«Дашнакские отряды сделали свое подлое дело…»

Бакинский Совет целенаправленно взаимодействовал

с армянскими националистами

Первые шаги по реставрации картины трагических событий 1918 года в Азербайджане в их большевистской интерпретации были сделаны уже в первые годы советской власти. В 20-30-е годы проводились вечера воспоминаний участников «революционных событий». Несмотря на то, что эти воспоминания подвергались позже соответствующей идеологической фильтрации, они все же не могли полностью скрыть правду о событиях весны 1918 года в Баку, Губе и Шамахе, мусульманское население которых пострадало от насилия со стороны большевистско-дашнакских вооруженных отрядов.

Из воспоминаний участников событий можно сделать вывод, что Бакинский Совет во главе со Степаном Шаумяном заранее готовился к бойне в Баку, ясно представляя себе последствия совместных действий с вооруженными отрядами дашнаков против безоружного мирного мусульманского населения.

Один из членов красногвардейского отряда Н.Асриянц вспоминал: «Шаумян приезжает в Баку. Тут же были сформированы отряды как национальные (армянские. — И.Н.), так и большевистские во главе с Амировым. Амиров раз собрал нас всех, всех старых товарищей и сказал, что мы должны исполнять задачу, заданную Шаумяном и Джапаридзе. Это было приблизительно в феврале 1918 г. Войска были готовы как с нашей стороны, так и со стороны национальной партии «Дашнакцутюн». Шаумян предупреждал, что в час ночи будет сигнал, после чего нужно было напасть на штаб мусаватистов. Так и было, после сигнала вооруженные части напали на штаб. После горячей схватки штаб был взят».

Активный участник событий, а позже один из лидеров Советского государства Анастас Микоян также не скрывал, что еще за неделю до «восстания» он «прекратил свою агитационную работу, перестал посещать рабочие собрания и целиком переключился на дела вооружения и создания боевых отрядов». К слову сказать, по воспоминаниям большевика А.Баранова, сам Микоян во время мартовских событий возглавлял бойцов, штурмующих крепостные ворота Баку, и был ранен в ногу.

Факты о наличии большевистско-дашнакского военного союза, сложившегося в Баку под эгидой Баксовета, приводятся и в других воспоминаниях. Младший сын Степана Шаумяна Левон, который, по воспоминаниям Баранова, участвовал в качестве пулеметчика в штурме крепостных ворот Баку, следующим образом объясняет вовлечение в события дашнакского командира Татевоса Амирова: «Он большевиком никогда не был… Просто Степан лично оказывал на него влияние. И вот в значительной степени благодаря Степану его использовали очень хорошо в военном отношении».

Член партии большевиков с 1917 года Г.Блюмин вспоминал: «Настают события 1918 года, и мы, не имея вооруженной своей силы, воспользовались дашнакскими отрядами». По словам же А.Качаевой, «…формируя батальоны, мы не имели своего командования, и вышло так, что мы армию создали, не имея коммунистического ядра, 70% войска были армяне».

Один из участников мартовских событий 1918 года Л.Мирзоян, впоследствии секретарь ЦК АКП(б), пытаясь оправдать действия большевиков во главе с Шаумяном, писал, что «в действительности, Советская власть использовала дашнаков в своих целях». Однако факты — вещь неумолимая, и из них следует, что армия Бакинского Совета фактически представляла собой армянское национальное формирование. Вследствие этого тактика борьбы за власть большевистско-дашнакского альянса и вылилась в массовую резню мусульманского населения. Вышеупомянутый Блюмин признавал: «Дашнакские отряды сделали свое подлое дело, вместо гражданской войны сделали национальную, вырезали до 20 000 бедного мусульманского населения».

