Афаг АББАСОВА, заслуженная артистка Азербайджана: «Голос — это живая субстанция»

Одним из наиболее ярких событий уходящего года стала концертная постановка прославленной оперы Джузеппе Верди «Отелло». Партию Дездемоны исполнила молодая блистательная прима бакинского Театра оперы и балета Афаг АББАСОВА, практически в те же дни удостоенная звания заслуженной артистки Азербайджана. О себе и своем пути к сцене она рассказала корреспонденту «Азербайджанских известий» Улькяр Aлиeвой.

— Афаг ханым, прежде всего хочу вас поздравить с присуждением звания заслуженной артистки Азербайджана…

— Спасибо. Самое главное для любого исполнителя — признание и любовь слушателей, зрителей. Но когда твой труд достойно оценивается и со стороны государства — это приятно вдвойне.

— За столь короткий срок вы сумели достичь немалых высот на оперной сцене — стали солисткой театра, пополнили репертуарную копилку разнохарактерными ролями. Но про вас почти ничего неизвестно. Поэтому первые вопросы будут связаны с семьей. Она как-то связана с музыкой?

— Нет, в нашем роду не было музыкантов. Мои родители — педагоги. Папа преподаватель математики, а мама филолог — педагог русского языка. Никто в нашей семье, включая меня, даже не думал, что когда-то я выйду на оперную сцену. Наоборот, я всегда хотела стать следователем. И даже старалась в школе уделять большее внимание тем предметам, которые мне были необходимы для поступления на юридический факультет.

Правда, с детства я любила петь. Усаживала соседскую детвору, как зрителей и брала какой-то предмет в руки, напоминающий микрофон, и начинала петь. А после своеобразного выступления говорила им: «А теперь поаплодируйте народной артистке республики». Но на это я и близкие всегда смотрели как на детское баловство.

— И кто или что предопределил выбор вашей профессии?

— Пожалуй, судьба. Мой путь к оперной сцене был таким извилистым и столько в нем было странных, случайных событий, которые просто подталкивали меня в это направление, что если подробно вспоминать, то получится довольно увлекательная книга (смеется). После окончания девятого класса я поступила в педагогическое училище, на факультет рисования. Я не хотела туда поступать, плакала, но ослушаться родителей не посмела. И, откровенно говоря, сейчас не жалею. Там был другой мир, связанный с искусством, и процесс творчества меня просто очаровал.

Мне понравилось рисовать, создавать нечто интересное и красивое. Когда я училась на втором курсе, в училище решили создать хор — всех проверяли на наличие голоса и меня сразу определили в солистки. Наш хор подготовил специальную программу в честь гаджибековского юбилея, и этот концерт посетил прежний министр образования. После моего выступления он сказал: «Этой девочке нужно не рисованию учиться, а музыке. Ее место — в музыкальном колледже».

— И как ваши родители восприняли этот «указ» министра?

— Они были против, особенно папа. Да и я не хотела идти в музыкальный колледж, все лелеяла мечту поступить на юридический факультет. Но все-таки его уговорили. Так я попала сразу на третий курс Музыкального колледжа, в класс замечательной певицы и педагога Натаван ханым Шейховой. И это был, пожалуй, самый трудный период в моей жизни. Вокруг меня были студенты, которые до поступления в колледж заканчивали музыкальные школы, а я даже элементарной нотной грамоты не знала. За два года мне пришлось освоить все с нуля. Но я упорно училась, потому что не хотела отставать от них. И после окончания колледжа уже просто не могла представить свою дальнейшую жизнь без музыки. Я подала документы сразу в два вуза — Бакинскую музыкальную академию и Университет культуры и искусства. По набранным баллам поступила в оба, но выбрала БМА. Отец меня поддержал, узнав, что из 59 абитуриентов поступили всего единицы, в том числе и я. Сказал: «Видимо, у тебя действительно есть талант, раз приняли». Правда, ему в это было трудно поверить. Он всегда представлял, что оперные певцы должны быть большими, солидными, а я была маленькая и худая. Он все удивлялся: «Откуда у нее силы, чтобы громко петь?».

— Вам опять повезло с педагогами…

— Очень повезло. По специальности меня определили в класс нашей блистательной оперной примы и замечательного педагога Фидан ханым Касимовой. А по оперной режиссуре и актерскому мастерству — в класс легендарной Гюльджахан ханым Гюльахмедовой-Мартыновой, первой азербайджанской женщины — театрального режиссера. Я очень благодарна Гюльджахан ханым за помощь при создании образа своей первой роли — Виолетты в опере «Травиата».

— А как вы получили свою первую роль?

— Только благодаря директору Театра оперы и балета Акифу Меликову. Это событие можно считать еще одним подтверждением того, как меня к сцене направляла сама судьба. После окончания Музыкальной академии наступил очень трудный период в моей жизни — учеба закончилась, я искала работу, и никто меня не принимал, даже те, которые хорошо знали меня. Иногда отказывали, даже не поднимая глаз. В один из вечеров я пришла в Театр оперы и балета послушать Гарину Керимову — я всегда была большой поклонницей ее таланта. В тот вечер она была просто великолепна в партии Тоски. Тогда и осознала, что не могу просто взять и уйти, что тоже хочу стоять на этой сцене и петь Тоску. И в тот момент я увидела в ложе директора театра. В антракте я набралась смелости, подошла к Акиф муаллиму и сказала, что очень бы хотела, чтобы он послушал меня. Он рассмеялся и спросил: «А вы кто?», и я кратко рассказала о себе. И уже на следующий день было назначено прослушивание. В комиссии, помимо директора, присутствовали заведующая режиссерским управлением Тамара Эйвазова, главный дирижер театра Джаваншир Джафаров. Я исполнила арии из «Тоски», «Севиль», «Чио-чио-сан». И меня не только приняли на работу, но сразу поручили главную партию в «Травиате»!

— Какая роль наиболее дорога вам?

— Не могу и не хочу выделять отдельную роль. Они все для меня очень дороги. Я исполняю и драматические, и комические партии. Но, думаю, мне как-то ближе драматические роли.

— А какую партию еще хотели бы исполнить?

— Очень люблю Дж.Пуччини. Хотела бы исполнить и Тоску, и мадам Батерфляй.

— Есть ли исполнительница, которой вы восхищаетесь?

— Есть кумир — Мария Каллас. Я восхищаюсь талантом многих оперных прим — М.Френи, К.Ричарелли, Р.Тибальди, Э.Груберовой… Но только Каллас хочется слушать снова и снова. Великолепная певица и актриса! Норма в ее исполнении — эталон исполнительского мастерства.

— Ваш любимый музыкальный инструмент?

— Фортепиано.

— Я думала, вы ответите «голос». Голос ведь официально признан музыкальным инструментом.

— Я не согласна с этим утверждением. Голос — это ведь живая субстанция. На него влияют погода, психологическое состояние, эмоции… Для меня голос — моя душа. Не будет его, значит, умрет и душа.

— Говорят, вы узнали о присвоении вам звания заслуженной артистки прямо на сцене…

— Ну, почти так. Накануне нового года я принимала участие в Международном форуме театрального искусства в Минске. И буквально перед выходом на сцену мне позвонили из нашего театра и поздравили с присуждением звания. У меня на глазах появились слезы радости, а мне через несколько минут петь. Я была в смятении. Но все же собралась и вышла на сцену. Представляя свою страну за рубежом, всегда испытываешь не только ответственность, но и гордость — и это прекрасное чувство, которое вдохновляет меня и дает стимул для творческого роста.

Улькяр Aлиeва

Азербайджанские известия.- 2015.- 26 января.- С.-1