Мугам в городе трех религий

Азербайджанские музыканты успешно выступили на традиционном осеннем фестивале уда в Иерусалиме

В наше время пересечение культур Востока и Запада получило такое множество самых различных воплощений, что в каждом отдельном случае впору вспомнить знаменитый эпитет о неисповедимости путей Господних. Впрочем, есть такие города на карте мира, где подобное пересечение составляет самую суть культуры страны, культуры народа. К примеру Баку. Или Иерусалим, где Восток — свидетельство древних многослойных пластов культуры, а Запад — приверженности европейским ценностям. Так что фестиваль уда, который вот уже 15 лет проводится здесь каждую осень, такое же естественное, любимое широкой публикой явление, как наш фестиваль мугама. Продолжая ракурс сравнения, скажем, что израильская культура в сфере финансирования обладает гораздо меньшими возможностями, чем Азербайджан, так что и фестивали эти по количеству стран-участниц более скромные. В этот раз, например, наряду с израильскими музыкантами, представляющими в основном еврейскую традицию духовной музыки (например, пение текстов Экклезиаста), в форуме принимали участие представители Греции, Саудовской Аравии, Египта, Марокко. О концепции фестиваля — необходимости культурного межнационального диалога — очень красиво, с использованием афоризмов и цитат, говорилось в коротких посланиях от имени министра культуры и спорта Израиля Лиморы Ливнат, мэра Иерусалима Нира Барката, президента Фонда Иерусалима Марка Софера, а также директора и художественного руководителя фестиваля Еффи Бенайи. Послания были напечатаны в элегантных фестивальных буклетах.

К слову сказать, издержки государственного финансирования компенсируются в Израиле частной инициативой и предпринимательством в расчете на культурные запросы публики; гастрольная жизнь Израиля представлена в несравненно большем, чем у нас, разнообразии: театр Романа Виктюка и знаменитые «Кошки» из Лондона, пианисты Андрей Гаврилов, Мюррей Перайя, модерн-балет из Японии и прокофьевский «Ромео» из Цюриха. Интересно, что Еффи Бенайя не имеет музыкального образования, но он — истинный фанат и тонкий знаток традиционной восточной музыки. Оттого и участников своего форума подбирает со всей строгостью знатока — много ездит по соответствующим конкурсам, фестивалям. В частности, мысль о приглашении азербайджанских музыкантов возникла у него, когда он услышал их выступление в Греции на фестивале WOMEX-2012 и был буквально очарован как красотой музыки, так и художественностью ее исполнения. Вот и сейчас после концерта он получил множество самых лестных откликов и благодарственных писем.

Прежде чем рассказать подробно о самом концерте, следует отметить еще одну концептуальную составляющую фестиваля, а именно — его направленность на диалог с современностью: многие концерты демонстрировали синтез традиционной музыки, включая религиозную, с джазом и эстрадными ритмами. В этом смысле наши музыканты были, пожалуй, ближе всего к чистой классике. Но пора перейти к самому концерту.

Это был тот случай, когда и само музыкальное исполнение, и организация всего концерта заслуживают самых лестных эпитетов. Так, как это бывает, когда делом руководит высокий профессионал. В данном случае речь идет о Санубар Багировой, художественном руководителе коллектива, авторитетном ученом, которая абсолютно по-западному совмещает в себе черты аналитика-музыковеда со способностями менеджера, пропагандирующего лучшие образцы национальной музыки (включая, конечно, подбор исполнителей и программы). Теперь — об участниках ансамбля. «Принц азербайджанского мугама» — таким эпитетом сопровождалось на развешанных по всему Иерусалиму афишах имя Гочага Аскерова, известного азербайджанского ханенде, чей голос и манера пения снискали самые лестные отзывы в различных уголках земного шара, будь то Лондон, США, Австралия или Китай. В аннотации к программе о нем говорилось, что после Алима Гасымова это второй по известности на Западе азербайджанский музыкант, «обладающий голосом, охватывающим диапазон в три октавы, и способностью отразить присущие мугаму драматизм и трогательную грусть». В ансамбле с ним выступали тарист Шахрияр Иманов, кяманчист Эльнур Микаилов и нагарист Кямран Каримов.

