Эльдар ГОДЖАЕВ, эксперт USAID: «Кодекс конкуренции должен отвечать современным требованиям» .

После шестилетнего перерыва тема экономической конкуренции в стране вновь стала актуальной. Милли меджлис готовится к очередному обсуждению проекта Кодекса конкуренции. Последний раз парламент рассматривал этот документ в 2008 году. Однако после второго чтения работа над проектом, вызвавшим жаркие споры, в том числе и со стороны международных организаций, была приостановлена. Наконец, решено вынести обсуждение Кодекса в третьем чтении на зимнюю сессию парламента. Эта тема стала предметом интервью журналу «Экономист» («АПА-Холдинг») эксперта USAID, специалиста по конкурентному законодательству Эльдара ГОДЖАЕВА. Предлагаем эту публикацию вниманию наших читателей в сокращенном варианте.

— Какова ситуация с антимонопольным законодательством в Азербайджане в настоящее время?

— В Азербайджане антимонопольный орган был создан летом 1992 года, через год был принят закон «Об антимонопольной деятельности». Этот закон, который стал первым антимонопольным актом в истории Азербайджана, по сути был лишь переводом аналогичного российского закона того времени. Иными словами, речь шла не о создании самого закона, а скорее о том, как его успешно перевести и адаптировать к азербайджанским реалиям. В 1995 году в Азербайджане был принят закон «О недобросовестной конкуренции», в 1998 году — «О естественных монополиях». В настоящее время антимонопольное законодательство Азербайджана состоит из перечисленных законов.

— Когда началась подготовка проекта Кодекса конкуренции?

— Подготовка началась в конце 2004 года. В конце 2006 года документ был представлен в парламент и прошел два чтения. Представленный в парламент первоначальный вариант документа как проект не был в том виде, какой хотелось бы. Несмотря на проведение большой работы над ним в парламенте, исключение целого ряда непонятных и абсурдных положений, это все еще не отвечающий современным требованиям документ.

— Какие новшества внесены в проект Кодекса?

— Как это ни странно, но я должен сказать, что в этом проекте не предлагается ничего более существенного и прогрессивного, отличающегося от тех положений, которые уже закреплены в существующем законодательстве Азербайджана в этой сфере. Данный документ является не более чем просто сборником уже существующих и вышеупомянутых трех законов, а также решения Кабинета министров №120 («Правила рассмотрения дел о нарушении антимонопольного законодательства») от 29 мая 1998 года. Единственным новшеством можно назвать отражение положений программы, близкой к программе амнистии, создающей возможности для раскрытия картелей.

Другое нововведение — представление некоторых существующих законодательных актов в более высоком статусе. В заключении зарубежных экспертов о законопроекте говорится: «Видно, что к проекту подходили не с точки зрения современной и передовой антимонопольной политики, а с точки зрения организационных (ведомственных) интересов».

— Какие аспекты проекта Кодекса вы считаете неверными?

— Их много. Например, в связи с определением целей политики в области конкуренции (статья 2) говорится, что одной из целей является повышение конкурентоспособности местного бизнеса и защита внутреннего рынка (статья 2.5). Конкуренция и защита внутреннего рынка с точки зрения теории и их философии являются противоречащими друг другу понятиями. Во-первых, защита внутреннего рынка не является предметом конкуренции. Во-вторых, не определено, какие механизмы должны использоваться органом, осуществляющим политику конкуренции. В-третьих, Азербайджан ведет переговоры о вступлении в ВТО, и в таком случае защита внутреннего рынка должна вестись на основе этих принципов. В этой связи у ВТО имеются соответствующие положения и правила, и эти методы защиты применяются в различных странах в отраслях, признанных стратегическими. Наконец, в-четвертых, связанный с конкуренцией протекционизм до сих пор не принес успеха до конца ни одной стране и не оправдал себя. Например, европейские страны 40-50 лет назад прибегли к этому методу, но, почувствовав его бесполезность, отказались от него.

