Рза ДЕГАТИ, фотограф: «Нам удалось снять кадры и фотографии для фильма о трагедии Черного января»

Известный фотохудожник и фотокорреспондент Рза Дегати родился в 1952 году в Тебризе. С 1981 года живет и работает в Париже. Его снимки много раз украшали обложки таких изданий, как National Geographic, GEO, Time Photo, и многих других. Он автор ряда документальных фильмов, среди которых и лента «Фронтовой дневник», в 2002 году удостоенная премии «Эмми». Рза ДЕГАТИ в 2014 году издал две книги, посвященные событиям Черного января и Ходжалинскому геноциду. О том, как создавались вошедшие в них уникальные фотографии, он рассказал в интервью oxu.az.

— Известно, что вы освещали январские события 1990 года, трагедию Ходжалы, карабахскую войну. Поделитесь, пожалуйста, своими воспоминаниями, как бы это ни было тяжело…

— Я побывал в Азербайджане впервые в 1987 году. Меня и двух азербайджанских художников пригласил председатель тогдашнего общества «Vяtяn», писатель Ильяс Эфендиев, который посетил Париж. Тогда в Баку было очень трудно въезжать и выезжать. А потом начались карабахские события. До Парижа дошли новости, что армяне убивают азербайджанцев. Я сразу начал интересоваться визой, чтобы приехать в Азербайджан, и узнал, что в Баку надо ехать через Москву. Я получил визу, и мы отправились с моим другом-оператором в путь. Нам пришлось поехать на поезде, так как воздушные пути были закрыты. Из Москвы в Баку можно добраться двумя способами: экспресс-поездом (там проверяли всех пассажиров), и другим, который шел 48 часов (там пассажиров не проверяли). Мы выбрали второй вариант, но и в этом поезде несколько раз была проверка и мы прятались в грузовых отсеках, чтобы нас не видели. Наконец мы добрались до Баку. Здесь нас встретили тогдашний посол Азербайджана в UNESCO Элеонора Гусейнова и еще три дамы.

На вокзале мы обратили внимание на то, что он был полностью окружен русскими солдатами, которые проверяли всех пассажиров. Азербайджанцы, встречавшие нас, придумали план, чтобы мы не попали в руки русских солдат. Элеонора ханым встретила меня с букетом цветов как своего «жениха» и предупредила, чтобы мы не брали с собой чемоданы (в которых лежали фотоаппараты и камера). Потом нам должны были их передать при удобном случае, так как если русские солдаты увидели бы нас с чемоданами, то мы бы вызвали у них подозрение.

После того как нас проверили солдаты, мы приехали в больницу, спрятавшись в маленьком автомобиле марки «Lada», и начали снимать там раненых людей и тела погибших. Это был уже третий день кровавого января. Мы находились в Баку с другом-оператором три дня, и нам удалось снять кадры и фотографии для фильма об этой трагедии азербайджанцев.

В Париж мы вернулись при помощи наших друзей-азербайджанцев. Они выдали нам поддельную визу и проводили на самолет. Но нам заявили, чтобы мы оставили все материалы здесь и что они передадут их нам в Москве. В бакинском аэропорту мы встретили двух русских девушек, которые тоже летели в Москву, и разговорились с ними. В самолете они подошли к нам и спросили, понравились ли нам фотографии. Мы удивились и одновременно испугались, так как все съемки мы вели тайно. Но мы сделали вид, что ничего не поняли, и ответили: «Какие фотографии? У нас нет никаких фотографий». Тогда они улыбнулись и успокоили нас, что фото, которые мы сделали, везут они. Таким образом мы доставили эти фотографии в Париж и распространили их по всему миру.

В то время в Москву приезжало много иностранных журналистов, которые пытались сделать съемки в связи с событиями в Баку. Русские обманывали журналистов, что отвезут их в Баку. Я пытался объяснить им, что это уловка русских, дороги в Баку закрыты, и туда вас не доставят. Но они не верили мне. На самом деле так и получилось.

