Юрий ГОРИН, альпинист: «Альпинизм — это не спорт, это диагноз»

Юрий Васильевич Горин — очень яркая фигура в азербайджанском альпинизме советского времени. Он не просто кандидат в мастера спорта по альпинизму, на счету которого множество интересных и сложных восхождений, и не только инструктор альпинизма с большим опытом. Он — из тех людей, о которых говорят, помнят, с которого берут пример и на которых мечтают быть похожими. А еще он кандидат физических наук, один из авторов книги «Школа альпинизма». Сейчас Юрий Васильевич ГОРИН живет в Пензе, в июле 2013 года ему исполнятся 75, он с удовольствием общается по Интернету с друзьями и учениками. И с такой же готовностью он согласился на интервью агентству «Тренд».— Как случилось, что вы стали заниматься альпинизмом?— Дело случая. Весной 1960-го я закончил физфак университета. Будучи студентом, не имел представления об альпинизме, с удовольствием занимался физикой и физкультурой. Имел вторые разряды по плаванию, стрельбе и гребле, третий разряд по бегу, первый разряд по русским шашкам. Такой вот я был разносторонний. Но неусидчивый — заниматься чем-то одним мне было скучно, да и лень. Чем выше разряд, тем больше надо работать...Постоянной была физика. На работу меня распределили в Институт энергетики, и я стал часто ездить с новыми коллегами на пляж в Бильгя. Как-то осенью и увидел там лазающего по скалам знакомого по университету. Естественно, я спросил, чем он занят. Он рассказал о скалолазании и альпинизме — у него в это время был уже второй разряд. И мне предложил попробовать. Я по углу и полез. Карабкался около десяти минут, но все же забрался. Интересно, что много позже тот же угол мне удалось преодолеть за 24 секунды (специально засекал).Потом были Бешбармаг, знакомство с альпинистами, но в том сезоне поехать в альплагерь не удалось, меня по работе отправили почти на год на стажировку в Москву. Зато через два года мне достались две путевки в альплагерь «Домбай». На вторую смену в Домбай приехала и Рина Иванова (жена Юрия Васильевича. — Ред.), это тоже сыграло свою роль в приобщении меня к альпинизму — у нее на тот момент уже был третий разряд. Такие люди были в альпинизме — Воскресенский, Конторович, Корумидзе — ну как тут не вляпаться?— Какие разряды и звания имеются у вас в альпинизме и смежных видах спорта?— По альпинизму мне удалось добраться до КМС (кандидат в мастера спорта. — Ред.) Имею жетон «Спасательный отряд» №674. Было звание старшего инструктора альпинизма, то есть инструктора-методиста первой категории. В смежных видах, то есть спелеологии, водном туризме, горном туризме и горных лыжах, — ничего, но на горных лыжах катался с большим удовольствием. Интересно, что в свое время нас с Юрой Карумидзе не взяли в официальный горно-туристский поход из-за отсутствия у нас значка «Турист СССР». Чего нет, того нет... И никогда не было. И теперь уже точно не будет...— Какие свои спортивные достижения вы считаете самыми важными?— Первое важнейшее достижение — восхождение на Эльбрус летом 1963 года вместе с будущей женой. Чем закрывал второй, первый разряды и КМС — толком не помню. Самыми значимыми для меня лично были Уллутау-центральная, траверс Шхельды, стена Двойняшки. Это все категории 5б, шестерок у меня нет. Еще важным для меня было восхождение на пик Узункол по 2б, в двойке с Владимиром Леонтьевым в 1979 году, это было первое восхождение после двухлетнего перерыва из-за микроинфаркта. Ну и самые приятные воспоминания о маршруте 4б на Центральный Доломит в двойке с Юрой Карумидзе и 1б на Актур вместе с Фидан Мурсагуловой. Это оказалось моим последним восхождением.— А какой была самая первая вершина?— Гора под названием Большая Марка, что в Домбайском районе, за перевалом 73-х.— Какие впечатления остались о ней?— Восторг. Повышение самооценки. Восхождение было совмещено с перевальным походом. Сам маршрут мне удалось пройти с большим запасом, мне было уже 24 года. И я задумался: а не стать ли мне инструктором? Вернувшись в лагерь, я понял, что жизнь моя делится на два принципиально разных периода — жалкое прозябание до первого восхождения и настоящая жизнь после него. Чего и всем желаю.— Какое свое восхождение считаете самым экстремальным?— Гроза на Фильтре. Маршрут на вершину Фильтр, что в Узунколе, 3б категории сложности. Перед вершиной нас прихватила гроза. При выходе на гребень волосы у всех стали дыбом, даже у Эльдара Джафарова, хотя на нем была очень плотная шапочка. Молнии продолжали бить в вершину, мы на нее заползли, сменили записку и потом с трудом унесли ноги. Спустились мы сами, но уже ночью. Было и экстремально, и опасно.