Тофик НАГИЕВ, вице-президент НАНА: «Специальный энциклопедический том «Азербайджан» — история духовного развития нашего народа»

В системе Национальной академии наук Азербайджана (НАНА) академик Тофик НАГИЕВ занимает сразу три позиции. Он — вице-президент, директор Научного центра «Азербайджанская национальная энциклопедия» и заведующий отделом когерентно-синхронизированных реакций окисления Института катализа и неорганической химии. О том, как ему удается совмещать эти должности и при этом быть успешным ученым, недавно отметившим свой 75-летний юбилей, академик рассказал корреспонденту «Азербайджанских известий» Галие AЛИEВОЙ.

— Вы начали заниматься научной деятельностью еще со студенческой скамьи. Можно ли сказать, что во многом это благодаря факту вашей биографии — вы ведь родом из семьи известного мировой науке ученого-химика Муртузы Нагиева?

— В определенном смысле, конечно. Когда я начал заниматься газофазными реакциями окисления перекисью водорода, отец меня очень поддерживал. Ему нравилось, что я самостоятельно пришел к изучению этой проблемы, и, по существу, он научил меня, как надо работать в науке, — не только своими советами, но и своим примером. Самое главное — очень скрупулезно и внимательно замечать все факты, концентрироваться на «главном ударе» и, что называется, «бить в одну точку». Одним словом, серьезный исследователь передал мне свою школу. Он был ученым до мозга костей, академиком стал в 42 года. Такое ощущение, словно он работал круглосуточно, вставал по ночам и писал статьи и монографии. При этом никому из своих детей он не навязывал свое научное направление, теорию рециркуляционных процессов в химической технологии. И я, и мои сестра и брат сами выбрали химический факультет. Отец дожил до того дня, когда я стал доктором наук, а сестра — кандидатом.

— Вы тоже рано преуспели на научном поприще?

— Да, доктором химических наук я стал в 32 года. Поскольку моя тема газофазного окисления пероксидом водорода была фактически не исследована к тому времени, я весь 1970 год был на стажировке во французском Институте нефти, собрал хороший материал, провел ряд исследований и к 1973 году подготовил докторскую диссертацию. Я защищал ее в Москве, в Институте нефтехимического синтеза имени А.В.Топчиева АН СССР.

— А почему не в Баку?

— Дело в том, что председателем докторского совета по химии в Азербайджане был мой отец. Он-то мне и посоветовал ехать в Москву. Сказал: «Ты сам выполнил свою работу, знаешь ее досконально, поезжай, все будет хорошо». И я поехал и защитился в том же институте, в котором в 1944 году состоялась защита его докторской диссертации. Я очень благодарен ему. Будучи в Москве, я познакомился с очень интересными учеными, участвовал в семинарах и совместных обсуждениях и к защите подошел, уже в достаточной степени хорошо владея не только материалом своей диссертации, но и смежных областей.

К слову, когда мне некоторые наши известные ученые советовали заняться другой темой, например, взяться за исследования, где в качестве окислителя используется кислород, отец говорил: «Никого не слушай, у тебя интересная работа». Вот учитель, вот школа!

— Защита прошла гладко? Без курьезов?

— Ну не без этого, конечно. Когда я привез материалы диссертации директору института Николаю Сергеевичу Наметкину, он сказал, что на меня пришла анонимка из Баку, что, якобы, работу сделал не я, а Муртуза Нагиев, мой отец, и послал меня к Владимиру Яковлевичу Штерну, крупнейшему в мире специалисту по реакциям окисления. Сказал, что если только тот даст добро, тогда можно будет взять мою работу на рассмотрение. Первый вопрос, который мне задал Владимир Яковлевич: «Вы такой молодой, почему спешите, я, например, защитился в 50 лет». Я ответил, что уже закончил работу, посмотрите, может, понравится.

Затем был семинар, на котором присутствовали ведущие специалисты в области кинетики и механизма окислительных процессов практически из всех академических учреждений Москвы, и где обсуждались многие аспекты диссертации, мне потом пришлось сделать некоторые уточняющие механизм дополнительные эксперименты. На семинаре мне было задано более 50 вопросов, мою работу приняли, и во время защиты выступили замечательные оппоненты — кроме Штерна, еще и академик-секретарь Отделения общей и технической химии АН СССР Николай Маркович Эммануэль, а также известный профессор МГУ Клавдия Васильевна Топчиева. Штерн, отличающийся своей принципиальностью, во время защиты в своем заключительном слове назвал предложенную мной элементарную реакцию «реакцией Нагиева». В дебатах выступил профессор Б.А.Кренцель и удивленно констатировал: «Я знаю Владимира Яковлевича много лет, и это второй случай, когда он назвал, что это чья-то именная реакция».