Журналистов отправили на самолете. В пути им заявили, что в Баку очень плохие погодные условия, очень ветрено и самолет не может совершить там посадку. Поэтому их отвезли в Армению. В Армении им показали 10-15 пожилых женщин, которые причитали, утверждая, что якобы азербайджанцы убивают армян. И журналисты, не зная истины, стали жертвой армянской и русской лжи, и сами того не ведая, начали распространять ложную информацию по всему миру.

— А через два года вы вновь приехали в Азербайджан…

— Да, в следующий раз я приехал в Баку в 1992 году в связи с Ходжалинским геноцидом, 28 февраля. Тогда в отеле «Azяrbaycan» собрались журналисты из многих стран, а также сотрудники различных компаний, которые пытались помочь Карабаху. В отеле я подошел к гостям, прибывшим из Франции, и узнал, что это представители организации «Врачи без границ» и они собираются отправить в Карабах помощь, но не азербайджанцам, а армянам. Я представился французом и попросил взять меня с собой, но не сказал, что на самом деле являюсь азербайджанцем.

Я приехал вместе с этой командой в Агдам, где собрались люди, которым удалось спастись от зверства, учиненного армянами в Ходжалы. В то время Общество Красного Креста вело переговоры с армянами, чтобы те вернули тела погибших. Накануне я познакомился с одним из наших военнослужащих по фамилии Аллахвердиев. Он сказал мне, что едет за нашими пленными и трупами вместе с сотрудниками Красного Креста, и предложил мне поехать с ними.

Я делал снимки, когда мы обменивались пленными на границе Агдама и Ходжалы. В это время ко мне подошел один из армянских солдат и спросил, кем я являюсь. Я ответил, что я француз и приехал из Парижа. Он спросил у меня на английском языке, что меня связывает с азербайджанцами, и пытался заговорить мне зубы, чтобы я снял фотографии армян. Он заявил мне: «Азербайджанцы дикие, ты не боишься находиться рядом с ними?», на что я ответил, что я журналист и им нет до меня дела.

В это время один из армянских солдат показал мне чайную ложку, которую вытащил из кармана. Я спросил, зачем ему это? Солдат заявил мне, что этим они выкалывают глаза азербайджанским пленным. Я никогда нигде не видел такого зверства. И вправду, когда привезли наши трупы, я увидел, что у них выколоты глаза. Я снял эти фотографии и демонстрировал их на своих выставках. Это была не война, а настоящий геноцид.

Затем я попытался отправиться в Шушу, но дорога была закрыта, к тому же простреливалась армянскими снайперами. Когда я работал в Ливане, был знаком с армянами, у них были сильные снайперы. Они даже участвовали в войне с палестинцами. В 1982 году палестинцы говорили, что больше всего их соотечественников убили армяне. Эти армянские снайперы приехали из Ливана, чтобы воевать в Карабахе. Однажды я делал съемки на агдамском кладбище. Пуля пролетела мимо моего уха. Свист от пули все еще стоит у меня в ушах.

И все же из Агдама я тайными путями через несколько часов добрался до Шуши. Я оставался там несколько дней. А когда вернулся в Париж, то снова распространил по всему миру фотографии с карабахской войны и Ходжалинского геноцида. После этих фотографий армяне ополчились против меня. Они пришли на мою самую большую выставку, которую я организовал в Париже, и порвали фотографию, которую я снял. Я не заменил это фото, а еще раз продемонстрировал на этой выставке всему миру коварство армян.

После этого армяне (работавшие в парижских редакциях. — Ред.) всячески препятствовали публикации моих фото не только с армяно-азербайджанской войны, но и других снимков. Я ходил в редакции, когда армян не было на работе. И оказался единственным азербайджанцем, ведущим борьбу против 500 000 армян, живущих во Франции…

Азербайджанские известия.- 2015.- 17 января.- С.- 2