Губинская трагедия стала одной из самых страшных страниц геноцида азербайджанцев весной 1918 года. Советская власть в Губе была установлена лишь в середине апреля усилиями отряда Бакинского Совета под командованием Давида Геловани. Но вскоре в дело вмешались отряды крестьян близлежащих сел, главным образом с лезгинским составом населения, отказавшиеся подчиняться Геловани. Тогда в Губу прибыл новый отряд под командованием Агаджаняна, сплошь состоявший из армян, который в завязавшейся перестрелке потерпел поражение. Однако 1 мая 1918 года в Губу вступил новый, состоящий исключительно из армян, трехтысячный отряд во главе с ярым дашнакцаканом Амазаспом Срванцтяном.

Как следует из показаний упомянутого выше Геловани, данных им позже Чрезвычайной следственной комиссии при правительстве Азербайджанской Демократической Республики, отряд Амазаспа был отправлен в Губу с карательной целью по поручению Степана Шаумяна.

Вот как описывает прибытие в Губу отряда Амазаспа С.Ильянцев, служивший в красногвардейском отряде Еврейской слободы Губинского уезда: «Через несколько дней мы услыхали, что прибыл отряд Амазаспа в количестве 1500 человек. По дороге сжигал села. Оказалось, что Амазасп приехал под видом большевика, но он и его отряд вели национальную резню, сжигая села и города, грабя население…».

Другой свидетель событий, член красногвардейского отряда Мир Муса, вспоминал: «Дашнак Амазасп начал расправляться с тюркским населением. Начался массовый террор, грабеж и убийство».

Информация о действиях отряда Амазаспа содержится также в воспоминаниях единственного из азербайджанцев участника «похода» дашнаков в Губу Мир Джафара Багирова, впоследствии долгие годы возглавлявшего партийную организацию Азербайджана. В автобиографии, написанной в начале 1923 года в бытность его председателем Государственного Политического Управления (ГПУ) Азербайджанской ССР, Багиров подробно описал ситуацию в Губинском уезде накануне и в дни трагических событий 1918 года.

«К великому моему сожалению, против моей воли мне пришлось быть свидетелем той кошмарной картины, которая была в Губе, — отмечал Багиров. — Не говоря о том, что я не мог никакой существенной помощи оказать невинной части населения от зверских действий дашнаков, но даже я не мог спасти своих родственников. Были зверски штыками заколоты дядя мой, старик лет 70, Мир Талыб, сын его — Мир Гашим, зять Гаджи Эйбат и ряд других моих родственников».

Гораздо позже, когда Багирова сняли с должности первого секретаря ЦК КП Азербайджана и привлекли к уголовной ответственности, он вынужден был вернуться к этим событиям, отвечая 9 апреля 1954 года в Бутырской тюрьме на вопросы Генерального прокурора СССР Р.Руденко о степени своего участия в карательной экспедиции Амазаспа в Губу. Багиров рассказал, что оказался в этом отряде по приказу чрезвычайного уполномоченного Бакинского Совнаркома в Дагестане В.Нанейшвили, который ему «поручил следить за тем, чтобы со стороны дашнаков было меньше зверств». Однако Багиров признал, что за неделю дашнаки вырезали много невинных людей.

В целом, объективно описать трагические события весны 1918 года было не простым делом в советские годы и требовало от участников и свидетелей немалого мужества. Под страхом быть обвиненными в политической нелояльности, многие видные азербайджанские коммунисты — участники тех событий, исходя из конъюнктурных соображений, не все договаривали. Что же касается рядовых членов партии, то некоторые из них оказались причастными к этим событиям не в результате осознанного, глубоко убежденного выбора, а в силу стечения разных обстоятельств. Однако даже те частные эпизоды, которые нашли отражение в рассказах этих людей, дают основание утверждать, что весной 1918 года советская власть в Баку и прилегающих районах была установлена руками армян на крови и костях тысяч мирных азербайджанцев.

Ильгар НИФТАЛИЕВ, доктор философии по истории

Азербайджанские известия.- 2013.- 30 марта.- С.3.