Тамара СИНЯВСКАЯ, народная артистка СССР: «Выбор Муслима я уважала всегда»

День памяти выдающегося певца и композитора Муслима Магомаева, ушедшего из жизни шесть лет назад, 25 октября, широко отмечали и в Азербайджане, и в России. Уже по традиции в преддверии этого дня в Москве, в Crocus City Hall прошел III Международный конкурс вокалистов его имени. Жюри возглавила народная артистка СССР, легенда мировой оперной сцены, солистка Большого театра, блистательная Тамара СИНЯВСКАЯ. Вместе с питерским корреспондентом mvestnik.ru она вспоминала Муслима Магомаева.

— Тамара Ильинична, вы такая до мозга костей коренная москвичка, живущая там, работающая, преподающая. А с Питером что вас связывает?

— Питер для меня — предмет восхищения по всем параметрам. Сюда я попала совсем молоденькой. По-моему, это был 1968 или 1969 год… Григорий Юрьевич Берлович, администратор Большого зала филармонии, меня как кота в мешке пригласил на сольный концерт пополам с еще одним певцом — и сразу в Большой зал филармонии имени Дмитрия Дмитриевича Шостаковича. Это я запомнила на всю жизнь. Запомнила этот зал дивный, с этой акустикой, этим ощущением концерта, но и последующей ночью… Белой. Я не видела белых ночей! А когда вышла из гостиницы «Европейская», стала на всю Михайловскую улицу кричать: «Как? Почему так светло?» — у меня такая реакция была. Потом мне даже в голову не пришло, что надо лечь спать! Половина одиннадцатого вечера, и я оделась не по уму, а по красоте… Всю ночь прогуляла в новых туфельках.

— Для вокалистки по ночам гулять — не самое лучшее занятие…

— Нет-нет, я не в смысле тепла говорила, а что в новой обуви гулять нельзя (улыбается)… Я об этом не подумала (смеется)! Под утро пришла, еле-еле добралась до номера, ноги все просто в пух и прах! Но я не могла уйти от этой красоты, всю ночь гуляла по Петербургу… Конечно, с людьми, которые мне помогали рассмотреть все то, что, на первый взгляд, я бы и не увидела. Эмоций у меня было — через край! А потом я стала довольно регулярно приезжать сюда, уже с концертами, в Большой зал, уже с сольными концертами, в Малый зал, в Капеллу.

— А когда вы приехали в Ленинград вместе с Муслимом Магометовичем?

— Мы жили в гостинице «Европейская», году в 1976-м. У Муслима были сольные концерты в Ленинграде, а у Большого театра — гастроли. Так случилось.

— Почему так скромно прошел ваш недавний юбилей?

— В каком смысле скромно? Он должен быть с фанфарами, по всей стране? Нет, я не по этой части. Мне вообще было стыдно, что написали, сколько мне лет. Юбилей — и юбилей. Меня это возмутило (смеется). А потом меня поздравлял президент Азербайджана Ильxaм Aлиeв по телефону, мы с ним в хороших отношениях: «Тамара, ты меня извини, но я не знал, сколько тебе лет!». А он меня знает со своего собственного детства, 14 лет ему было, когда мы познакомились. Говорит: «Я даже не предполагал, что тебе…» — «Ой, и не надо!». Все знают: видимо, кого интересует, в Интернете, действительно, сейчас ничего не скроешь, но зачем об этом шуметь-то?

— Ваша творческая деятельность сейчас помимо преподавательской чем еще наполнена?

— Только Фондом Муслима, конкурсом вокалистов имени Муслима и преподаванием в Академии театрального искусства.

— А насколько успешно развивается конкурс вокалистов?

— Конкурс развивается очень интересно… Не каждый певец туда еще выйдет, у Муслима диапазон-то огромный: от оперы — до мюзикла, до эстрады.

— Организаторы практически всех конкурсов жалуются на финансовые проблемы…

— У нас все хорошо. Спасибо большое нашему другу Аразу Агаларову, его сердечной инициативе. И памятник Муслиму, который установлен в Москве, — это его идея и финансирование. И зал «Крокус Сити Холл» — имени Магомаева. Мы там и конкурс проводим, и как-то сделали выставку работ Муслима (Магомаев был еще и талантливым художником. — Авт.), его вещей, автомобиля.

— Многие звездные супружеские пары дома принципиально не говорят о работе. А у вас как было?

— Однажды к нам пришла Алла Борисовна Пугачева. Мы сидим за столом, что-то такое говорим-говорим, и вдруг «пошли» поставленные голоса — что у меня, что у него… Пугачева с удивлением смотрит — на одного, на другого. А знаете, о чем речь шла? Обсуждали какую-то передачу, показывали какого-то певца, который что-то пел, и мы не сошлись. Я сказала: «Эту ноту надо было прикрыть», а Муслим говорит: «Ты ничего не понимаешь, как раз эту ноту для краски надо было взять под крышку»… Алла на нас посмотрела и говорит: «Ребята, как же вам интересно!». Вот в этом смысле у нас шум был всегда, потому что Муслим смотрел со своей точки зрения, он музыкант огромный, а я человек эмоциональный, я больше через сердце, что называется. Вот на этой почве мы, конечно, шумели очень сильно. Но тут не обидишься — пошумели и пошумели, а через три секунды уже другой разговор. Алла так весь вечер и говорила: «Как же вам интересно жить!». А Муслим чуть что, так сразу шел к роялю и показывал: «Ты видишь, здесь переход, ты слышишь это?!». Иногда уговаривал, иногда убеждал. Он, конечно, по большей части меня убеждал. Я тоже такая: если мне что-то нравится, кто бы здесь ни был, меня не убедишь. Не буду спорить, но останусь при своем мнении.

— Муслим довольно рано добровольно ушел со сцены… Вы одобрили такую линию поведения?

— Я его выбор всегда уважала. Хотя мне внутри жалко было… Особенно когда он пел дома оперу. Садился за инструмент, поначалу закрывал дверь, а я тихо-тихо подбиралась, стояла… Тишина, и вдруг раз — распахивается дверь: «Подслушиваешь?» — «Да». И начиналось обсуждение, как все получилось. Вот тут мне было жалко, что никто не слышал, как у него все звучит. Все-таки эстрада предполагает немножко другой посыл, а он был очень тонкий музыкант, он никогда песню не орал, понимаете? Где надо, давал настоящий оперный голос, а где не надо, пользовался интересным словом, которое я сначала не понимала, — «субтон», такое обволакивающее меццо-воче. Это, конечно, все западное, он очень много слушал певцов: и настоящих оперных, и великих эстрадных, Фрэнка Синатру и других.

— Все, кто хоть немного соприкасался с Муслимом Магометовичем, говорят, что он был мудрый, умный, достойный человек. И певец, вокалист — такой же.

— Да, очень умный человек, сдержанный, мудрый, с огромным чувством достоинства, которое не утратил ни на одну секунду своей жизни — ни-ког-да. У Муслима можно было и себя чему-то научить, если хочешь, конечно. А если не хочешь — твое дело. Знаете, я только год назад начала слушать некоторые его записи. Первое время вообще его голос не могла слушать. Теперь слушаю и иногда ловлю себя на мысли: «А я этого раньше-то и не заметила! Господи, а как же это так, так точно куда надо попал — и по мысли, по голосу, по всему».

Азербайджанские известия.- 2014.- 29 октября.- С.- 1;3