Закир АХМЕДОВ, скульптор: «Знание теории в нашем деле немаловажно, но практика — важнее»

Скульптуры Закира Ахмедова невероятно пластичны и изящны. Грациозные восточные красавицы, музыканты в огромных «аэродромах», сказочные герои — каждая из работ несет особый национальный колорит. Бронзовый чайханщик поселился в одном из столичных парков, а восемь барельефов украшают здание на Торговой. Несколько его работ нашли свое место в Музее искусств им. Мустафаева, а еще добрая часть скульптур хранится в частных коллекциях по всему миру. С членом Союза художников СССР и Азербайджана Закиром АХМЕДОВЫМ беседовала корреспондент «Азербайджанских известий»

— Расскажите о себе. С чего начинался ваш творческий путь?

— Я родился в Баку в простой семье. Мама — родом из Шуши, папа — выходец из Южного Азербайджана. Отец целыми днями работал в районном автогараже, а мама преподавала в школе. Но к искусству в нашей семье было особое отношение. Дядя Юнус был художником-любителем и в нашем доме хранились некоторые его работы. Я с интересом разглядывал картины и мечтал научиться рисовать, как он. Мой брат Ханлар, который старше меня на 9 лет (народный художник Азербайджана Ханлар Ахмедов. — Ред.), тогда уже учился в Азербайджанском художественном училище им. А.Азимзаде. Вечерами после учебы он закрывался в своей комнате и лепил из глины фигурки, а я тайком следил за его работой. Именно тогда у меня появился интерес к искусству скульптуры. Пытался подражать брату и лепил из пластилина животных и людей, рисовал цветными карандашами. Родители, заметив мою тягу к художеству, записали меня в изокружок во Дворце пионеров им. Ю.Гагарина. Естественно, после окончания средней школы вопроса, какую профессию я выберу, не возникало. В 1978 году поступил в художественное училище им. А.Азимзаде, а затем в Азербайджанский университет искусств.

— Поступили на факультет скульптуры?

— Да, мне повезло. В год, когда я поступал, в Университете искусств открылся факультет скульптуры. Естественно, упускать свой шанс было бы нелепо. Я подал документы, сдал экзамены и поступил. Учился в классе Токая Мамедова. Нас, первых выпускников факультета скульптуры, было всего 14 человек, и все мы до сих пор занимаемся любимым делом и все востребованы.

— Расскажите о своей первой масштабной работе. Что это было?

— Трехметровая скульптура Аджеми, которая ныне установлена на здании Национальной библиотеки им. М.Ф.Ахундова. Это был государственный заказ.

— А что вам больше по душе — малая скульптура или станковая?

— Мне ближе малая пластика. Она душевнее, что ли... Такие фигуры компактны, помещаются в любой квартире и к ним в любой момент можно прикоснуться руками, ощутив теплоту и положительную энергию.

— Сегодня популярна также декоративная или городская скульптура. Как вы относитесь к ее появлению на улицах Баку?

— Вы имеете в виду те странные и несуразные фигуры, которые установлены на Приморском бульваре и площади Фонтанов? Я против низкосортных скульптур. Когда смотришь на них, складывается впечатление, что их ваял начинающий студент. Прежде чем ставить декоративные скульптуры, нужно для начала определиться с задачами и понять, какими они должны быть, чтобы гармонично смотрелись на фоне уличной среды. Городская скульптура должна смотреться естественно. Она не может ставиться бездумно — это художественные образы, символы, которые призваны учить прекрасному и гармоничному. Что тут важнее — форма, сюжет, что-то еще, что заставляет зрителя оглянуться, порадоваться, а то и восхититься? И то, и другое. Это четкая, ясная форма, пластика и обязательное единство с содержанием, без чего жизни у памятника нет. Я считаю также, что в городских скульптурах обязательно должна угадываться рука мастера. Увы, этой изюминки, определяющей национальную школу скульптуры, в современных работах почти не осталось. Сегодня авторы выставляют все, что им в голову взбредет. В основном до общественности доходят лишь те проекты, в которые сами же авторы вкладывают свои же деньги. Раньше существовала специальная комиссия, которая решала, достойна ли работа занять место в городской среде и на выставке или нет? Некоторым скульпторам приходилось проходить эту комиссию по пять-семь раз. И с каждым разом цена работы становилась все ниже и ниже. То есть продать ты ее мог уже за сущие копейки. Поэтому и к работе своей мастера подходили со всей серьезностью и ответственностью.