— Когда говорят о конкуренции, в первую очередь возникают вопросы с выявлением монопольных компаний и мер против них. Как эти вопросы отражены в проекте Кодекса?

— Прежде всего хочу отметить один важный момент. Надо понимать, что компания, которая не хочет иметь доминирующее положение на рынке, не является нормальной. Все компании должны стараться занять больше места на рынке, чтобы получить больше доходов. Это нормальное и естественное явление, и компания не наказывается за это. Наказание следует применить только в том случае, когда компании злоупотребляют своей позицией. Что касается проекта, то у нас есть серьезное недовольство по вопросу определения доминирующего положения, то есть монополии. Этот вопрос отражен в статье 17 проекта, и фактически существующее правило перенесено сюда как есть. То есть, предприятия с долей рынка в 35% автоматически считаются монополистами.

— Какова мировая практика в этой области?

— Здесь есть некоторые проблемы. Во-первых, они связаны с определением рыночной доли. Передовой опыт показывает, что существуют различные механизмы для определения рыночной доли компании. Например, есть ли у клиента выход к альтернативному рынку? Во-вторых, каков срок «монопольной позиции» и какой масштаб охватывает? В-третьих, был ли в этот период на рынке заменитель по соответствующим товарам и услугам? В-четвертых, была ли у компании развитая дистрибьюторная система? Учитывая эти и другие условия, компания может не считаться монополистом даже с 35-процентной рыночной долей. У нас эти условия открыто не ставятся, предусматривается лишь то, что предприятия с долей рынка в 35% автоматически считаются монополистами и попадают в реестр монопольных предприятий. Наконец, 35-процентный уровень сам по себе очень низкий. Зарубежные специалисты предлагают увеличение этой цифры. К примеру, в Латвии, чтобы считаться монополистом или владельцем главенствующего положения, наравне с иными условиями рыночная доля должна быть 45%. В США же конкретного процента нет. У них после одного решения Верховного суда, превратившегося затем в прецедент, эта доля указывается как 50%, однако должны иметь место все вышеуказанные условия.

— Что означает для компании или предприятия быть монополистом? Они включаются в реестр компаний-монополистов, а что дальше?

— То, что компания считается монополистом, заканчивается не только тем, что ее включают в реестр. После того как имя компании вносится в список, в отношении нее в силу вступают некоторые правила. Проводимые ими операции, крупные сделки по купле-продаже, объединению и слиянию или же их хозяйственная деятельность берутся под контроль антимонопольного органа, который требует соответствующих отчетов.

Такие компании должны предоставлять квартальные отчеты антимонопольному органу, в случае слияния они должны получать у него разрешение и др. Однако в данном вопросе в нашем проекте Кодекса есть неопределенности. Например, в статье 17.4.1 предусматривается, что если числящаяся в реестре компания «необоснованно повысит» цену на свою продукцию, в отношении нее могут быть приняты меры. Интересно, что означает «необоснованное повышение цен»? То есть, должны указываться факторы, определяющие эту необоснованность. Подобные понятия должны быть определены не в общем, а точно, и не должны допускаться необоснованные вмешательства в политику продаж.

— На основе какого механизма в проекте Кодекса указано применение штрафов и санкций за нарушение антимонопольного законодательства?

— Статьи 38-42 главы X проекта посвящены финансовым санкциям, применяемым за нарушение законодательства. Здесь есть различные подходы в связи с начислением финансовых санкций. Так, в проекте финансовые санкции могут начисляться от доходов, товарооборота или минимальной зарплаты. Анализируя это, иностранные эксперты как более приемлемый вариант предложили рассчитывать финансовые санкции исходя из товарооборота.

— Выходит, что новый Кодекс при его принятии в нынешнем виде не позволит полностью предотвратить монополизм, злоупотребления, недобросовестную конкуренцию и другие антиконкурентные случаи в Азербайджане?

— Нет, однозначно можно сказать, что новый Кодекс не содержит более прогрессивной модели, нежели существующее законодательств.

Азербайджанские известия.- 2013.- 11 января.- С.-1-2.