Все гости Узеир бека

Пятый фестиваль имени Уз.Гаджибекова запомнился масштабным участием молодых исполнителей

В ряду музыкальных фестивалей, коими в основном исчисляется в последнее время концертно-театральная жизнь страны, гаджибековский отличается какой-то особенной всеохватностью. Это касается и количества участников, и многообразия жанров, и возрастных групп исполнителей. Программа нынешнего праздника в этом отношении говорила сама за себя: три оперных спектакля («Аршин мал алан», «Любовный напиток», «Аида»), симфоническая музыка, сольное исполнительство, камерные жанры, органная музыка.

О концепции

Подобный размах, безусловно, имеет прямое отношение к фигуре человека, чье имя носит фестиваль. Известно, как в свое время Узеир бек, считая себя ответственным буквально за все, что происходит в отечественной музыкальной культуре, всячески способствовал развитию различных ее ветвей, как опекал и направлял молодых, как ратовал за внедрение в азербайджанский быт европейских инструментов. С другой стороны, само явление фестиваля предполагает некий дух марафонности, когда тебе предлагают много и ты хочешь везде успеть, что, в принципе, оказывается невозможным. Подобная практика существует во всем мире, но в наших условиях, учитывая то, что в промежутках между фестивалями рассчитывать на интересные филармонические концерты не особо приходится, такие вот ограничения воспринимаются с досадой.Что касается концепции этого масштабного форума, то от других фестивалей его отличает, прежде всего, направленность на творчество молодых. Например, прекрасной идеей можно считать серию детских концертов в Доме-музее Гаджибекова — проект под названием «Гости Узеир бека». На этот раз диапазон инструментов поистине впечатлял: фортепиано, скрипка, виолончель, флейта, кларнет, труба, саксофон, ну и, конечно, тар, кеманча.

Вторая сквозная идея состояла в активном взаимодействии, взаимном сотрудничестве музыкантов разных стран, когда, к примеру, Словацким и Мюнхенским оркестрами управляли азербайджанские дирижеры, а россияне и французы играли произведения азербайджанских композиторов. Можно по-разному оценивать качество каждого из вечеров, но при всех раскладах плодотворность подобной пропаганды азербайджанской музыкальной классики бесспорна. Что касается художественного уровня ее исполнения, то здесь приходится констатировать, что в отечественном исполнительстве сегодня превалирует, если так можно выразиться, нафталиновый пафос советской традиции, причем (учитывая отсутствие должного технического уровня) — в худшем варианте. Тяжеловесность, прямолинейность, массивный крупный штрих… а ведь, к примеру, и в музыке Узеира Гаджибекова, и в музыке Кара Караева очень много классицизма, тонкого, изящного, которому противопоказаны открытые эмоции, последние глубоко скрыты за пластикой мелодического рисунка, соразмерностью формы и прорываются наружу лишь в какие-то моменты.

Современные оперные реалии

Но особенно вопиющим фактом, коль скоро разговор идет об Узеир беке, является то, что на сегодняшний ни один из его оперных шедевров не имеет хоть сколько-нибудь адекватного сценического воплощения. Ведь нельзя же всерьез воспринимать тот же «Аршин мал алан», которым открылся фестиваль — скучнейший, примитивный спектакль, или нелепую, «осовремененную» постановку с выхолощенной авторской идеей, которая была показана в те же дни в Лос Анджелесе при участии западных исполнителей. Между тем музыкальный театр Гаджибекова — это та самая фишка, которая в достойной интерпретации могла бы бить прямо в цель, если под таковой, разумеется, подразумевать мировое признание азербайджанского искусства.

