Прощание с Капитаном

В стихах Мансура Векилова удивляет изящная простота

Чтобы быть редактором, мало самому хорошо писать, в характере должны присутствовать склонность к жертвенности, чувству слова. Он мог часами править, чиркать, кроить — сколько метафор, образов, сравнений, которые могли бы украсить его собственные стихи, Мансур щедро раздарил чужим людям. «Я утонул в двадцатом веке» (это из его стихов), — с не меньшим основанием он мог бы написать: «Я утонул в журнале…». Но если о Мансуре, то, прежде всего, о поэте. В сентябре ему исполнилось бы 75 лет. Я не говорю Мансур Фахриевич, хотя гожусь ему в сыновья, Мансур — это имя уже стало нарицательным, вне времени. Чуткость к слову, звуку у него феноменальная, как у музыканта с абсолютным слухом. Мансур с легкостью находил малейшую фальшивую нотку даже в стихах мэтров. В его собственных стихах всегда удивляла изящная простота, то, с какой скупостью, без излишней высокопарности можно выразить самое важное. Они были на удивление летучими, невесомыми, музыкальными. Как перышко птицы. (Ко всему прочему это и усвоение певучей интонации азербайджанской речи). Смерть Мансура придала его стихам еще большую объемность, и с каждым новым прочтением мы будем их открывать заново. А мое представление о Мансуре как исключительно о лирике впервые разрушило его стихотворение из книги «Последнее признание» (1977 г.):

«В бреду, в поту

не выговорят губы

волшебных слов,

язык, как жернов грубый,

ворочается медленно во рту…

Но лишь мучица бледная слетает

и моментально тает

на ветру.

Но есть во мне

те самые слова!

Они в глубинах подсознанья зреют,

нетронутые, стройно зеленеют,

одни и те ж –

для мук и торжества.

Для птицы и змеи,

для недруга и друга,

для эллипса, угольника и круга,

для новорожденного

и для старика, –

одни и те ж,

на вечные века.

Да, да, я знаю,

слов подобных нет.

Слова — лишь знаки,

их обожествленье –

нетрезво и достойно осужденья.

Я соглашаюсь с этим рассужденьем.

Но тайно верю, что они –

во мне».

Как-то я вывел формулу: крупный поэт — это сбывшиеся пророчества.

«Я слышу:

Корни корчатся во мраке

Врагами обескровленной земли.

Я вижу — маки,

Огненные маки,

Как капли крови,

Над землей взошли

Под горькие напевы Физули…»

Казалось бы, ничего необыкновенного, если не знать, что стихотворение «Мугам» написано более тридцати лет назад. Что он увидел там, в своем светлом прошлом, — в эпоху развитого социализма и дружбы народов? И тогда же напророчил себе ноябрьские поминки: «Птичий щебет в ноябре –/ Словно льдинки,/ Раскололась небесная синь…/ Заходи-ка, друг, ко мне/ На поминки».

Светлой памяти двоюродного брата Надира он посвятил «Ступени в рай»:

«Если меркнет свет в глазах,

Значит, ждут на небесах –

На земле темнеет.

Вот ступень,

Еще ступень,

А за нею — снова тень,

И нога слабеет… Брат мой!

Мой любимый брат!

Если б выпало стократ

Нам привольной жизни,

Я б сильнее горевал,

Я б к ней путь не затевал –

Кладбищу — отчизне.

Ты меня опередил:

К ней тропинку проторил,

Ну а там — просторно,

Там лежат баба, няня,

С ними — близкая родня:

Ждут Святого Горна.

Рядом — Тот и Этот свет:

Здесь — болезни,

Там их нет.

Там… — Никто не знает,

Что же Там? — И ты молчишь…

Над стеклом могильных крыш

Лишь звезда мерцает…».

Чувствуете ли вы в стихотворении пронзительное предощущение Истины? На Чемберекендском кладбище, где покоится род Векиловых, не осталось места, и самого Мансура положили поверх могилы Надира — такое возможно, если прошло 30 лет.

Начало октября 2008 года — у Мансура дома. «Обещайте, — говорю я, — к семидесятилетию… такое интервью сварганим, утрем всем нос». Перед тем как сказать, Мансур причмокивал губами, будто пробовал слова на вкус, поэтому паузы были длинными (только стихи писал стремительно). Но здесь пауза особенно затянулась. Наконец: «Сделаем». Теперь я понимаю это молчание, в уме он прикинул: стоит ли ему тянуть еще год ради такого пустяка. 21 октября 2008 года Мансура не стало.

Статья члена редколлегии журнала «Литературный Азербайджан» Алины Талыбовой, посвященная памяти Векилова, заканчивалась так: «Прощайте, Мансур муаллим». Анар знает нечто большее: «Прощай и здравствуй».

…У меня в руках раритет — тонюсенькая брошюрка 1965 года, несколько вытянутая по горизонтали (тираж 3000, цена 10 коп.) Первая его книга. Сразу натыкаюсь на стихотворение «Мой капитан». И здесь же поэма «Звездные люди» (апрель 1961 года):

«Как становятся капитанами,

Как становятся великанами,

Марат ШАФИЕВ

Азербайджанские известия.- 2014.- 1 октября.- С.- 3