Бог волшебной кяманчи

Уникальное исполнительское мастерство Габиля Aлиeва оставляло глубокий след в душах поклонников его таланта

Габиль Aлиeв играл на своей кяманче так, словно вел с ней диалог, — от сердца к сердцу — то с нежностью, то с болью, то со страстью. Его исполнение до сих пор при всех стараниях и устремленности не смог превзойти ни один музыкант. Не случайно в одной из зарубежных газет его назвали «восточным Паганини».

Габиль Aлиeв был человеком, чья душа была открыта миру, людям, а кяманча благодаря его выдающемуся, уникальному таланту помогала ему делиться с ними тончайшими ее движениями, эмоциями, ведь в этом смысл исполнительского искусства, — в том, чтобы «строить» мосты от души к душе, творить и дарить красоту. А Габиль Aлиeв был искуснейшим виртуозом в этом деле, недаром один из иранских президентов, познакомившись с искусством азербайджанского музыканта, расчувствовавшись и находясь под воздействием его таланта, сказал ему следующие слова: «Никакие усилия политиков не будут так способствовать установлению мира на Земле, как ты своей талантливой игрой».

Волшебство звучания кяманчи Габиля Aлиeва действовало на людей буквально гипнотически, вводя в особое медитативное состояние. Каждый его концерт отличался новизной, очередным откровением и всегда был адресован конкретной аудитории. Как, например, было во время его первой гастрольной поездки вместе с группой певцов и музыкантов в Турцию в советские времена, когда на первый же концерт в основном пришли соотечественники, эмигрировавшие из Азербайджана после падения АДР.

«Когда я заглянул из-за занавеса в зал, — рассказывал мне музыкант семь лет назад, — и увидел их, задумался: что бы им такое сыграть, чтобы они душой перенеслись на родную землю, как бы побывали на Родине, и решил начать концерт с «Апарды селляр Сараны». Я обычно играю с закрытыми глазами, так было и в этот раз. И вдруг я услышал странные, непонятные звуки, какое-то движение в зале. Открыв глаза, я увидел, что старики плачут, уткнувшись лицом в платки».

Уникальным, неповторимым был и один из концертов в Иране, на который пришли сплошь священнослужители. Габиль муаллим обомлел, увидев из-за кулис в зале колыхающееся море тюрбанов, и сразу понял, что в этот раз надо сыграть что-то такое, чтобы муллы прочувствовали божественную суть музыки.

«Я впервые тогда исполнил на кяманче озан, это была импровизация, — рассказывал Габиль муаллим, — а когда закончил, в зале стояла мертвая тишина, я был в недоумении, но оказалось, что они просто находились под впечатлением, а через минуту бурно зааплодировали, топая при этом ногами».

Присутствовавшая на том концерте супруга музыканта Шаргия ханым, дополняя рассказ мужа, вспоминала, что стоило ему извлечь из кяманчи какой-то особенно проникновенный звук, как весь зал поднимался с восторженными возгласами. «Представить себе такую реакцию священнослужителей, да еще в Иране, невозможно, но так было», — свидетельствовала она.

Габиль муаллим говорил, что для него не существует разницы между европейскими и восточными любителями музыки, включая руководителей различных государств. Играя для них, он просто делится тем, чем одарил его Бог, и даже более того, — любовью к людям, к жизни, природе, прекрасному, то есть тем, чего так недостает сегодняшнему миру и что, по сути, всегда в дефиците. Потому в свое время после одного из концертов в Ташкенте люди обнимали его, целовали кяманчу, расспрашивали, пытаясь понять секрет творимого им чуда. То же было и в Англии, где, казалось бы, сверхсдержанный зритель, во Франции, в других европейских странах. Кстати, после гастролей в Англии Габилю Aлиeву по инициативе Гeйдapа Aлиeва было присвоено звание народного артиста Азербайджана.

Последний сольный концерт Габиля Aлиeва состоялся в 1997 году во дворце «Республика». На нем присутствовал и Гeйдap Aлиeв — по окончании концерта он поднялся на сцену и, поблагодарив всех участников, спросил юбиляра: «Ты где? Почему давно не играешь?». — «Я уже постарел», — попытался оправдаться музыкант. — «О чем ты говоришь! — воскликнул президент. — Как говорил Мешади Ибад, ты стоишь тысячи молодых, ты обладаешь уникальным талантом». — Будучи скромным человеком, Габиль Aлиeв неожиданно посетовал: « Уважаемый президент! Я бы хотел быть не музыкантом, а работать в такой области, чтобы приносить пользу своему народу, государству — быть ученым, или инженером, или учителем, я стыжусь, что стал музыкантом». И это при той мировой славе, которая ходила за ним по пятам. Но в этих словах Габиль муаллим был так же искренен, как и в своем исполнительском искусстве.

Тот концерт проходил в преддверии дня рождения выдающегося музыканта, а наутро, 28 мая, стало известно, что указом президента Габиль Aлиeв награжден орденом «Слава». Для него это было неожиданным событием.

Уникальное исполнительское мастерство Габиля Aлиeва, оставляя глубокий след в душах поклонников его таланта, способствовало и созданию интересных произведений в области других видов искусства. Так, находясь под впечатлением его музыки, композитор Франгиз Ализаде создала «Габиль саягы» — произведение, исполняемое сегодня во многих странах мира. Народные поэты Сулейман Рустам, Расул Рза, Бахтияр Вагабзаде, вдохновленные его искусством, посвящали ему стихи. А выдающийся азербайджанский живописец Саттар Бахлулзаде создал эскиз ковра, в центре которого рядом с такими корифеями, как Узеир Гаджибеков, Мирза Алекпер Сабир и другие, поместил портрет Габиля Aлиeва...

Уход из жизни таких выдающихся мастеров, как Габиль Aлиeв, — огромная, невосполнимая потеря для азербайджанского искусства. В эти дни скорбь по поводу кончины выдающегося музыканта, в частности в социальных сетях, выражают и иранские поклонники его таланта. «Трудно поверить, что после Габиля Aлиeва кто-то сможет исполнять так, как он», — пишет один из них, называя его богом волшебной кяманчи. Под этими словами, наверное, мог бы подписаться каждый, кому хоть раз посчастливилось услышать игру поистине выдающегося музыканта.

Франгиз ХАНДЖАНБЕКОВА

Азербайджанские известия.-2015. - 16 сентября - С. 3.