В продолжение театральной темы не могу не коснуться показанного на фестивале спектакля «Любовный напиток» Доницетти, который откровенно разочаровал, прежде всего, скучной режиссурой в духе старых времен. Хотя если говорить о «позавчерашнем дне», то старожилы с удовольствием вспоминают блестящий спектакль 60-х с участием Рауфа Атакишиева в роли Неморино. На этот раз ожидания чего-то интересного и захватывающего были связаны, не в последнюю очередь, с работой украинского режиссера Николая Третьяка, проявившего немало выдумки и чувства музыки в двух спектаклях прошлых лет, а именно Cosi fan tutte Моцарта и «Джани Скикки» Пуччини. В обоих случаях налицо был особый энтузиазм молодых певцов, проявивших немало старания в подготовке своих очень сложных партий. К сожалению, на этот раз все было по-другому. Оставалось только удивляться, куда исчезла фантазия режиссера, когда целые куски музыки оставались без какого бы то ни было сценического воплощения, когда певцам, показавшим себя с яркой, артистической стороны в предыдущих случаях, попросту не дали развернуться. Взять хотя бы Акрама Поладова в роли Дулькамары. Обычно чувствующий себя в подобных характерных ролях как рыба в воде, он был предсказуем и скучен. Антон Ферштандт начал было очень ярко, сыграв чисто солдафонскую прямолинейность при виде незнакомой красотки, но потом образ не получил должной выпуклости. Разве что Жанетта в исполнении Сабины Асадовой обретала вполне узнаваемые черты кумушки, старающейся всегда пролезть в первые ряды. Что до главных персонажей (особенно обаятельно в своей наивной неуклюжести смотрелся Неморино — Азер Рзаев), то, как и у других исполнителей, отсутствие культуры bel canto стало тем минусом, который перевесил все плюсы.

Уж не знаю, на чьей совести шатающийся, словно изношенный, голос молодой, красивой и, безусловно, очень способной певицы Афаг Аббасовой, выступавшей в роли Адины. Скорее всего — на совести тех, кто нагрузил ее смолоду вокальными партиями, требующими огромного напряжения и превышающими ее голосовые возможности. А ведь с такими данными, как у нее, можно было добиться настоящих успехов и за пределами родного театра. Но особую тревогу вызывает будущее Азера Рзаева. Налицо очень большая одаренность, но впечатление портили большие проблемы со школой. Наверное, не следовало в знаменитом романсе Неморино так мельчить фразы, в ущерб широкой распевности, не говоря уж о то и дело встречающихся элементарных огрехах.

Искусство солирования

Вообще творчество молодых, как уже отмечалось, представляло на фестивале сквозную линию. Начну с солистов. Среди тех, кого удалось послушать, хочется выделить Джейлу Сеидову. Красота, талант, природный артистизм — этакая будущая азербайджанская Ванесса Мэй. Что ж, элемент шоу всегда был присущ искусству, а в последнее время выдвинулся на первый план. Думается, все-таки, что в случае с классической музыкой в цепочке «Музыка — исполнитель» властвовать должна первая (то самое «любить искусство в себе»). Ведь такие одаренные дети, как Джейла, рождаются не каждый день, и очень хочется, чтобы она со временем превратилась из обаятельной девочки, легко расправляющейся со сложными пассажами, в серьезного, мыслящего музыканта. Пока же ее Бах был очень далек от совершенства — вот вам и лакмусовая бумажка, именуемая исполнением музыкальной классики.

Что касается пианистов, все ждали гораздо большего и от двух очень способных студентов нашей академии: Аслана Асланова и Тофика Шихыева, сыгравших до-мажорный двойной концерт Баха в сопровождении Государственного камерного оркестра под управлением Теймура Геокчаева. Скорее всего ребятам попросту не хватило времени (программа была сделана всего за две недели), чтобы постичь такие непростые вещи, как особенности звукоизвлечения и фразировки барочной музыки и баховские контрасты человеческого бытия. Понятно желание организаторов фестиваля показать как можно больше, но, наверное, иногда лучше пренебречь количеством в пользу качества.Правда, категория качества в музыке, — понятие, существующее не само по себе, а все-таки в нашем восприятии. Последнему же, если речь идет об исполнительстве, немало помогает такой фактор, как сравнение; в этой связи не удержусь, чтобы вновь не напомнить, как нужна нам сейчас активная филармоническая жизнь… Чтобы было, с чем сравнивать.

