Борис ГРАФКИН, заслуженный артист Азербайджана: «Важно не остудить свое сердце»

Заслуженный артист Азербайджана Борис Федорович ГРАФКИН всю свою сознательную жизнь посвятил любимому жанру — оперетте. Неудивительно, что и свой 80-летний юбилей талантливый актер решил отметить премьерой спектакля «Сильва» в постановке заслуженного артиста Азербайджана Бориса Лукинского на сцене Азербайджанского государственного музыкального театра, которому служит без малого шесть десятилетий. В беседе с корреспондентом «Азербайджанских известий» Лалой БАГИРЗАДЕ юбиляр поделился секретом сценического долголетия и интересными фактами из своей биографии.

— Борис Федорович, по вашей творческой биографии можно изучать целую эпоху в истории развития оперетты в Азербайджане. В одной только «Сильве» Кальмана вы радуете зрителей уже несколько десятилетий!

— Благодарю вас. Мне особенно приятно, что на классическом репертуаре нашего театра вместе с актерами моего поколения выросло и несколько поколений бакинских зрителей. Вот так: время шло — они росли, а мы старели…

— Но, глядя на вас, этого, слава богу, не скажешь. Вы, наверное, владеете тайной какого-то эликсира молодости?

— Я делился им всегда и сегодня охотно сделаю это, только вот желающих применить его на практике почему-то с каждым днем становится все меньше. Не могу понять, в чем дело? Ведь все очень просто!

— Итак, записываю.

— Ничего записывать не нужно, вы, как и все человечество в целом, прекрасно знаете этот рецепт, состоит который всего из одного слова — «Любовь». Да, именно это светлое чувство во всех своих проявлениях и делает нас счастливыми и, следовательно, продлевает молодость. Важно просто не остудить своего сердца.

— И если перевести этот рецепт в профессиональную плоскость…

— В этом случае меня осчастливила моя первая и единственная в жизни любовь — оперетта.

Именно она дала мне возможность дарить зрителям всю теплоту своей души, заслужить их симпатию и каждый день с нетерпением ждать встречи с ними. Однажды испытав это счастье, я не захотел, да, в общем-то, и не смог расстаться с ним уже никогда. Хотя все могло сложиться и иначе.

— То есть?

— Дело в том, что, окончив семилетнюю музыкальную школу, я поступил на нефтепромысловый факультет АзИ, нынешней АГНА, но по окончании первого курса понял, что не мое. Тут меня и призвали в армию, а отслужив, я в институт не вернулся — поступил на вокальное отделение Бакинского музыкального училища им. Асафа Зейналлы (ныне музыкальный колледж при Национальной консерватории) и по счастливой случайности попал в класс профессора Александра Акимовича Милованова, прекрасного педагога, у которого в свое время учились такие великие мастера вокала, как народные артисты СССР Муслим Магомаев и Лютфияр Иманов. И тогда же, с первого курса, меня пригласили в русское отделение азербайджанской оперетты, которая, помню, в те годы еще находилась на месте здания нынешнего Союза театральных деятелей Азербайджана.

— Вы, конечно, помните и свою первую роль на профессиональной сцене?

— Как же такое забыть можно? Это был мой дебют в роли Андрейки в спектакле «Свадьба в Малиновке», вот с этого Андрейки все и началось.

— На днях вы в очередной раз блестяще выступили в спектакле «Сильва» по случаю вашего юбилея, сколько раз и в каких ролях вам доводилось играть в этом спектакле?

— В «Сильве» я играю уже более полувека, начиная с 1964 года. Эта оперетта — классика нашего репертуара, которую в разные годы ставили у нас Александр Аллегров, Марк Кларисов, Джаннет Селимова и последняя трактовка принадлежит Борису Лукинскому. Что касается меня, то я, в зависимости от возраста, играл в этом спектакле Бонифаса, Ферри Колмана и, наконец, князя Воляпюка, которого играю по сей день. Так что мои герои живут и стареют вместе со мной.

— Вы, наверное, и не помните, сколько их всего в вашем послужном списке?

— Точного числа назвать не могу, но знаю, что более ста, если считать, что играл я и в русском, и в азербайджанском секторах театра.

— Помню премьеру спектакля «Аршин мал алан» Узеира Гаджибейли, в котором вы играли Солтанбека — очень ярко и убедительно. Что вам ближе по духу — классика или современная драматургия?

— Да как вам сказать… Без классики я попросту не стал бы тем, кем являюсь сегодня. Даже представить себе не могу оперетту без чарующей музыки Кальмана, Узеира Гаджибейли, Легара, Оффенбаха, Штрауса… Я всю свою сознательную жизнь, каждую ее минуту прожил под музыку этих корифеев, которую чувствую всеми фибрами души. Но в то же время не представляю себе оперетту без произведений Гара Гараева, Тофика Гулиева, Рауфа Гаджиева… Понимаете, музыка может быть классической или современной, но старой или новой она не бывает никогда.

