Зулейха КАРАЕВА-БАГИРОВА, дочь композитора Кара Караева: «Дело, начатое великим Узеирбеком, имеет плодотворное продолжение» 

 Вчера завершился VI Бакинский фестиваль современной музыки имени Кара Караева, ставший важным событием в культурной жизни страны. Накануне этого замечательного музыкального праздника корреспондент «Азербайджанских известий» Нелли АТЕШГЯХ побеседовала с дочерью великого композитора Зулейхой КАРАЕВОЙ-БАГИРОВОЙ.

  — Зулейха ханым, я посмотрела документальный фильм «Кара Караев» Огтая Миркасимова. В нем ваш отец держит в руках две фотографии и комментирует: «Это моя семья. А это мама…»

— Документальный фильм Огтая Миркасимова о Кара Караеве был снят к 50-летию со дня рождения композитора. Его настоящее название «Это вступает правда». На мой взгляд, это один из лучших, а может быть, даже лучший фильм об отце. Многое в нем было снято, как сейчас принято говорить, скрытой камерой. Именно поэтому все выглядит очень естественно. Например, съемки моей бабушки. Она так и не поняла, что ее снимали. Иначе бы ни за что не согласилась.

— Что же они придумали?

— Дело было так. Как-то рано утром Огтай приехал к ней и говорит: «Поехали к нам. Мама тебя ждет». Что и почему, не объяснял. Уточняю для тех, кто не знает: мама Огтая, Джейран ханым, и моя бабушка, Сона ханым, были родными сестрами. Он привез бабушку к себе домой, посадил ее за стол. Надо сказать, что съемочная группа заранее спрятала микрофон в вазе для фруктов и установила камеру за закрытой дверью в соседней комнате. Когда началась беседа, запустили и съемку. Творческой группе пришлось пойти на такую хитрость, потому что наша бабушка была необыкновенно скромным человеком и всегда старалась быть незаметной.

— Вы хорошо помните свою бабушку? Какие воспоминания о ней вам особенно дороги?

— Она была любящей и нежной матерью и бабушкой. Много возилась с нами, со своими внуками. Помню, мы построили у нее дома корабль из стульев для путешествия в Америку. Какие это были необыкновенные приключения! Мы попали в шторм, встретились с индейцами, причалили к необитаемому острову... То путешествие до сих пор хранит моя память. Но все же главной задачей нашей бабушки была проблема накормить нас. Играя и забавляясь, мы и не замечали, как поедали всё! Наверное, ее природная скромность передалась нам с братом. Я не люблю, когда меня представляют: «Это дочь...» С детства нам бабушки объясняли: «Это не ваши заслуги. Вам еще, чтобы чего-то достичь, нужно учиться и учиться». В нашей семье была трудовая обстановка, нас с детства приучили к труду. Мы с братом закончили консерваторию — оба с красными дипломами.

— А как начинался путь вашего отца в музыку?

— Дедушка моего папы по материнской линии Искендербек Ахундов был очень образованным человеком. Он окончил Санкт-Петербургский университет и был одним из первых азербайджанских юристов. Уже тогда он привез из России огромную библиотеку на русском языке, книги из которой папа читал с самого раннего детства. И эта привычка осталась у него на всю жизнь — вроде священного ритуала. А вот бабушка стала учить детей музыке. Вначале сама — она прекрасно играла на рояле, пела романсы. Потом отдала папу в музыкальную школу. Дядя особого интереса к музыке не проявил и впоследствии стал прекрасным врачом, хирургом. Папа же был словно одержимый. Рано начал собирать нотную библиотеку, копил денежки по копеечке и сам приобретал необходимые ему ноты. К 9 годам уже посещал все оперные репетиции, следя за действием по партитуре. Артисты оперы и оркестра хорошо знали маленького серьезного мальчика в очках, который находился в зале буквально всегда. Жажда знаний обуревала папу всю его жизнь. К 50 годам он выучил польский язык, так как необходимая ему книга о музыке нашлась лишь на польском языке. Сам занимался математикой и логикой, пока позволяло здоровье. Часто встречался с Капицей. Они мечтали создать светозвуковой аппарат.

— А кто был его первым учителем музыки?

— Знаю, кто был одним из первых, — молодой пианист Владимир Козлов, которого он особенно любил и дружбу с которым сохранил на всю последующую жизнь. Смерть учителя пережил очень тяжело. Соната для скрипки и фортепиано посвящена памяти Владимира Козлова.