— А как бы вы сами охарактеризовали свой вклад в науку?

— Если рассматривать в фундаментальном контексте, могу сказать, что мне удалось создать макрокинетическую теорию когерентно-синхронизированных химических и биохимических реакций, которые протекают согласованно, то есть существует взаимная (когерентная) зависимость двух или более реакций. И это дает возможность сознательно управлять скоростью и направлением двух и более одновременно протекающих реакций. На практике эта теория также реализуется в живых системах, ферментных ансамблях — катализаторах живых организмов, которые позволяют получать конечные вещества за очень короткое время, по существу не разделяя совокупность биохимических реакций на отдельные технологические процессы.

— Начиная с далеких 70-х годов прошлого столетия, вы сотрудничаете с коллегами из научных центров многих стран — Франции, США, Великобритании, Японии, Швеции и т.д. Вероятно, это был бесценный опыт для вашей дальнейшей карьеры?

— Безусловно. Я трижды ездил в Америку в качестве визитинг-профессора, это очень высокий уровень приема иностранного ученого. Мы с коллегой Джимми Тернером занимались биохимическим катализом, он сразу оценил уровень моих работ, предложил остаться, осуществить совместный проект. Но я предпочел развивать собственное направление: поставил в США уникальный компьютерный эксперимент, связанный с моими окислительными реакциями. Результаты опубликовал в «Вестнике МГУ» и на этой базе создал свои биомиметические катализаторы, имитирующие полезные свойства соответствующих ферментов. Так что, отвечая на ваш вопрос, скажу: опыт, действительно, был бесценный. Причем я не вливался ни в чью программу, а занимался своей темой и, по существу, серьезно продвинулся. Кроме того, в 1989 году несколько месяцев вел научно-исследовательскую работу в Швеции, в отделе известного ученого-органика Сало Грановица. Кстати, он с конца 80-х годов и до самой смерти был председателем Нобелевского комитета по химии.

— В системе Национальной академии наук вы занимаете несколько позиций, совмещая должности вице-президента, заведующего институтским отделом и директора научного центра. Какая из них более приоритетна для вас?

— Вице-президент — для меня очень полезная функция, потому что я в курсе всего, что делается в академии, могу повлиять на что-то. С профессиональной точки зрения это очень важно, ведь научная среда очень многое определяет. Заведовать отделом также очень интересно — атмосфера в институте либеральная, кроме того, общение и передача своего опыта молодым ученым доставляют мне особое удовольствие. Ну а должность директора «Энциклопедии» требует полного погружения в процесс — дотошно и досконально, и она существенно повлияла на мой кругозор. Таким образом, у меня получился симбиоз научной, научно-организационной и просветительской деятельности. Именно симбиоз, а не альянс, который может распасться в любой момент.

— Ваша особая гордость, конечно, выпуск специального энциклопедического тома «Азербайджан»?

— Да, это так. Мы выпустили спецтом, посвященный нашей стране. Издание охватывает историю Азербайджана с периода от нашей эры до современности. Считаю, что после Конституции — это вторая важнейшая книга, потому что там можно получить ответы на все вопросы, касающиеся нашей страны. Это новая, не имеющая аналогов, целостная книга об Азербайджане, она — история духовного развития нашего общества, его культуры, свидетельство того, что мы, азербайджанцы, как этнос достигли высокого уровня развития и самопознания, и что мы в состоянии сознательно определять свое место среди других народов мира. Мы бы очень хотели, чтобы наш специальный том был для наших граждан такой же необходимостью, как вода, воздух, чтобы они могли увидеть свои корни и знали перспективы своего развития.

— Оглядываясь на пройденный путь, можете ли вы сказать, что жизнь ваша сложилась удачно, была интересной и насыщенной?

— Конечно, я доволен, что прожил очень интересную жизнь: в ней были эпизоды военного детства, очереди за хлебом, потом Победа, салюты... Жизнь складывалась из определенных событий и ситуаций, но в целом сложилась: дерево посадил, и не одно, дом построил, ребенка вырастил — дочь также стала ученым-химиком, всю жизнь был поглощен своей любимой наукой, никому не завидовал и не мстил. Одним словом, думаю, что в значительной степени реализовал свой человеческий капитал.

Азербайджанские известия.- 2016.- 2 июня.- С.1, 3.