— Насколько оправдан риск в альпинизме? Стоит ли рисковать и до каких пределов — или вы сторонник принципа safety first?— Полагаю, что осознанного риска в альпинизме вообще не должно быть. Горы прекрасны, полны сюрпризов и впечатляющих красот и без него. И межличностное общение в горах чудесно. Дергать же за собственные нервы лучше в городе. Здесь опасностей не меньше. Например, споры с начальством или преодоление улиц. Здесь ты один, и твой риск — твое личное дело. То же самое, видимо, и в альпинизме. Одиночные восхождения на очень высокие горы — это рискованно. Мне не пришлось побывать в высоких горах. И одиночных восхождений всего одно — по 1б на «40 лет Татарии» в Узунколе.И все же право рисковать собой я за личностью признаю. Но только собой! Вплоть до самых запредельных случаев, с адской переоценкой собственных сил. А горы — они, конечно, коварны, но не злобны. И беды альпинистские — они не от гор, а от нашего незнания их. Мне трижды пришлось уходить несолоно хлебавши. Иногда уходили и нахлебавшись, но это не в счет. Один раз нас развернул инструктор на Тфане, зимой. Дважды разворачивал я сам. Оба раза было предчувствие беды. Поверил самому себе и предпочел уйти. И людей увести.— Как вы оцениваете ситуацию с нашим национальным альпинизмом?— В деталях я не знаком. Но высотники впечатляют. Тандем Ашурлы прекрасен. Удачи им!— Что дает вам пребывание в горах?— Последние двадцать лет я в горах уже не был. Но годы эти я считаю поштучно. Ну а в прошлой жизни было многое. В горах мы с друзьями ощущали себя людьми. И главное — это общение. Открытое. Доверительное. Чрезвычайно поучительное. В альпинизме у меня было много учителей, и по жизни, и по горной технике, но в основном по жизни. Возможность послушать и поговорить со знаменитостями науки — их в альпинизме всегда было много. В альплагере «Домбай» я видел и слушал академика Игоря Евгеньевича Тамма. Два сезона в «Узунколе» вместе с нашим отрядом ходил академик Аркадий Бейнусович Мигдал, и я как командир отряда это пребывание нещадно эксплуатировал. Командиром нашего отряда в школе инструкторов был Владимир Александрович Кизель, декан в МФТИ. Где бы мне еще удалось пообщаться с такими личностями?— Что самое сложное в тренерской альпинистской работе?— Первое: инструктор, бди! Сколько симпатяг принял внизу, столько же отправь целыми домой. А бдеть приходилось 24 часа в сутки. В горах самое главное внушить участникам, что горы живут своей жизнью и не надо их покорять. Надо ходить к ним в гости, почтительно, по их уставу. И осторожно. Учить же технике передвижения и т.д. — не сложнее, чем в других видах деятельности. Тренер, педагог, учитель — по сути равно. Вязать узлы не сложнее, чем спрягать глаголы.Второе: осознание и соблюдение собственного стиля во взаимоотношениях с подопечными. Это сложно — всегда быть самим собой. Ситуации в нашем деле бывают разные. Вот были в Баку три секции — «Спартак», «Буревестник» и «Нефтяник». Стиль «Спартака» был заложен при основании Воскресенским, человеком в высшей степени доброжелательным, любопытным и внимательным к людям. Мы его так и сохраняли. В «Буревестнике» стиль был иной — «Я начальник — ты дурак». Такой же по внутреннему духу была секция в Сумгайыте. Естественно, невоспринимающие такой стиль со временем оказывались в «Спартаке». А в «Нефтянике» стиля никакого не было. И собственных инструкторов тоже не было.— А что самое интересное в тренерской работе?— Личности участников. Они все разные. И очень сильно отличаются по уровням. В смысле новички и старшие разрядники — у них цели и восприятие пребывания в горах предельно различные. А в работе командира отряда и старшего тренера — работа с инструкторами... Здесь все на нюансах, и это очень интересно. И все это на горном рельефе, где мне привелось видеть и лунную радугу, и радугу в виде полного круга, и молнии вблизи, и лавину с Айламы на всю высоту ее элегантного склона.— Что вы можете пожелать и посоветовать тем, кто только начинает заниматься альпинизмом?— Возвратившись с первого восхождения, спросите самого себя: могу ли я не заниматься альпинизмом? И если можете — не занимайтесь! Есть много других чудесных занятий, столь же нелогичных и не очень понятных. Коллекционирование курительных трубок, преферанс, бодибилдинг. И есть много великолепных людей, которые не были в горах. Альпинизм — это не спорт, это диагноз. И тут ничего не сделаешь, если влип — то надолго.

Азербайджанские известия.- 2013.- 6 июля.- С. 1-2.