Счастье в танце

Гюльагаси Мирзоев удостоен почетного звания «Народный артист Азербайджана»

Герой первого азербайджанского балета «Девичья башня», терзаемый вероломством шаха Полад. Трагический персонаж из одноактного балета «Ромео и Джульетта» на музыку П.Чайковского, Юноша в миниатюре на музыку «Классической симфонии» С.Прокофьева и в экспансивном «Болеро» по М.Равелю, солист в романтической «Шопениане». Все это и многое другое — партии, исполненные ведущим танцовщиком Азербайджанского государственного театра оперы и балета Гюльагаси Мирзоевым, недавно распоряжением президента Ильхама Алиева удостоенным почетного звания «Народный артист Азербайджана»оздравляя Гюльагаси Мирзоева с присуждением ему почетного звания, так и вижу партию за партией огромный перечень его ролей — серьезных, ответственных, высокохудожественных, которые как раз и составляют те самые большие заслуги, за которые, как значится в документе, и удостоился он высокой оценки своего творчестваскусство балета позволило Агаси Мирзоеву вплотную соприкоснуться с органично объединившимися произведениями выдающихся литераторов, композиторов и хореографов, чтобы на сцену приходили благороднейший Тореадор из «Кармен-сюиты» Бизе-Щедрина. Чтобы зрители встречали на сцене исполнителя партий в трех балетах на музыку Кара Караева: оказавшегося на перепутье в мире социальных потрясений героя поэмы «Семь красавиц» Низами Бахрама, воплощенного в «Симфонических гравюрах» рыцаря печального образа Севантеса Дон-Кихота, мятущегося Меджнуна из поэмы Физули. Это мощный пласт и большой опыт для работы над сложными и вовсе не развлекательными танцевальными — нет, не партиями даже, а ярчайшими сценическими образамине не раз доводилось беседовать с Гюльагаси о том, как пришел в балет, как складывалась его творческая судьба, над чем работал в то или иное время, восхищаться его эрудицией, требовательностью к себе и огромной любовью к делу, которым занимаетсяомню, как нервничал, когда приглашенный балетмейстер показывал новый на наспех скомпонованное либретто спектакль, в общем и целом не очень-то представляя, кто его герои и что танцовщикам следовало воссоздать на сцене. Помню, как делился мыслями по поводу небольшой, но такой эмоциональной партии Раба в балете «Шехерезада» на музыку симфонической поэмы А.Римского-Корсакова, потому что о каждом герое должен знать еще до того, как начнет изучать порядок движений и элементы танца, которые определят образ исполняемого им персонажа. Оттого, конечно, и значимость обретает каждый с его участием балет, и на сцене царит атмосфера праздника. Ему импонируют сложнейшие классические роли принцев в «Лебедином озере» и «Шелкунчике» на гениальную музыку П.Чайковского, Альберта в балетном шедевре «Жизель». «Ведь и принцы, и юный граф, — говорит Гюльагаси, — люди сильного характера, а потому определяют нравственную направленность, которая всегда есть у балетного спектакля».При этом он воспринимает как подарок судьбы даже возможность воплощать — пусть и облагороженных сценическими обстоятельствами и классическими канонами — цельные натуры, людей, испепеляемых и высокими, и вполне земными страстямилавным помощником ему все-таки становится музыка, но прежде чем найдет адекватные сюжету эмоции, язык жестов, настроение, подолгу живет в близком к стрессу, но окрыляющем состоянии. «Каждый герой, — поясняет он, — индивидуальность, каждого я должен воссоздать в себе, а потом уже на публике так, чтобы она мне поверила». Надо ли удивляться, что буквально парил, узнав, что будет танцевать сложную главную партию в балете «Арлезианка», а получив трагическую партию беспризорника в имеющем легендарную кинематографическую и сценическую судьбу балете «Барышня и Хулиган» по сценарию В.Маяковского на музыку Д.Шостаковича, называл себя счастливчиком. В сочетании с профессиональными хореографическими трудностями все эти его усилия воспринимаются как беззаветное служение профессии и искусству, позволяя назвать солиста Азербайджанского государственного театра оперы и балета поистине народным артистом.

Галина МИКЕЛАДЗЕ

Азербайджанские известия.- 2013.- 17 июля.- С.3.