Опять же, в таком явлении, как музыкальный концерт, особенно если он проходит в незнакомой стране, очень важен и антураж его подачи. Так, перед собственно музыкальной частью с кратким рассказом об Азербайджане и его культуре выступила Санубар ханым, а потом в течение 10 минут демонстрировались слайды известной азербайджанской фотохудожницы Агдес Багирзаде, где под музыку мугама «Баяты Шираз» сменяли друг друга в чередовании крупного и общего планов различные виды Ичеришэхэр: узкие улочки, замысловатая резьба на воротах, крепостные стены. Все это сыграло ту самую функцию настроя публики на определенный лад, которую и должно выполнять всякое вступление к тому или иному зрелищу.

К сожалению, ко дню концерта солист основательно простудился, так что пение потребовало от него поистине огромного напряжения. В том же, что последнее не было замечено широкой публикой, сыграли свою роль и профессионализм, который, как известно, всегда и везде есть «стабильность результата», и возникшее в ходе исполнения ощущение контакта с публикой, и то особенное состояние какого-то истового следования за самой музыкой, что объединяло в тот вечер всех участников ансамбля. Концерт состоял из ряда свободных композиций, где ритмизированные куски (народные песни, теснифы) чередовались с мугамными, — все это было выстроено так, что каждая композиция слушалась как нечто единое, имеющее свое начало, развитие вплоть до кульминации и, как правило, тихую концовку.

Если оценивать исполнение с точки зрения чистого вокала, то становились понятными все высокие похвалы, расточаемые в западной печати в адрес Гочага Аскерова: свои виртуозные зянгюле, красоту голоса и вокальную технику певец продемонстрировал в полную силу. Но в искусстве главное — оно само (уж простите за банальность), и с этой точки зрения главной героиней вечера была сама музыка как мир сменяющих друг друга образов, настроений, будь то суровый аскетизм первых звуков «Шабухиджран» или неизбывная тоска «Кючелере су сяпмишам». Свойственное певцу глубокое проникновение в суть исполняемой музыки нашло отражение в многокрасочности звуковой палитры, естественности, органичности регистровых переходов. Было во всем этом что-то сомнамбулическое, и способствовал подобному впечатлению тот дух импровизационности, который объединял всех участников ансамбля духом творения музыки на наших глазах. С понимающей улыбкой подхватывали музыканты неожиданные переходы певца к новым мелодиям, и тогда аккомпанемент тара наполнял пение новыми обертонами, придавая объемность, — словно весь окружающий мир вторил этой исповеди сердца. А в завораживающих тихих концовках, когда для выражения глубокого переживания словно не хватало слов, мелодию подхватывала кяманча, допевая, досказывая…

Да, в тот вечер музыка и пела, и говорила, так, как это бывает в тех случаях, когда исполнителю (не важно, традиционной или европейской музыки) есть о чем поведать слушателю. И публика в таких случаях неизменно откликается, может, не всегда понимая умом, но чувствуя сердцем: вот и сейчас зал то замирал, то в виртуозных кульминациях истово аплодировал.

Следует особо сказать о мастерстве тариста Шахрияра Иманова, который исполнил композицию и на уде. Выразив восхищение по поводу его игры, Еффи Бенайи с удивлением сказал: «Я не знал, что уд является для азербайджанцев национальным инструментом». Тонкость, чуткий слух, мягкость и красота звучания инструмента отличали и кяманчиста Эльнура Микаилова. Не назойливо, оставаясь как бы в тени, но чутко ритмически резонируя пению, исполнял свою партию нагарист Кямран Каримов. Одним словом, музыканты высокого класса.

