Михаил КРУТИХИН, аналитик консалтингового агентства RusEnergy: «Шахдениз» — проект давний и весьма перспективный»

Иран решил увеличить свою долю в крупнейшем азербайджанском газовом проекте «Шахдениз». Об этом сообщил министр связи и информационных технологий Ирана, сопредседатель ирано-азербайджанской межправкомиссии по экономическому, торговому и гуманитарному сотрудничеству Махмуд Ваези. «Иранская компания NICO владеет долевым участием в проекте «Шахдениз», и мы провели переговоры по вопросу увеличения нашей доли в этом проекте», — сказал Ваези. О том, каковы шансы на успех таких «революционных» планов, в интервью порталу «Москва—Баку» рассказывает партнер и аналитик консалтинговой компании RusEnergy Михаил КРУТИХИН.

— Михаил Иванович, почему, на ваш взгляд, Тегеран решил дополнительно вложиться в «Шахдениз»?

— Это проект очень давний и весьма перспективный. В принципе вторая очередь «Шахдениз» — это как раз тот газ, который пойдет экспортом в Европу. 16 млрд кубометров экспорта в год — 6 млрд останутся в Турции, а остальные 10 — пойдут дальше. 1 млрд должен остаться в Греции, 1 млрд поставят в Болгарию, а 8 млрд — в Италию. Так что, думаю, иранской компании было бы весьма прибыльно увеличить свою долю в этом консорциуме.

— В ходе недавнего визита в Тегеран министр экономики и промышленности Азербайджана Шахин Мустафаев предложил Ирану использовать азербайджанскую инфраструктуру для экспорта нефти и газа на мировые рынки, и Исламская Республика предварительно согласилась. Позднее глава секретариата азербайджано-иранской межправительственной комиссии по сотрудничеству в торгово-экономической и гуманитарной сферах Мехди Мохташами сообщил, что Тегеран собирается еще и приобрести долю в проекте TAP. Насколько эти планы увязываются с расширением иранской доли в «Шахдениз»?

— Потом это заявление, насколько я помню, уточнили — говорили, что Тегеран все же официально не просил о переговорах по вступлению и в этот консорциум. Хотя, думаю, это было бы разумным решением. Часть иранского газа из «Шахдениз» сначала пойдет по газопроводу TANAP, а потом по газопроводу ТАР, то есть Турция—Греция—Албания—Италия. Не исключаю, что иранского газа будет поступать в Турцию больше, чем сейчас. Сейчас туда поступает меньше 9 млрд кубометров в год. Поэтому Тегерану было бы вполне логично и выгодно владеть своей долей и в этом трубопроводе. К сожалению, пока дальше выражения пожеланий никаких официальных переговоров на этот счет не начиналось.

— Растут ли на сегодня шансы на создание Транскаспийского газопровода из Туркменистана в Азербайджан, который, как известно, мог бы также сомкнуться с упомянутой сетью газопроводов? Правда, многие российские эксперты, например из Фонда национальной энергетической безопасности, говорят, что у туркмен просто нет столько свободного газа, все выкачивает Китай...

— В Туркменистане достаточно газа, чтобы удовлетворять потребности и европейских пользователей, и по двум газопроводам — Ирана, и по четырем ниткам газопровода в Китай и еще и в Россию, и еще что-то останется самому Туркменистану. Поэтому строительство Транскаспийского газопровода и договоренность с Ираном о каком-то транзите через его территорию были бы на пользу Туркменистану, и европейским потребителям, которые могли бы тогда добиться большей диверсификации поставок.

Что касается Транскаспийского газопровода, то здесь достаточно желания Баку и Ашгабада, и никакие санкции тут роли не играют. Естественно, в России недовольны. Но это не главное препятствие. Главное препятствие — отсутствие инвесторов, которые согласились бы профинансировать и построить такой газопровод, с тем, чтобы потом иметь какую-то прибыль. Вот появятся такие инвесторы, и тогда такой план станет вполне реальным.

— Есть ли у России юридические механизмы, которые позволят ей запретить такой проект, учитывая, что Каспий до сих пор официально не поделен? Например через международные суды?

— Нет такой возможности. Там достаточно соглашения двух государств. Да, ссылаются на то, что Каспий не поделен. Но, извините, у России уже есть двусторонние договоренности с Казахстаном и Азербайджаном, и они уже поделили море между собой на сектора. Во-вторых, звучат еще ссылки о том, что это может быть экологически опасно. Но эти аргументы не работают, поскольку у самой России, у Казахстана и у Азербайджана очень много своих подводных газовых и нефтепроводов, и все они нормально работают.

— А не дешевле построить трубопровод по суше, в обход Каспийского моря — через Иран? С отменой санкций это станет еще проще?

— На иранской территории, в принципе, трубопроводный коридор уже имеется — от Тегерана до турецкой границы. В принципе это вполне реально, и эти планы я бы тоже не связывал с отменой санкций против Ирана. Тут проблема другая. В свое время, в 90-е годы, компания Shell рассматривала проект экспорта туркменской нефти через Иран и Турцию в Европу, и они отказались от этих планов по одной простой причине. В Иране по законам и даже по конституции нефть и газ должны принадлежать самому Ирану. То есть газ, как только перетекает через туркменско-иранскую границу, становится иранским. Значит, Тегеран будет экспортировать в Европу свой собственный, а не туркменский газ. Так что юридические барьеры помешали осуществить такие планы.

— А насколько вообще все эти грандиозные планы осуществимы с учетом нынешних волнений в восточных провинциях самой Турции? Недавно курдские боевики уже дважды взрывали там газопроводы.

— В свое время мы тоже предполагали, что газопровод Баку—Тбилиси—Эрзурум не будет рабочим. И одной из причин такой гипотезы была политическая нестабильность в регионе. Но инвесторы закладывают эти риски в стоимость проекта и проект прекрасно действует и, думаю, и дальше будет действовать. Сейчас уже идет работа по расширению мощности этого газопровода и присоединению его к будущей системе TANAP и TAP. Так что, думаю, политика здесь учитывается как один из рисков.

Азербайджанские известия.- 2015.- 25 августа.- С.- 1