— А приходилось ли вам за эти годы выходить на сцену, глотая боль личных обид? Ведь свет рампы, как известно, всегда оставляет в тени все, что находится за пределами сюжета спектакля.

— Приходилось, и не раз. Я прожил очень долгую жизнь в искусстве, закулисная часть которой, мягко говоря, не всегда радовала. Достаточно вспомнить суровые 90-е, когда всем нам пришлось не сладко, а деятелям искусства — тем более. Это было время, когда не только оперетта, все театры были в тяжелейшем состоянии. Представьте себе, в стране кризис, вместо зарплаты нам выдают только талоны на какие-то продукты. Но мы понимали, что обязаны как-то просуществовать, и сделали это. Тогда же, помню, Министерство культуры командировало в Ханкенди небольшую группу артистов, в которую входили Мирза Бабаев, Александр Шаровский, Гаджи Мурад Ягизаров, Бэлла Швец, ваш покорный слуга и четверо музыкантов. Мы должны были выступить перед нашими солдатами по случаю праздника советской армии, который, если помните, в те годы еще отмечался у нас 23 февраля. Наш автобус сопровождали два БТР: один ехал впереди, другой — сзади, а над нами кружил военный вертолет. Выступать предстояло на площади перед зданием местного горкома партии, но, едва прибыв на место назначения, мы встретились с целым скопищем армянских боевиков, которых с трудом сдерживали автоматчики. На нас посыпались угрозы, ругань, оскорбления, требования немедленно покинуть «армянскую» территорию. Должен сказать, что всю эту разбушевавшуюся свору армянских экстремистов тогда не хуже автоматчиков посадил на место Мирза Бабаев, сказав им пару «теплых» словечек. В итоге наше выступление перенесли в здание горкома, и прошло оно на очень высоком уровне.

— Ну это, так сказать, экстрим, а приходилось ли вам хотя бы раз пожалеть о своем выборе профессии, не хотелось ли временами бросить все и уйти из театра куда глаза глядят?

— Что вы?! У меня никогда даже мысли такой не возникало, я, знаете ли, однолюб по характеру: в 24 года встретил и полюбил свою будущую супругу Веру Алексеевну, с которой мы вместе по сей день, и почти тогда же на всю жизнь влюбился в оперетту, с которой ни разу не расставался.

— Прекрасно, в таком случае хотелось бы вспомнить еще одну роль из вашего классического репертуара, которую вы играли в самые трудные для нашей страны годы.

— Да-да понимаю, вы имеете в виду Деда Мороза. Это были вышеупомянутые сложные времена, когда многим семьям не по карману было даже по старой советской традиции повести детей на елочные представления. Но какой же праздник без всеми любимого новогоднего дедушки с подарками? Вот тогда я и решил облачиться в костюм Деда Мороза, приклеить бороду, набрать леденцов в мешок и в канун Нового года навестить всех своих соседей. А живу я, кстати, в многоквартирном доме. Изумление, восторг, с которыми меня встречали, — и не только ребятишки — трудно описать словами. И, поверьте, собственной задумке я радовался ничуть не меньше соседей, особенно когда на утро видел, как, встретившись во дворе, дети спрашивали друг друга, приходил ли к ним вчера настоящий Дед Мороз? Что может быть лучше возможности дарить людям праздничное настроение?!

— Безусловно, тем более для актера. У вас, кажется, неплохо сложились отношения с кинематографом? Вы прекрасно вписываетесь в общий ансамбль актеров молодого поколения, которых сегодня чаще можно встретить в современных отечественных сериалах.

— Ну, своим секретом молодости я уже поделился, так что вопрос взаимопонимания с молодыми партнерами, думаю, ясен. Что касается кинематографа, то охотно снимаюсь, когда режиссеры предлагают мне интересную роль. К примеру, с большим удовольствием снялся у молодого режиссера Эльвина Мирзоева в фильме «Чайка» по мотивам пьесы Антона Павловича Чехова, сыграл также в его фильме «Али и Нино», и, конечно, этот перечень хотелось бы продолжить, но все зависит от выбора режиссеров. Актеры, сами понимаете, — люди зависимые.

— Что ж, будем считать это удачным началом вашей фильмографии. А какой сюрприз вы готовите театралам в новом сезоне?

— Сезон мы открыли сравнительно недавно, и, «согласно прогнозам синоптиков», я в скором времени буду задействован в новой постановке, название которой, в силу известного актерского суеверия, пока хотелось бы сохранить в тайне. Мало ли что может еще измениться. Неизменными остаются только моя любовь к профессии и желание видеть жителей и гостей столицы на наших премьерах. Так что добро пожаловать!

Азербайджанские известия.- 2017.- 21 октября.- С.1, 3.