— А Шароев?

— Георгий Георгиевич Шароев приехал в Баку, кажется, еще до революции. Это был очень яркий и эмоциональный музыкант. Какое-то время папа учился у него по фортепиано. Потом перешел в класс Майера Рафаиловича Бриннера. Здесь уроки проходили в полной противоположности урокам Шароева. Бреннер был ярким представителем школы профессора Николаева, благодаря которой появились такие выдающиеся музыканты, как Сергей Рахманинов, Дмитрий Шостакович, Павел Серебряков. Узеир Гаджибеков, учась в Санкт-Петербургской консерватории, решил пригласить в Баку на работу педагогов из Санкт-Петербурга, чтоб систематизировать профессиональное музыкальное образование в Азербайджане. Тогда-то в Баку и появились пианист Бреннер, теоретик Рудольф, виолончелист Турич, композитор Зейдман и многие другие. Нужно было готовить национальные кадры на местах. Только гений Узеира Гаджибекова смог решить так блестяще эту проблему.

— Как попал Кара Караев в ученики к Дмитрию Шостаковичу?

— Еще в 1937 году Караев поехал в Ленинград и там познакомился с Шостаковичем, выразив желание учиться в его классе. Шостакович в то время был еще молодым композитором, однакоавтором уже нашумевших крупных произведений. В то же время он достиг зрелости как педагог, которого студенты просто боготворили. Первыми учителями папы в Московской консерватории были А.Н.Александров (композиция) и С.Н. Василенко (инструментовка). В классе композиции Анатолия Александрова развивались лирические черты, которые проявили себя в ранних произведениях Караева. Молодой Караев много почерпнул и от Сергея Василенко, однако через некоторое время ему потребовались более выразительно-драматургические средства, такие, как у Шостаковича. Но началась Великая Отечественная война. Занятия были прерваны и возобновились только в 1943 году. Дмитрия Шостаковича тогда эвакуировали в Москву, и, вернувшись к занятиям, папа стал студентом его класса. Теплые, можно сказать, коллегиально дружеские отношения между папой и Шостаковичем сохранились на всю их жизнь. Они много и часто встречались, общались по телефону. Шостакович очень искренне и тепло относился к своему бывшему студенту, а впоследствии коллеге и соратнику. Их много фотографировали вместе. На одной из фотографий папа с Шостаковичем в бакинской филармонии. Наверное, это середина 50-х годов. Есть много других их совместных снимков в Москве, в консерватории, на каких-то собраниях, съездах, в концертных залах.

— Зулейха ханым, вы не смогли приехать на нынешний фестиваль?

— К сожалению, по независящим от меня причинам я не смогла присутствовать в Баку. Но на днях вернулась из Баку, где проходил I республиканский фестиваль молодых исполнителей, посвященный 130-летию Узеира Гаджибекова. Меня пригласили в качестве члена жюри. Мы прослушали много молодых музыкантов и единодушно пришли к выводу, что дело, начатое великимУзеиром Гаджибековым, имеет свое плодотворное продолжение и развитие.

Мы с семьей уже много лет живем не в Баку. Так уж сложилась наша жизнь. Но связь с родным городом никогда не прерывалась. Наверное, это заложено у нас генетически. Папа как-то сказал в одном из своих многочисленных интервью: «Я знаю всю республику, знаю все ее красивые и прекрасные места, которые могут поспорить со многими всемирно известными прелестными уголками природы. Но ближе всего мне Абшерон... Тот полуостров, на котором расположен Баку, и те деревни, которые его окружают. Я люблю это место, я люблю Азербайджан, я люблю Баку, и где бы я ни был, в самых прекрасных местах, самых прекрасных городах, никогда не прекращается чувство непрерывной связи с этой небогатой по своей природе землей. По-видимому, со всеми так... Место, где ты родился и где сформировался, и где ты провел какую-то часть своей жизни, в особенности юность, начало сознания, сознательной жизни, — это место тебя все время тянет. Есть в душе какая-то струна, она все время звенит, и звенит немножко печально, потому что ты сейчас далек от этих мест. Я бы сказал, что это очень завуалированная и спрятанная где-то в глубине души ностальгия, которая никогда не прекращается, но не делает человека ущербным, не подавляет его, а наоборот, придает какой-то особый характер личности и украшает жизнь». И это правда.

Нелли АТЕШГЯХ

Азербайджанские известия.- 2015.- 25 апреля.- С.- 1