В плену оркестровых звучаний

Взять, например, Мюнхенский молодежный оркестр, выступавший в течение двух вечеров под управлением Фуада Ибрагимова, молодого дирижера, получившего образование в Германии. Совсем юные ребята, да и играют вместе недавно, но само качество звучания: благородное, не кричащее форте, разные оттенки пьяно — чем не пример для подражания. Особенно все это проявилось в исполнении сюиты из балета «Жар птица» Стравинского, где были прекрасные моменты звуковых градаций. Правда, жаль, что не всегда эти контрасты вызывали ассоциации с яркими образами балета-сказки. Но здесь уже претензии к дирижеру, способному и достаточно пытливому, но, по-видимому, еще не достаточно опытному. Недаром говорят, что дирижер — это профессия второй половины жизни, когда сложилась и собственная концепция того или иного опуса, и свободное владение механизмом подчинения целого коллектива твоим совершенно определенным требованиям. Подобные недостатки мы наблюдали и в работе другого очень способного молодого дирижера Эюба Гулиева, и это при том, что дирижировал он оркестром очень достойного уровня. Теплое, благородное звучание, гибкость, прекрасная слаженность — все эти качества камерного оркестра Словакии проявились с первых же звуков «Словацкой музыки» Ильи Зеленки, где было много природы, воздуха, света. Но вот последовавший за этим «Танец Айши» Кара Караева был исполнен скучно, предсказуемо, пафосно. С Четвертой же симфонией Арифа Меликова вообще произошел казус. Дело в том, что произведение предназначено не для камерного оркестра, а для струнного состава большого симфонического оркестра. А это, как говорится, «две большие разницы»: например, эмоции, исходящие от исполнения одного контрабаса или двух, — различные (к разговору о том, что музыка — это язык художественных образов). Вот и получилось, что хорошее намерение познакомить европейцев с азербайджанской симфонией обернулось очень неприятным разговором с автором, с которым молодой дирижер не посчитал нужным посоветоваться. Кто знает, может, многие проблемы наших молодых талантов в излишней самоуверенности и ориентации на аудиторию не слишком взыскательную. Хотя оба дирижера вроде бы вращаются в достаточно авторитетных европейских музыкальных кругах…Царство музыкального вкусаНо пора перейти к тем моментам наслаждения музыкой, которые неизменно сопровождают любой фестиваль и данный в том числе. В этой связи коснусь первого симфонического вечера, посвященного 200-летию Рихарда Вагнера, когда государственным симфоническим оркестром дирижировал немец Петер Рундель, а солировала немка Брижит Пинтер. При том, что увертюра к «Мейстерзингерам» и «Полет валькирий» прозвучала на редкость топорно и тяжеловесно, во вступлении и в знаменитой сцене из «Тристана» оркестр запел вдруг с такой исповедальностью и пронзительностью, что нельзя было не поддаться могучему эмоциональному напору романтического искусства, в очередной раз поражаясь гениальности его творцов. Подобные моменты были и при исполнении на одном из финальных вечеров Десятой симфонии Густава Малера, композитора, особо почитаемого маэстро Рауфом Абдуллаевым.

Среди выступавших на фестивале солистов особенно запомнился великолепный саксофонист Ашу из США, который играл на концерте со словацким камерным оркестром. Музыкант до мозга костей, он в каждом исполняемом произведении словно проживал целую жизнь, будь-то концерт Глазунова с его сдержанной классичностью или танго Пьяццолы, где каждая фраза, извиваясь и маня пьянящими гармониями, говорила языком души и тела одновременно.