— Одна из ваших скульптур — колоритный чайханщик с самоваром и армуды-стаканами — украшает столичный Парк офицеров. Расскажите, как вы над ней работали.

— Сначала рисуется эскиз на бумаге — учитываются все мельчайшие нюансы. В данном случае — складки на скатерти и ребра на пузатом самоваре. Потом — математический расчет будущего произведения — определяется центр тяжести изделия, высчитываются пропорции — затем лепится в малом виде из пластилина макет, передающий идею скульптуры. С вылепленного из пластилина подлинника скульптурного произведения снимается гипсовая, так называемая «черная форма», состоящая из двух или нескольких частей. Она точно повторяет модель, только в обратной, вогнутой форме. Затем по форме отливается точное гипсовое воспроизведение модели, так называемая «отливка», которая благодаря таланту скульптора и превращается в полноценную скульптуру. Это довольно трудоемкий процесс. Так было и с чайханщиком.

— С какой из своих работ вы никогда не расстанетесь?

— Пожалуй, вот с этой (скульптор указывает на романтические фигурки девушки и парня). Она называется «Влюбленные». Эту композицию я вылепил 13 лет назад, и она мне очень дорога. Она вызывает у каждого, кто смотрит на нее, ностальгию и приятные воспоминания о прошедшей юности и первой любви.

— Большинство героев ваших работ напоминают сказочных эльфов — изящные и легкие. Откуда берете эти необычные образы?

— В моем представлении — это идеальные образы любви, красоты и грации.

— Чего не хватает молодым азербайджанским скульпторам и художникам?

— Самобытности. Грузинам удалось сохранить свой подчерк, свой стиль в скульптуре и художественном искусстве. Увы, большая часть нашей молодежи так увлеклась современными арт-течениями, что подзабыла о своих истоках. Нынешние скульпторы и художники делают все, что им вздумается, называя свои экспериментальные проекты произведениями искусства. Свобода самовыражения — великое достижение для современности. Но прежде, убежден, нужно пройти обучение у настоящего мастера своего дела. Конечно, знание теории в нашем деле немаловажно, но практика — важнее. Великий Леонардо да Винчи начинал как простой подмастерье у итальянского скульптора и живописца Верроккьо. Он наблюдал за работой своего преподавателя, учился рисованию, скульптуре и моделированию на протяжении долгих семи лет и только после этого получил квалификацию мастера в гильдии Святого Луки.

— В вашей мастерской — не только скульптуры, но и полотна и ковры. Это тоже ваши работы?

— Да. Писать картины я стал сравнительно недавно. Почувствовал потребность взяться за краски и все как-то заладилось. Что касается ковров, то ими я начал заниматься еще в 1998 году. Вместе с товарищем решили попробовать подготовить эскизы для нескольких ковров. Так появились «Встреча Пророка Мухаммеда», «Хазрати Али» и «Царь Николай II с супругой Александрой Федоровной».

— Кто-то из ваших детей пошел по вашим стопам?

— У меня две дочери. Старшая, Сабина, закончила Азербайджанский государственный экономический университет, младшая, Фидан, — на 4-м курсе того же вуза. Зато растет внук Джавад, который любит рисовать и лепить. Что из него получится — увидим лет через десять. Но лично я бы не советовал ему пойти по моим стопам. Профессия скульптора, художника настолько сложна и нестабильна, что нужно сто раз подумать, прежде чем остановишь на ней свой выбор.

Самира КЯЗИМОВА.

Азербайджанские известия.-2015. - 30 сентября - С. 3.