Несколько слов о публике. Давайте честно признаем, что когда нам рассказывают о блестящих успехах наших традиционных музыкантов на Западе, неизменно возникают два предположения. Или о том, что в зале присутствовала в основном азербайджанская диаспора, или о том, что европейцы пришли послушать экзотику с долей снисходительности. Признаться, мне в первый раз довелось присутствовать на подобном концерте, и я внимательно наблюдала за залом. Так вот касательно первого пункта скажу, что в Иерусалиме выходцев из Азербайджана очень мало, например, на этом концерте, который проходил в одном из залов знаменитого «Театрон Иерушалайм», их было меньше десяти, среди них писатель Чингиз Гусейнов, председатель общества «Азербайджан–Израиль» Егяна Сальман, пианистка Земфира Кулиева… Что же касается второго пункта, то я ожидала увидеть в зале в основном так называемых сабров, сефардов и мизрахи — евреев — выходцев с Востока. Ведь кто, как не евреи из Ирана, кричали, требуя «бисов»: «Шур!», «Шираз!». Но большинство истово аплодирующей публики составляли европейцы. Рядом со мною сидели две дамы, которые обменивались репликами на иврите: «Как красиво, как здорово!». Когда я спросила их, не музыканты ли они по профессии, они ответили, что нет, просто им очень понравилась эта дивная музыка. А поклонник восточной музыки из Питера, завсегдатай фестиваля, отметил, что данный концерт — одно из его наиболее сильных впечатлений. Все это — свидетельство того, что музыка, несмотря на всю разность конкретных принципов ее построения, имеет общую для всех культур способность рассказывать о вещах истинных и значимых, а значит, способна найти отклик у тех, кто умеет слушать и слышать.

А через день в Еврейском университете Иерусалима, по инициативе профессора-музыковеда Нурит Бен Цви, состоялись лекция Санубар Багировой и просмотр фильма, созданного ею в рамках проекта Лондонского университета, посвященного теме вхождения детей в мир традиционной музыки. Лекция (на английском языке) была выстроена так, чтобы привлечь внимание к проблеме и подготовить восприятие фильма. В зале присутствовали студенты — этномузыковеды, профессора кафедры этномузыкологии и когнитивной музыкологии. Были вкратце затронуты вопросы жанрового многообразия традиционной азербайджанской музыки, особенности нашей культуры, ориентированной на синтез Запада и Востока, включая и разгоревшуюся в начале прошлого века дискуссию о нужности сохранения традиционной музыки, специфики устного обучения ханенде и инструменталистов.

И опять могу констатировать не только высокий профессионализм ученого, но и талант лектора, способного вызвать интерес к проблеме, заострив внимание на самой ее сути. «Мугам — искусство высокой духовности, и смысл его становится все более понятен с годами. Когда поет зрелый мастер, ясно, что он вкладывает в свое исполнение опыт прожитой жизни. Но о чем думает и что пытается выразить ребенок?». После подобного вступления фильм (была показана только его первая часть) воспринимался как продолжение интересного рассказа о стране, ее культуре, музыкальной традиции. Сначала зрители стали свидетелями обучения традиционной музыке в школе имени Бюльбюля, а потом камера переместилась в дом Гочага Аскерова, на примере семьи, родственников, друзей которого было воочию показано, как дети, с малых лет окруженные звуками музыки, загораются желанием петь, музицировать.

Кроме интересной фактологии, в фильме присутствовал и подтекст. В качестве видеосимвола — образ потрескивающего огня и как фоновая сквозная тема — карабахская трагедия: через судьбу Гочага Аскерова, получившего неизлечимую травму глаза (в 15 лет сбежал на фронт помогать солдатам), его семьи, друзей, через убогий антураж жизни беженцев. Нужно ли говорить, что сказать о трагедии народа так ненавязчиво и красноречиво полезнее всякой шаблонной пропаганды! После лекции и фильма, как и полагается в серьезной научной среде, состоялось обсуждение.

Что ж, развитие любой культуры, как и ее пропаганда, осуществляются людьми талантливыми и бесконечно ей преданными. Иерусалимские гастроли азербайджанских музыкантов — именно такой пример..

Лейла АБДУЛЛАЕВА

Азербайджанские известия.- 2014.- 19 ноября.- С.- 3