Если говорить о сольном исполнительстве, то особенность этого фестиваля состояла в превалировании ансамблевой музыки. Все солисты выступали в жанре концерта с оркестром. Исключение составил вечер двух фортепианных дуэтов: Вилижа Поскуте — Томас Даукантас (Литва) и Назакет Римази — Эльнара Кебирлинская (Азербайджан). Изяществу и европейскому стилю литовской пары азербайджанские пианистки противопоставили энергию и темперамент. В исполнении литовцев запомнились мерцающие полутона Испанской рапсодии Равеля, подражание серебристой челесте из «Щелкунчика», мелко бисерные пассажи листовской «Реминисценции из «Дон Жуана». Наши пианистки особенно свободно чувствовали себя в рахманиновской Сюите для двух фортепиано: полнозвучная кантилена «Романса» и бешеный темп «Тарантеллы» прозвучали как две столь присущие музыке композитора стихии. Ну и, конечно, бурные аплодисменты сорвало «Скерцо» Арифа Меликова: виртуозность, синхронность, азарт. В результате обе пары, прекрасно дополняя друг друга по контрасту, словно воплощали два национальных характера. При этом в обоих случаях налицо были прекрасная выучка, хороший вкус, интересная, масштабная программа.

Разнились только стартовые условия: там — концертирующие пианисты, получившие образование в Литве, Швейцарии, Германии и выступающие вместе более 10 лет; здесь — два преподавателя БМА, создавшие свой ансамбль менее года назад. Остается только удивляться, как им удалось в столь короткий срок, репетируя лишь урывками между занятиями со студентами, выучить технически сложную программу и завоевать с ней 2-е место на конкурсе ансамблей в Италии.

Среди ярких исполнений хочется выделить и российского пианиста Никиту Волова, выступавшего в последний филармонический вечер фестиваля. Насколько он был неубедителен в фортепианном квинтете Брамса, где солировал в сопровождении Государственного камерного оркестра под управлением Теймура Геокчаева (явно не совпадали стили исполнения пианиста и оркестра — у первого было слишком много пьяно, второй, наоборот гремел), настолько тонко, проникновенно прозвучал в его интерпретации Первый концерт Шопена. Оркестровый аккомпанемент представлял переложение для струнного состава, выполненное в свое время современником композитора пианистом-виртуозом Калькбреннером, и фортепианное соло прозвучало под стать этой камерности очень интимно. Столь присущие этому пианисту легкость, полетность виртуозных пассажей, просто и естественно сменяющихся бесконечно трогающей кантиленой, — все это являло образец поэтичности и вкуса.

Такие вот разнокрасочные впечатления от фестиваля…

С надеждой на будущееПри всех оправдавшихся и неоправдавшихся ожиданиях событие такого масштаба всегда не только связано с эстетическим удовольствием, но и дает повод для нового переосмысления реалий дня. В данном случае столь мощное представительство молодежи, причем в самых различных амплуа, — факт, говорящий сам за себя. На одном из последних филармонических концертов выступал студенческий квартет, сформированный чуть более года назад. В составе его: Сеид Мамедов (скрипка), Сулейман Бабакишизаде (скрипка), Узеир Махмудбейли (альт), Георгий Иманов (виолончель), руководитель квартетного класса — профессор БМА Назмия Аббасзаде.

Название Furioso прямо-таки наглядно иллюстрирует и стиль игры, и тот огонь в глазах, энтузиазм, которым полны ребята. Нужно было видеть, с каким восторгом принимала их публика — в основном сверстники. Да, игра их пока еще далека от совершенства, но не нужно забывать, что квартетный жанр — один из самых сложных и интеллектуальных в европейской музыке и то, что ему стало уделяться в нашей академии должное внимание, — факт сам по себе примечательный. Так же, как и то обстоятельство, что в данный момент все четверо посланы на обучение в Музыкальную академию имени Грига в Берген. А это свидетельствует о многом. В частности, — о продолжении той традиции обучения у лучших европейских мастеров, которую в свое время столь активно поддерживал Узеир бек, композитор, просветитель… Великий педагог.

Лейла АБДУЛЛАЕВА

Азербайджанские известия.- 2013.- 2 октября.- С.3