектакля по пьесе Самюэля Беккета «Игра», который в качестве режиссерского дебюта подготовил Иса Асадов с заслуженным артистом Шовги Гусейновым в главной роли. Вас не огорчает, Джаннет ханым, что Шовги, с большим успехом сыгравший Владимира в пьесе Самюэля Беккета «В ожидании Годо», продолжил эту линию у другого режиссера?

— Конечно, нет. Наоборот. Созданный мною Бакинский камерный театр, в котором Шовги состоялся, стал серьезной школой для него и его однокашников как минимум потому, что они начинали со студенческой скамьи. Они учились на втором курсе Университета культуры и искусства, когда получили статус актеров нового театра.

— В Камерном вы во второй раз после РДТ начинали с нуля в мало приспособленном для престижного театра помещении…

— Помещение действительно было не очень, зато нашей творческой атмосфере многие завидовали. Мы скрупулезно работали над серьезной классикой и пьесами выдающихся современников — все было подчинено общению с литературой, музыкой, живописью. Нам повезло, что удавалось устраивать зарубежные гастроли, во время которых ребята побывали в Эфесе, на развалинах эллинской культуры, в Иране, Турции, Москве, где получали и впитывали формировавшие их душевные и профессиональные качества впечатления.

— Отчасти они повторяли и ваш путь…

— Наверное. С поправкой на то, что мой творческий путь пролег через совсем иные времена и условия. С раннего детства я устраивала домашние представления, а будучи старшеклассницей 134-й школы, записалась в драматический кружок. А потом на филологическом факультете Азгосуниверситета, куда поступила, получив аттестат зрелости, и сама организовала самодеятельный театр.

В памяти о тех днях осталось ощущение счастья, которое испытывала даже от того, что выходила на сцену подчас с секундной репликой. И родителям пришлось мириться с тем, что, получив диплом филолога, решила поступать в престижный Институт театра, музыки и кинематографии в Ленинграде.

— А там впечатлений …

— Еще бы. Заведующим кафедрой режиссуры и мастерства актера у нас был выдающийся Георгий Товстоногов. А помимо занятий были спектакли знаменитых театров, музыкальные вечера и концерты, выставки выдающихся художников. И бесконечные обсуждения, рождавшие амбициозные планы, — все, что естественным образом составляло процесс познания и нравственного взросления.

— С чем и возвратились в родной Баку.

— С тем и возвратилась. Приняли в РДТ, где прошла путь от ассистента, очередного режиссера до главного. И ставила один спектакль за другим, обретая навыки и свободу в профессии.

— Ваши смелые замыслы, помнится, всколыхнули и театр, и зрителей.

— Во всяком случае мне сразу же поверили. Даже по Достоевскому поставила в РДТ два спектакля — «Преступление и наказание» — в 1973 году и «Идиот» — в 1980-м. Во время ленинградских гастролей мы с успехом показали их на сцене театра Товстоногова, а спектакль по пьесе А.Чехова «Дядя Ваня» — в Московском театре имени Моссовета. «Шейх Санан» по Гусейну Джавиду актеры РДТ целый месяц играли в Александринском театре и еще в Иркутске, в тех местах, где выдающийся азербайджанский классик и погиб в ссылке.

— И всюду труппа РДТ была на высоте.

— История… Разве забудешь успех спектакля «В хрустальном дворце» по пьесе Ильяса Эфендиева, где блистала незабвенная Рахиль Гинзбург, или «Мамаша Кураж» по Б.Брехту с великой Верой Карловой Ширье, «Закат» по И.Бабелю, «Электру», «Даму с камелиями», «Хозяйку гостиницы».

— В трех последних блестяще играла народная артистка Азербайджана Ирина Перлова. Завистники говорили, что вы отдавали ей лучшие роли.

— Она буквально блистала на сцене, была кумиром зрителей и украшением спектаклей.

— Жизнь показывает, что востребованным спектакль или театр в целом делают не только актерские и режиссерские удачи, но и актуальность?

— Сейчас, вспоминая те годы, к понятию «актуальность» я добавляю и такой элемент, как… ощущение проблем зала.

— Это как?

— Ну, скажем, наличие собственного, чуточку шокирующего, подчас опережающего взгляда на болевые точки.

— Можете назвать конкретный пример?

— Могу. И очень конкретный. После того, как летом 2009 года объединились три работавших самостоятельно театра — Бакинский камерный, Молодежный и ТЮЗ с труппой из 90 человек, ориентированной на молодежную аудиторию, и руководство поддержало мою идею начать масштабный проект «Национальная классика. XXI век», на многое пришлось смотреть через призму времени.

— В репертуаре вашего театра — три из пяти пьес М.Ф.Ахундова. В чем современность этого автора в ХХI веке?

— В том же, что у М.А.Сабира и Мирзы Джалила — умение, любя свой народ, с иронией и юмором посмотреть на себя. Я исхожу из того, что зрители идут в театр ради глотка свежего воздуха в самом широком смысле этого понятия. Не теряя развлекательного начала (театр — все-таки развлечение!), мы не должны забывать о его духовной миссии.

— Как-то вы сказали мне, что без жгучего ощущения современности, ее реалий театр мертв.

— Это я и старалась выразить в спектаклях по пьесам Розова, Володина, Горина. И, конечно же, Ильяса Эфендиева «В хрустальном дворце». А теперь вот — «Последний поезд» Октая Казими и Ильгара Фахми, «Мой белый голубь» Тамары Велиевой, «Я люблю тебя!» Али Амирли, «События в села Бузовна» Эльчина и других.

— Как правило, вы ставите спектакли на сложные философские темы в соответствии с собственными литературными предпочтениями. Есть ли у вас уверенность в том, что всю их глубину и общечеловеческую значимость поймут зрители?

— Понимаю, зрители идут к нам не для того, чтобы слушать лекции или философские трактаты. Но, как минимум, соприкоснувшись с серьезным театром, узнают, что наслаждение приносят не только легкая тема и веселье.

— Не могу умолчать о том, что как режиссер вы практически обходились без часто используемых другими постановщиками танцевальных эпизодов под громкую музыку, разрывающих канву действия, отвлекающую от сюжетной линии. Для вас в драматическом театре главное — слово, мысль, идея?

— Нельзя говорить так однозначно. Не только потому, что театр — искусство синтетическое, что музыка, живопись, сценография, свет, костюмы подчас на равных с остальными компонентами всегда «работали» на результат, но и потому, что мы давно уже адресуем свое творчество зрителю, воспитанному в условиях расцвета многих видов массовой культуры и современных технических средств с их возможностями.

— Тогда откуда идея малой сцены?

— Как раз оттуда. Осуществив за десятилетия постановки многих массовых празднеств и публичных мероприятий, я все-таки в душе верю, что стадионные зрелища — не для театра. Интимная обстановка малой сцены, когда актер и зритель могут смотреть в глаза друг другу, позволяет одним делиться сокровенным, а другим — с благодарностью внимать каждому слову, жесту и интонации талантливых лицедеев, за которыми непременно следует мысль.

Галина Микеладзе

Азербайджанские известия.- 2013.- 14 декабря.- С. 1-2.